Сверили часы. Кажется, все одинаково понимают, в чем авторское право ищет баланс.
С одной стороны, удобно охранять объекты, которые обладают теми или иными распознаваемыми внешними характеристиками. Да, достигаемая этим правовая определенность сама по себе ценность. И в рамках такого подхода находятся концепции неповторимости, оригинальности самого объекта, либо узнаваемости публикой, либо предложенная Владимиром Леоновичем Вольфсоном концепция уникальности в глазах публики.
С другой стороны, надо защищать результаты умственного труда от присвоения их другими лицами, от обращения их в свою пользу. И здесь уже не столь важно, как смотрит на этот результат публика, каков он внешне, что он для публики значит и значит ли. Но тут возникают практические проблемы квалификации труда. Если сам результат не показывает, каким был труд, нужно залезть в этот процесс, реконструировать его в процессе разрешения спора и установить, соответствует ли он заданным критериям. Особенно, если мы говорим, что это должен быть не просто умственный труд, а творческий, когда, как пишет Верховный Суд, автор должен был делать свободный выбор, проявить нестандартность, стремился выразить себя. Судебная система, кажется, не готова к такому уровню сложности споров.
Вот и ищем баланс через презумпции, градацию меры ответственности нарушителей и т.п. Но приоритетную цель из двух вышеуказанных выбрать по-видимому надо. И для меня это - вторая.
Сверили часы. Кажется, все одинаково понимают, в чем авторское право ищет баланс.
С одной стороны, удобно охранять объекты, которые обладают теми или иными распознаваемыми внешними характеристиками. Да, достигаемая этим правовая определенность сама по себе ценность. И в рамках такого подхода находятся концепции неповторимости, оригинальности самого объекта, либо узнаваемости публикой, либо предложенная Владимиром Леоновичем Вольфсоном концепция уникальности в глазах публики.
С другой стороны, надо защищать результаты умственного труда от присвоения их другими лицами, от обращения их в свою пользу. И здесь уже не столь важно, как смотрит на этот результат публика, каков он внешне, что он для публики значит и значит ли. Но тут возникают практические проблемы квалификации труда. Если сам результат не показывает, каким был труд, нужно залезть в этот процесс, реконструировать его в процессе разрешения спора и установить, соответствует ли он заданным критериям. Особенно, если мы говорим, что это должен быть не просто умственный труд, а творческий, когда, как пишет Верховный Суд, автор должен был делать свободный выбор, проявить нестандартность, стремился выразить себя. Судебная система, кажется, не готова к такому уровню сложности споров.
Вот и ищем баланс через презумпции, градацию меры ответственности нарушителей и т.п. Но приоритетную цель из двух вышеуказанных выбрать по-видимому надо. И для меня это - вторая.
The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from jp
