Babel books TLV

Подумал, что я ничем не хуже СМИ, и вообще уже надо превращаться в маленькое медиа, так что — вот, решил сделать первое интервью, которое никуда отдавать не буду, а просто размещу у себя (будут ещё). Распространение, понятное дело, приветствуется, а лучше, если вместе с распространением вы придете за книжками — и не только теми, о которых речь.

Итак, Павел Антипов — писатель и главный редактор издательства беларуской литературы «Мяне няма», по понятным причинам находящегося в Варшаве.

— Давай с самого начала. Издательство названо по названию книги беларуского философа Валентина Акудовича. Почему? Что это значит — «Меня нет»?
— Если кратко, это то, как беларуский писатель, а также писательница чувствует себя в беларуской литературе и литпроцессе. Если подлиннее, то в Беларуси даже успешный литератор чувствует, что он невидим и неслышим, что уж говорить о начинающих. Причины кроются в политике, в положении независимых литературных институций, но это отдельная долгая тема.
Мы, конечно, сузили Парменидовски широкую идею Акудовича до размеров только литературы, но идея настолько хороша, что работает на любом уровне. Мы видим, что большинство беларуских писателей пытается как-то разглядеть себя в литпроцессе и не может. «Блин, — думает он или она, — Меня нет». А потом так: «Стоп, но это же кто-то сказал. Кто-то всё-таки есть». С этого мы и решили начать. Заявить своё присутствие через кажущееся отсутствие. И, вроде бы, у нас это пока получается.

— Кстати, почему эта книга до сих пор не переведена на русский?
— Это как раз хорошая иллюстрация идеи «Мяне няма». Никто просто не знает, что такая книга есть. Но, кажется, уже потихоньку начинает узнавать.

— Когда и, главное, почему появилось издательство?
— Издательство появилось, потому что я и многие мои беларуские коллеги вынуждены были уехать из Беларуси после 2020 года. И как только мы уехали, то сразу обнаружили, что в Европе издавать книжки в разы проще, чем на родине. Тут не надо сдавать квалификационный типографский экзамен и нет сложного процесса регистрации. Любой человек может издать любую книгу. Если бы такие условия у нас были в Беларуси, наше издательство открылось бы намного раньше.
Ещё одна причина нашего появления — это то, что количество написанных беларусами книг значительно превышает возможности беларуских издательств, способных их издать. Ещё одна грань «Мяне няма» — меня, как беларуского писателя, нет, потому что некому издать мою книжку. Мы хотим это исправить.

— Четыре из шести выпущенных вами книг, что я прочитал, можно условно — очень условно, потому что они все разные, — объединить под ярлыком автофикшн. Это сознательный выбор, дальше будет так же?
— Выбор не сознательный, но, кажется, автофикшн или вообще литература, круто замешанная на автобиографичности, это тот стиль, которым лучше всего можно описать время, в котором мы живём. Я смотрю сейчас на наш «издательский портфель» и вижу, что таких книг у нас большинство.

— А ваши книги попадают в Беларусь? Там остался читатель, или все были вынуждены бежать?
— Да, наши книги попадают во все страны, куда доходит почта, в том числе и Беларусь, просто мы об этом громко не рассказываем. Мало ли.

— На что вы существуете? Издательство типа твоего может существовать независимо, на самоокупаемости?
— Издательство существует полностью на самоокупаемости. Перед тем, как напечатать новую книжку, мы объявляем предзаказ и печатаем тираж на полученную сумму. То есть, читатели сами оплачивают тираж. За счёт того, что никто в издательстве не получает зарплату, эта схема пока работает. Надеюсь, и зарплата когда-нибудь появится.

— Ваша самая популярная книга — это... И почему?
— На данный момент самая популярная книга — это «Забыть в электричке» Сергея Кравченко, возможно, потому что она была издана одной из первых. Но на пятки ей уже наступает «Эвридика, проверь, выключила ли ты газ» Татьяны Замировской.

— Что дальше? Я, кстати, не только про книги, но и вообще про развитие.
— Постараемся остаться на плаву и издавать беларуские книжки как минимум до тех пор, пока уже нельзя будет сказать, что нас нет.

www.group-telegram.com/jp/babelbookstlv.com/2335

931 viewsedited  Nov 25 at 10:13

Подумал, что я ничем не хуже СМИ, и вообще уже надо превращаться в маленькое медиа, так что — вот, решил сделать первое интервью, которое никуда отдавать не буду, а просто размещу у себя (будут ещё). Распространение, понятное дело, приветствуется, а лучше, если вместе с распространением вы придете за книжками — и не только теми, о которых речь.

Итак, Павел Антипов — писатель и главный редактор издательства беларуской литературы «Мяне няма», по понятным причинам находящегося в Варшаве.

— Давай с самого начала. Издательство названо по названию книги беларуского философа Валентина Акудовича. Почему? Что это значит — «Меня нет»?
— Если кратко, это то, как беларуский писатель, а также писательница чувствует себя в беларуской литературе и литпроцессе. Если подлиннее, то в Беларуси даже успешный литератор чувствует, что он невидим и неслышим, что уж говорить о начинающих. Причины кроются в политике, в положении независимых литературных институций, но это отдельная долгая тема.
Мы, конечно, сузили Парменидовски широкую идею Акудовича до размеров только литературы, но идея настолько хороша, что работает на любом уровне. Мы видим, что большинство беларуских писателей пытается как-то разглядеть себя в литпроцессе и не может. «Блин, — думает он или она, — Меня нет». А потом так: «Стоп, но это же кто-то сказал. Кто-то всё-таки есть». С этого мы и решили начать. Заявить своё присутствие через кажущееся отсутствие. И, вроде бы, у нас это пока получается.

— Кстати, почему эта книга до сих пор не переведена на русский?
— Это как раз хорошая иллюстрация идеи «Мяне няма». Никто просто не знает, что такая книга есть. Но, кажется, уже потихоньку начинает узнавать.

— Когда и, главное, почему появилось издательство?
— Издательство появилось, потому что я и многие мои беларуские коллеги вынуждены были уехать из Беларуси после 2020 года. И как только мы уехали, то сразу обнаружили, что в Европе издавать книжки в разы проще, чем на родине. Тут не надо сдавать квалификационный типографский экзамен и нет сложного процесса регистрации. Любой человек может издать любую книгу. Если бы такие условия у нас были в Беларуси, наше издательство открылось бы намного раньше.
Ещё одна причина нашего появления — это то, что количество написанных беларусами книг значительно превышает возможности беларуских издательств, способных их издать. Ещё одна грань «Мяне няма» — меня, как беларуского писателя, нет, потому что некому издать мою книжку. Мы хотим это исправить.

— Четыре из шести выпущенных вами книг, что я прочитал, можно условно — очень условно, потому что они все разные, — объединить под ярлыком автофикшн. Это сознательный выбор, дальше будет так же?
— Выбор не сознательный, но, кажется, автофикшн или вообще литература, круто замешанная на автобиографичности, это тот стиль, которым лучше всего можно описать время, в котором мы живём. Я смотрю сейчас на наш «издательский портфель» и вижу, что таких книг у нас большинство.

— А ваши книги попадают в Беларусь? Там остался читатель, или все были вынуждены бежать?
— Да, наши книги попадают во все страны, куда доходит почта, в том числе и Беларусь, просто мы об этом громко не рассказываем. Мало ли.

— На что вы существуете? Издательство типа твоего может существовать независимо, на самоокупаемости?
— Издательство существует полностью на самоокупаемости. Перед тем, как напечатать новую книжку, мы объявляем предзаказ и печатаем тираж на полученную сумму. То есть, читатели сами оплачивают тираж. За счёт того, что никто в издательстве не получает зарплату, эта схема пока работает. Надеюсь, и зарплата когда-нибудь появится.

— Ваша самая популярная книга — это... И почему?
— На данный момент самая популярная книга — это «Забыть в электричке» Сергея Кравченко, возможно, потому что она была издана одной из первых. Но на пятки ей уже наступает «Эвридика, проверь, выключила ли ты газ» Татьяны Замировской.

— Что дальше? Я, кстати, не только про книги, но и вообще про развитие.
— Постараемся остаться на плаву и издавать беларуские книжки как минимум до тех пор, пока уже нельзя будет сказать, что нас нет.

BY Babel books TLV