Бундесканцлер

​​О чем говорят результаты прошлых выборов?

Ретроспектива электоральных результатов в Федеративной Республике Германии интересна не только в качестве сугубо исторического знания, но и как частная иллюстрация сразу нескольким глобальным трендам.

Количество голосов, отданных за партии, слывет в современной политической науке наиболее формальным и измеряемым индикатором состояния политической системы, а германский кейс служит мощным эмпирическим материалом для целого корпуса теорий:

— Теория социальных расколов Липсета и Роккана. На своей заре немецкая партийная система характеризовалась доминированием всего двух «народных партий» — CDU и SPD. Такой политико-идеологический дуализм был продиктован «классическим» противостоянием собственников и рабочих, городского центра и региональной периферии, церкви и светского государства. Однако с появлением новых линий социального разлома, например, из-за экологии, глобализации и миграции на партийном ландшафте ФРГ аутентично возникли и новые игроки — «Зелёные» и AfD.

Перманентная утрата позиций старыми партиями, в свою очередь, опровергает классическую модель «замороженной системы» тех же Липсета и Роккана: предпочтение избирателя, как и партийная система в целом оказались более пластичными, чем полагали учёные в 60-х.

— Закон Дюверже и теория партийных систем Сартори. Пропорциональная составляющая (PR) немецкой избирательной системы детерминирует её многопартийность: по мере фрагментации росло эффективное число партий (ENP), и немецкий партийный ландшафт эволюционировал из «умеренного» в «поляризованный плюрализм». Первая (на федеральном уровне) трёхпартийная коалиция «Светофор» стала важной вехой этой тенденции и ознаменовала усложнение формирования правящих альянсов.

— Теория картелизации партий Ричарда Каца и Питера Мэйра. Идеологическое сближение немецких «народных» гигантов в лице SPD и CDU, особенно ярко выраженное эпохой «Больших коалиций» (GroKo), служит подспорьем теории о вырождении (или — институциализации) правящих партий в самовоспроизводящиеся организмы, охраняющие статус-кво в интересах политического класса. Одним из ключевых факторов авторы теории называют переход партий на государственное финансирование, когда зависимость от доноров и пожертвований в прошлом способствовала бóльшей подотчетности и чувствительности к общественным запросам.

— Теория постматериалистических ценностей Рональда Инглхарта. В относительно бедное послевоенное время большинство граждан западных демократий разделяло ценности материализма — стремление к благосостоянию, безопасности и стабильности. Однако по мере экономического роста распространение получили ценности самовыражения, толерантности и экологии, что привело и к сдвигу электоральных предпочтений. Доля постматериалистов в Германии, судя по результатам WVS, — самая высокая в мире и переваливает за 20%. Это, в свою очередь, объясняет популярность партии «Зеленых».

Немецкий кейс облюбован еще десятком нафталиновых (и не очень) теорий. В числе заслуживающих упоминания, например, path dependence (в политологическом прочтении) Пола Пирсона и Восточная Германия, «Гражданская культура» Алмонда и Вербы и немецкое стремление к консенсусу и политическому участию, а также militant democracy и реакция на AfD. Однако об этом — позже.

@BundesksnzlerRU

0:25

www.group-telegram.com/jp/bundeskanzlerRU.com/1734

3.7K viewsedited  Feb 1 at 07:45

​​О чем говорят результаты прошлых выборов?

Ретроспектива электоральных результатов в Федеративной Республике Германии интересна не только в качестве сугубо исторического знания, но и как частная иллюстрация сразу нескольким глобальным трендам.

Количество голосов, отданных за партии, слывет в современной политической науке наиболее формальным и измеряемым индикатором состояния политической системы, а германский кейс служит мощным эмпирическим материалом для целого корпуса теорий:

— Теория социальных расколов Липсета и Роккана. На своей заре немецкая партийная система характеризовалась доминированием всего двух «народных партий» — CDU и SPD. Такой политико-идеологический дуализм был продиктован «классическим» противостоянием собственников и рабочих, городского центра и региональной периферии, церкви и светского государства. Однако с появлением новых линий социального разлома, например, из-за экологии, глобализации и миграции на партийном ландшафте ФРГ аутентично возникли и новые игроки — «Зелёные» и AfD.

Перманентная утрата позиций старыми партиями, в свою очередь, опровергает классическую модель «замороженной системы» тех же Липсета и Роккана: предпочтение избирателя, как и партийная система в целом оказались более пластичными, чем полагали учёные в 60-х.

— Закон Дюверже и теория партийных систем Сартори. Пропорциональная составляющая (PR) немецкой избирательной системы детерминирует её многопартийность: по мере фрагментации росло эффективное число партий (ENP), и немецкий партийный ландшафт эволюционировал из «умеренного» в «поляризованный плюрализм». Первая (на федеральном уровне) трёхпартийная коалиция «Светофор» стала важной вехой этой тенденции и ознаменовала усложнение формирования правящих альянсов.

— Теория картелизации партий Ричарда Каца и Питера Мэйра. Идеологическое сближение немецких «народных» гигантов в лице SPD и CDU, особенно ярко выраженное эпохой «Больших коалиций» (GroKo), служит подспорьем теории о вырождении (или — институциализации) правящих партий в самовоспроизводящиеся организмы, охраняющие статус-кво в интересах политического класса. Одним из ключевых факторов авторы теории называют переход партий на государственное финансирование, когда зависимость от доноров и пожертвований в прошлом способствовала бóльшей подотчетности и чувствительности к общественным запросам.

— Теория постматериалистических ценностей Рональда Инглхарта. В относительно бедное послевоенное время большинство граждан западных демократий разделяло ценности материализма — стремление к благосостоянию, безопасности и стабильности. Однако по мере экономического роста распространение получили ценности самовыражения, толерантности и экологии, что привело и к сдвигу электоральных предпочтений. Доля постматериалистов в Германии, судя по результатам WVS, — самая высокая в мире и переваливает за 20%. Это, в свою очередь, объясняет популярность партии «Зеленых».

Немецкий кейс облюбован еще десятком нафталиновых (и не очень) теорий. В числе заслуживающих упоминания, например, path dependence (в политологическом прочтении) Пола Пирсона и Восточная Германия, «Гражданская культура» Алмонда и Вербы и немецкое стремление к консенсусу и политическому участию, а также militant democracy и реакция на AfD. Однако об этом — позже.

@BundesksnzlerRU

BY Бундесканцлер