Еще в феврале лидерство Союза казалось непоколебимым, а ротация ожидалась только на второй позиции, где «Зелёные» сменяли СДПГ.
Однако сегодняшние результаты — это что-то беспримерное: ХДС/ХСС имеют рекордно низкие значения. До этого худшим результатом был 31% в 1949 (!) году.
«Зелёные» уже не просто станут второй силой в стране, при сохранении тенденции они имеют шанс обогнать христианских демократов, и это без какой-либо активной предвыборной кампании и ясной идеологии.
Кроме того, согласно текущему опросу, на федеральном уровне впервые возможна красно-красно-зелёная коалиция, то есть полностью левое правительство. Такой опыт имеется только у Берлина, Тюрингии и Бремена.
Очевидное «самоуничтожение» Союза — это результат меркелианского вырождения партии длиною 18 лет: культ личности (рейтинг партии сильно коррелирует с популярностью Меркель — после ее ухода партия определенно потеряет часть электората), отсутствие пассионарных и ярких политиков, провальная политика по борьбе с пандемией и несколько коррупционных скандалов.
Еще в феврале лидерство Союза казалось непоколебимым, а ротация ожидалась только на второй позиции, где «Зелёные» сменяли СДПГ.
Однако сегодняшние результаты — это что-то беспримерное: ХДС/ХСС имеют рекордно низкие значения. До этого худшим результатом был 31% в 1949 (!) году.
«Зелёные» уже не просто станут второй силой в стране, при сохранении тенденции они имеют шанс обогнать христианских демократов, и это без какой-либо активной предвыборной кампании и ясной идеологии.
Кроме того, согласно текущему опросу, на федеральном уровне впервые возможна красно-красно-зелёная коалиция, то есть полностью левое правительство. Такой опыт имеется только у Берлина, Тюрингии и Бремена.
Очевидное «самоуничтожение» Союза — это результат меркелианского вырождения партии длиною 18 лет: культ личности (рейтинг партии сильно коррелирует с популярностью Меркель — после ее ухода партия определенно потеряет часть электората), отсутствие пассионарных и ярких политиков, провальная политика по борьбе с пандемией и несколько коррупционных скандалов.
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from jp
