Россия не Европа

А. Вандам.

НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ

XIII.

С открытием навигации Хабаров поплыл вверх по реке, по- строил у устья Кумары острожек и послал в Якутск доложить воеводе, что Амурский край может быть настоящей житницей для всей Сибири, но что, ввиду опасности со стороны маньчжур, необходимо подкрепление в 600 человек. Дать таких сил Якутск не мог, но с теми же посланцами отправил просьбу в Москву. Последняя командировала на Амур дворянина Зиновьева с поручением — поощрить казаков, прибавить к ним команду в 150 человек, усилить их снарядами и приготовить все нужное к приходу 3000 войск, которые предполагалось двинуть туда под командою князя Лобанова-Ростовского.

В августе 1653 г. Зиновьев прибыл к устью Зеи, собрал коллекцию из местных богатств, взял с собою представителей туземных племен, Хабарова и повез их в Москву. На Амуре же оставил казака Онуфрия Степанова, изъяв его из подчинения якутскому воеводе и приказав весь собиравшийся с туземцев ясак посылать прямо в Москву.

Степанов, в груди которого билось сердце Ермака, был весьма рад этой самостоятельности и задумывал уже смелую думу. Не ограничиваясь амурским бассейном, он с горстью своих казаков собирался порешить и Маньчжурское царство. С этой целью, сейчас же после отъезда Зиновьева, он пошел в устье Сунгари, добыл там много хлеба, и, прозимовав у дуче- ров, весной 1654 г. поплыл вверх по неотразимо тянувшей его реке. После трехдневного плавания за Хинганскими горами, он встретил сильный отряд пытавшихся загородить ему путь маньчжуров, разбил его и узнал от пленных, что маньчжуры не имели бы ничего против владения русскими правым берегом Амура и низовьем Сунгари до Хинганского хребта, но что они боятся за свои собственные земли и поэтому собираются на будущей год идти на казаков с большими силами.

Ввиду таких известий Степанов поплыл вверх по Амуру к устью Кумары и начал готовиться к защите. Действительно, 20 марта 1655 г. 10 000 маньчжур с 15 орудиями приблизились к Кумарскому острогу, обложили его и после четырехдневной бомбардировки, в ночь на 25 марта пошли на приступ. Но лихой контратакой казаки нанесли противнику полное пора- жение и рассеяли всю орду. В следующем 1656 г., поднявшись по Сунгари до самой Нингуты, Степанов поверг в панику всю Маньчжурию, а спустя еще два года, сняв гарнизоны острожков и доведя свой отряд до 500 человек, поплыл за Хинганский хребет с тем, чтобы нанести Маньчжурскому царству окончательный удар. Накануне боя почти половина казаков взбунтовалась. Оставшись с [отрядом в] 270 человек, Степанов, несмотря на чудеса храбрости, был окружен и, подобно своему знаменитому предшественнику, нашел свою могилу — уже на другом конце Сибири, но также на дне реки. . .

Со смертью грозного Степанова во всем Амурском бассейне сразу же наступила кладбищенская тишина, продолжавшаяся в течение нескольких лет. Но вот, пролетая однажды над этой молчаливой пустыней, ангел жизни бросил на нее в виде опыта новый росток. В 1669 г. небольшая партия вольницы под предводительством Никиты Черниговского, спасаясь от наказания за убийство якутского воеводы Обухова, бежала на Амур и поселилась в опустевшем Албазине. Беглецы по- строили хижины, распахали поля, а затем, с благословения иеромонаха Гермогена, заложили и монастырь во имя Спаса Всемилостивейшего. Скромный, едва перелетавший на другую сторону реки, благовест маленьких колоколов скоро услышан был, однако, всей Сибирью, и к сразу же сделавшемуся знаменитым Албазину потянулись новые переселенцы. Одни из них устраивались у самого Албазина, другие пошли вдоль реки и рассыпались по притокам. Таким образом, начали оживать острожки Кумарский, Зейский, Косогорский, Ачанский, Усть- Делинский, Усть-Нимеланский, Тугурский; точно по щучьему веленью выросли деревни и слободы — Андрюшкина, Игнатина, Монастыршина, Покровская, Озерная и др. По соседству с ними, в удобных низинах появились отдельные заимки, а на вершинах холмов приветливо замахали своими крыльями ветряные мельницы.

НАЗАД ВПЕРЕД

www.group-telegram.com/jp/RossiyaNeEvropa.com/37652

784 viewsedited  Sep 14 at 12:20

А. Вандам.

НАШЕ ПОЛОЖЕНИЕ

XIII.

С открытием навигации Хабаров поплыл вверх по реке, по- строил у устья Кумары острожек и послал в Якутск доложить воеводе, что Амурский край может быть настоящей житницей для всей Сибири, но что, ввиду опасности со стороны маньчжур, необходимо подкрепление в 600 человек. Дать таких сил Якутск не мог, но с теми же посланцами отправил просьбу в Москву. Последняя командировала на Амур дворянина Зиновьева с поручением — поощрить казаков, прибавить к ним команду в 150 человек, усилить их снарядами и приготовить все нужное к приходу 3000 войск, которые предполагалось двинуть туда под командою князя Лобанова-Ростовского.

В августе 1653 г. Зиновьев прибыл к устью Зеи, собрал коллекцию из местных богатств, взял с собою представителей туземных племен, Хабарова и повез их в Москву. На Амуре же оставил казака Онуфрия Степанова, изъяв его из подчинения якутскому воеводе и приказав весь собиравшийся с туземцев ясак посылать прямо в Москву.

Степанов, в груди которого билось сердце Ермака, был весьма рад этой самостоятельности и задумывал уже смелую думу. Не ограничиваясь амурским бассейном, он с горстью своих казаков собирался порешить и Маньчжурское царство. С этой целью, сейчас же после отъезда Зиновьева, он пошел в устье Сунгари, добыл там много хлеба, и, прозимовав у дуче- ров, весной 1654 г. поплыл вверх по неотразимо тянувшей его реке. После трехдневного плавания за Хинганскими горами, он встретил сильный отряд пытавшихся загородить ему путь маньчжуров, разбил его и узнал от пленных, что маньчжуры не имели бы ничего против владения русскими правым берегом Амура и низовьем Сунгари до Хинганского хребта, но что они боятся за свои собственные земли и поэтому собираются на будущей год идти на казаков с большими силами.

Ввиду таких известий Степанов поплыл вверх по Амуру к устью Кумары и начал готовиться к защите. Действительно, 20 марта 1655 г. 10 000 маньчжур с 15 орудиями приблизились к Кумарскому острогу, обложили его и после четырехдневной бомбардировки, в ночь на 25 марта пошли на приступ. Но лихой контратакой казаки нанесли противнику полное пора- жение и рассеяли всю орду. В следующем 1656 г., поднявшись по Сунгари до самой Нингуты, Степанов поверг в панику всю Маньчжурию, а спустя еще два года, сняв гарнизоны острожков и доведя свой отряд до 500 человек, поплыл за Хинганский хребет с тем, чтобы нанести Маньчжурскому царству окончательный удар. Накануне боя почти половина казаков взбунтовалась. Оставшись с [отрядом в] 270 человек, Степанов, несмотря на чудеса храбрости, был окружен и, подобно своему знаменитому предшественнику, нашел свою могилу — уже на другом конце Сибири, но также на дне реки. . .

Со смертью грозного Степанова во всем Амурском бассейне сразу же наступила кладбищенская тишина, продолжавшаяся в течение нескольких лет. Но вот, пролетая однажды над этой молчаливой пустыней, ангел жизни бросил на нее в виде опыта новый росток. В 1669 г. небольшая партия вольницы под предводительством Никиты Черниговского, спасаясь от наказания за убийство якутского воеводы Обухова, бежала на Амур и поселилась в опустевшем Албазине. Беглецы по- строили хижины, распахали поля, а затем, с благословения иеромонаха Гермогена, заложили и монастырь во имя Спаса Всемилостивейшего. Скромный, едва перелетавший на другую сторону реки, благовест маленьких колоколов скоро услышан был, однако, всей Сибирью, и к сразу же сделавшемуся знаменитым Албазину потянулись новые переселенцы. Одни из них устраивались у самого Албазина, другие пошли вдоль реки и рассыпались по притокам. Таким образом, начали оживать острожки Кумарский, Зейский, Косогорский, Ачанский, Усть- Делинский, Усть-Нимеланский, Тугурский; точно по щучьему веленью выросли деревни и слободы — Андрюшкина, Игнатина, Монастыршина, Покровская, Озерная и др. По соседству с ними, в удобных низинах появились отдельные заимки, а на вершинах холмов приветливо замахали своими крыльями ветряные мельницы.

НАЗАД ВПЕРЕД

BY Россия не Европа