Митинг 17 ноября изначально вызывал больше вопросов, чем ответов. Тем не менее, я пошёл. У меня, как у Игоря Николаева, нашлось на это пять причин
1. Поддержать хороших людей в сомнительной авантюре — не зашквар.
2. Терапия для души. Мы не Россия, дорогой Илья Яшин, но мы существуем и нас тысячи прекрасных, вдумчивых глаз и лиц, добрых и светлых. А ещё можно было открыто кричать гадости (читай: правду) про путина, чекистов и прочих фантастических тварей. Пусть даже в Берлине. Психика довольна.
3. Юлия Навальная. У меня к ней слабость — она всегда будет частью того человека, которого многие считали неуязвимым героем сёнэна, воплощением надежды. После того, как его убили, по всем канонам мы обязаны защитить хотя бы тех, кого он любил.
4. На митинге не было Максима Каца 🤡
5. Компания. Я стоял рядом с вызывающим у меня огромные личные симпатии Владимиром Кара-Мурзой и любимцем из «Дождя» Михаилом Фишманом. А ещё там была Валерия Ратникова, в которую мы все, зрители Дождя, уверен, влюблены с первого ее появления в кадре 😃 в душе я все еще уфимский мальчишка, вдумчиво смотрящий по телеку Хакамаду, поэтому «находиться рядом» для меня очень приятно, важно и интересно
Если же о «плохом», то я не так и не понял: «Зачем?». У организаторов хватает смелости кричать в Берлине «Жыве Беларусь», но даже в Берлине не хватает той же самой смелости говорить про Украину и украинцев, кроме инфантильного «Нет Войне».
«Нет войне» — это шепот, сдавленный слезами: «Пускай они перестанут ругаться» в детской спальне засыпающего под ругань из за стены ребенка. Нет анализа, нет действия.
А ещё, что самое печальное, там нет лидера. Не Че Гевары, а человека, который легко и просто, на пальцах любому колхознику и академику объяснит те смыслы, за которые мы боремся. Такие смыслы мог формулировать Борис Немцов, но он был убит в 15м, а Рунет стал победоносно ютубом идти по стране только в 2017-18 году. Уверен, он мог бы стать той силой, которая привела бы нас если не к победе, то к внятной логике борьбы.
А так, украинцы отдельно, люди в белом отдельно, а дома ждали россияне, когда остынут кирпичи. Наиболее жалкие стоят в очередях в окоп за поступление ребенка в ВУЗ, а наиболее умные, как Алиса в Стране Чудес, летят в пропасть, держась за стул своих карьер, достижений, заработка и любимых грузинских ресторанов. Стул тоже падает. Да и мы тут тоже. Весь мир в труху. Из-за подпола кгб с немытой головой, кто бы мог подумать.
Митинг 17 ноября изначально вызывал больше вопросов, чем ответов. Тем не менее, я пошёл. У меня, как у Игоря Николаева, нашлось на это пять причин
1. Поддержать хороших людей в сомнительной авантюре — не зашквар.
2. Терапия для души. Мы не Россия, дорогой Илья Яшин, но мы существуем и нас тысячи прекрасных, вдумчивых глаз и лиц, добрых и светлых. А ещё можно было открыто кричать гадости (читай: правду) про путина, чекистов и прочих фантастических тварей. Пусть даже в Берлине. Психика довольна.
3. Юлия Навальная. У меня к ней слабость — она всегда будет частью того человека, которого многие считали неуязвимым героем сёнэна, воплощением надежды. После того, как его убили, по всем канонам мы обязаны защитить хотя бы тех, кого он любил.
4. На митинге не было Максима Каца 🤡
5. Компания. Я стоял рядом с вызывающим у меня огромные личные симпатии Владимиром Кара-Мурзой и любимцем из «Дождя» Михаилом Фишманом. А ещё там была Валерия Ратникова, в которую мы все, зрители Дождя, уверен, влюблены с первого ее появления в кадре 😃 в душе я все еще уфимский мальчишка, вдумчиво смотрящий по телеку Хакамаду, поэтому «находиться рядом» для меня очень приятно, важно и интересно
Если же о «плохом», то я не так и не понял: «Зачем?». У организаторов хватает смелости кричать в Берлине «Жыве Беларусь», но даже в Берлине не хватает той же самой смелости говорить про Украину и украинцев, кроме инфантильного «Нет Войне».
«Нет войне» — это шепот, сдавленный слезами: «Пускай они перестанут ругаться» в детской спальне засыпающего под ругань из за стены ребенка. Нет анализа, нет действия.
А ещё, что самое печальное, там нет лидера. Не Че Гевары, а человека, который легко и просто, на пальцах любому колхознику и академику объяснит те смыслы, за которые мы боремся. Такие смыслы мог формулировать Борис Немцов, но он был убит в 15м, а Рунет стал победоносно ютубом идти по стране только в 2017-18 году. Уверен, он мог бы стать той силой, которая привела бы нас если не к победе, то к внятной логике борьбы.
А так, украинцы отдельно, люди в белом отдельно, а дома ждали россияне, когда остынут кирпичи. Наиболее жалкие стоят в очередях в окоп за поступление ребенка в ВУЗ, а наиболее умные, как Алиса в Стране Чудес, летят в пропасть, держась за стул своих карьер, достижений, заработка и любимых грузинских ресторанов. Стул тоже падает. Да и мы тут тоже. Весь мир в труху. Из-за подпола кгб с немытой головой, кто бы мог подумать.
The regulator said it had received information that messages containing stock tips and other investment advice with respect to selected listed companies are being widely circulated through websites and social media platforms such as Telegram, Facebook, WhatsApp and Instagram. Sebi said data, emails and other documents are being retrieved from the seized devices and detailed investigation is in progress. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from jp
