Некоторое время он пишет, но все меньше, проводит пару выставок, одну из них в Киеве, пока 20 сентября 1930 года не случается ужас. ОГПУ отправляет художника в "Кресты". Пытаются приписать шпионаж – 58-я, пункт 6.
На допросах он решительно всё отрицает. Напоминает об участии в революции Пятого года. Держат его, слава Богу, недолго, выпускают 6 декабря. В себя Казимир Северинович приходит не сразу.
Он возвращается домой, на угол Почтамтской и Исаакиевской. Там три его родные души – мама, жена, дочь.
Он совершает немыслимое – пишет прошение на выезд за границу, уже с семьёй. Тут же получает решительный отказ. По сути – окрик. Понимает, что дальше Немчиновки выехать не дадут.
На выставке 1932 года – "Художники РСФСР за 15 лет" – ему выделяют целый зал, и он демонстрирует свое лучшее. А на следующий год, на персональной и юбилейной – разрешают выставить меньше дюжины работ. Да и те обвиняют в формализме.
1 декабря 1933 года он пишет в Кремль, просит правительство похоронить его прах достойно. Он уже знает о своей болезни.
Под новый год устраивают праздничный стол, приезжают ученики- Суетин, Лепорская, Стерлигов, Рождественский, Юдин, еще кто-то. Выпивают, закусывают, поют, веселятся.
"Помню, Стерлигов тогда взял простыню, вышел и потом появился в белом, как покойник, – вспоминает Рождественский. – И мать Малевича позже говорила: "Это Стерлигов привел к нам смерть".
Но смерть, как известно, никто не приводит. Она приходит сама. Правда, к Малевичу она только подступается. Всю зиму он мучается то дома, то в Мариинской больнице на проспекте Володарского.
У него серьезное урологическое заболевание. Врачи затягивают с решением об операции, в результате развивается и быстро прогрессирует рак. Малевич готовится. Подробно описывает костюм, в котором его должны положить в гроб. Гроб – тоже его конструкции, в виде супрематического креста.
Он уходит из жизни 15 мая 1935 года в 14 часов 30 минут пополудни. Дома. Среди друзей и учеников.
На гражданской панихиде Хармс читает стихи:
Памяти разорвав струю Ты глядишь кругом, гордостью сокрушив лицо Имя тебе – Казимир.
Тело везут в Москву, кремируют в Донском монастыре. Хоронят под любимым дубом на окраине Немчиновки.
На могиле единственного русского художника, погребенного вне кладбища, устанавливают супрематический куб. Позже одну из граней выкрасят красным.
"Прозренья его беспощадны, Сужденья его непреложны" – это Новелла Матвеева написала о Питере Брейгеле-старшем. Это можно адресовать и ему, рыцарю белого грифа и отцу черного квадрата.
Поскольку каждый из истинных есть строитель нового языка. И уж они точно имеют право на беспощадную непреложность.
Некоторое время он пишет, но все меньше, проводит пару выставок, одну из них в Киеве, пока 20 сентября 1930 года не случается ужас. ОГПУ отправляет художника в "Кресты". Пытаются приписать шпионаж – 58-я, пункт 6.
На допросах он решительно всё отрицает. Напоминает об участии в революции Пятого года. Держат его, слава Богу, недолго, выпускают 6 декабря. В себя Казимир Северинович приходит не сразу.
Он возвращается домой, на угол Почтамтской и Исаакиевской. Там три его родные души – мама, жена, дочь.
Он совершает немыслимое – пишет прошение на выезд за границу, уже с семьёй. Тут же получает решительный отказ. По сути – окрик. Понимает, что дальше Немчиновки выехать не дадут.
На выставке 1932 года – "Художники РСФСР за 15 лет" – ему выделяют целый зал, и он демонстрирует свое лучшее. А на следующий год, на персональной и юбилейной – разрешают выставить меньше дюжины работ. Да и те обвиняют в формализме.
1 декабря 1933 года он пишет в Кремль, просит правительство похоронить его прах достойно. Он уже знает о своей болезни.
Под новый год устраивают праздничный стол, приезжают ученики- Суетин, Лепорская, Стерлигов, Рождественский, Юдин, еще кто-то. Выпивают, закусывают, поют, веселятся.
"Помню, Стерлигов тогда взял простыню, вышел и потом появился в белом, как покойник, – вспоминает Рождественский. – И мать Малевича позже говорила: "Это Стерлигов привел к нам смерть".
Но смерть, как известно, никто не приводит. Она приходит сама. Правда, к Малевичу она только подступается. Всю зиму он мучается то дома, то в Мариинской больнице на проспекте Володарского.
У него серьезное урологическое заболевание. Врачи затягивают с решением об операции, в результате развивается и быстро прогрессирует рак. Малевич готовится. Подробно описывает костюм, в котором его должны положить в гроб. Гроб – тоже его конструкции, в виде супрематического креста.
Он уходит из жизни 15 мая 1935 года в 14 часов 30 минут пополудни. Дома. Среди друзей и учеников.
На гражданской панихиде Хармс читает стихи:
Памяти разорвав струю Ты глядишь кругом, гордостью сокрушив лицо Имя тебе – Казимир.
Тело везут в Москву, кремируют в Донском монастыре. Хоронят под любимым дубом на окраине Немчиновки.
На могиле единственного русского художника, погребенного вне кладбища, устанавливают супрематический куб. Позже одну из граней выкрасят красным.
"Прозренья его беспощадны, Сужденья его непреложны" – это Новелла Матвеева написала о Питере Брейгеле-старшем. Это можно адресовать и ему, рыцарю белого грифа и отцу черного квадрата.
Поскольку каждый из истинных есть строитель нового языка. И уж они точно имеют право на беспощадную непреложность.
/Автор текста: Владислав Борецкий/
BY Радио Культура
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users. Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today."
from jp
