Как и многие, я открыла для себя восторги антиутопий еще в школе, когда мы читали “Мы” Замятина. Как и у многих, потом пошли потоки всяких оруэллов/хаксли и проч. и проч. Последние лет 5 я не читаю антиутопии, потому что… ну, все и так понимают. Кому нужна антиутопия, когда у тебя антиутопия под носом каждый день. (Как раз только что сейчас обсуждали метания и чаяния “суверенного интернета”.)
На чтение Бойе меня сподвигла смесь случайных обстоятельств и воспоминание о том, что я когда-то год или два назад собиралась прочитать “Каллокаин”, но его не было в бумаге ни на одном книжном сайте. Решение нашлось само собой: я зашла в Storytel, а он мне предложил послушать этот роман. Ну, кто ж откажется? Вот и я не устояла.
В прекрасной Империи живут очень сознательные граждане, у которых все всегда хорошо, а если не хорошо, то они собираются с духом, мужаются и делают так, чтобы было хорошо. Государство все время их поджимает, все чувствуют, что скоро война, все сидят и терпят, потому что так надо. Вечерами они каются по радио о том, что что-то сделали не так. “Черный воронок” может нагрянуть в любую секунду, кто-то где-то всегда может капнуть на соседа, мужа, жену, ребенка, коллегу.
Главный герой, ученый Лео Каль, изобретает препарат, который способен развязать язык любому. Этакий Veritaserum для тоталитарного государства: один укольчик и несчастный расскажет о всех своих проблемах, начиная с потенции и заканчивая идей взорвать к чертями все это треклятое шапито под названием Империя. Но, как и следовало ожидать, что-то пошло не так. Причем с самим Калем.
Бойе закончила роман меньше чем за год до самоубийства, а писать начала после того, как побывала в 30-е годы в Союзе и в Германии. Нахватавшись впечатлений, она села за перо, чтобы описать направление, куда катится мир. В качестве философской основы для изобретения и существования каллокаина она подводит самый известный фрагмент из “Братьев Карамазовых” - притчу о Великом инквизиторе, основная идея которой заключается в том, что свобода никому не нужна, что люди рады не иметь свободу, потому что не знают, что с ней делать и куда девать.
“Каллокаин” с одной стороны - самая типичная антиутопия с большим братом, надзорными инстанциями, законопослушными и не очень гражданами, со своей идей всеобщего государственного счастья. А с другой - есть в ней что-то женское. В хорошем, конечно, смысле слова. В ней чуть меньше о системе и педантичном выстраивании иерархии, и чуть больше о душе, любви, материнстве, семье.
Тут сталкивается мужской взгляд и женский на то, каким должно быть государство: взгляды Лео Каля и его супруги, которая должна отдавать детей государству. Для ее мужа - это долг, а для нее - кошмар. Здесь встает сквозная для всей мировой культуры история: отцу все равно, главное, чтобы сын долг выполнил. А матери наплевать на долг, она этого сына рожала не для того, чтобы кто-то сделал из него пушечное мясо во имя абстрактного патриотизма, который нужен только тем, у кого в руках власть.
Вот об этом “Каллокаин”. Хорошая книга, небольшая, пронзительная и очень-очень обидная. Читаешь и прямо обидно.
Как и многие, я открыла для себя восторги антиутопий еще в школе, когда мы читали “Мы” Замятина. Как и у многих, потом пошли потоки всяких оруэллов/хаксли и проч. и проч. Последние лет 5 я не читаю антиутопии, потому что… ну, все и так понимают. Кому нужна антиутопия, когда у тебя антиутопия под носом каждый день. (Как раз только что сейчас обсуждали метания и чаяния “суверенного интернета”.)
На чтение Бойе меня сподвигла смесь случайных обстоятельств и воспоминание о том, что я когда-то год или два назад собиралась прочитать “Каллокаин”, но его не было в бумаге ни на одном книжном сайте. Решение нашлось само собой: я зашла в Storytel, а он мне предложил послушать этот роман. Ну, кто ж откажется? Вот и я не устояла.
В прекрасной Империи живут очень сознательные граждане, у которых все всегда хорошо, а если не хорошо, то они собираются с духом, мужаются и делают так, чтобы было хорошо. Государство все время их поджимает, все чувствуют, что скоро война, все сидят и терпят, потому что так надо. Вечерами они каются по радио о том, что что-то сделали не так. “Черный воронок” может нагрянуть в любую секунду, кто-то где-то всегда может капнуть на соседа, мужа, жену, ребенка, коллегу.
Главный герой, ученый Лео Каль, изобретает препарат, который способен развязать язык любому. Этакий Veritaserum для тоталитарного государства: один укольчик и несчастный расскажет о всех своих проблемах, начиная с потенции и заканчивая идей взорвать к чертями все это треклятое шапито под названием Империя. Но, как и следовало ожидать, что-то пошло не так. Причем с самим Калем.
Бойе закончила роман меньше чем за год до самоубийства, а писать начала после того, как побывала в 30-е годы в Союзе и в Германии. Нахватавшись впечатлений, она села за перо, чтобы описать направление, куда катится мир. В качестве философской основы для изобретения и существования каллокаина она подводит самый известный фрагмент из “Братьев Карамазовых” - притчу о Великом инквизиторе, основная идея которой заключается в том, что свобода никому не нужна, что люди рады не иметь свободу, потому что не знают, что с ней делать и куда девать.
“Каллокаин” с одной стороны - самая типичная антиутопия с большим братом, надзорными инстанциями, законопослушными и не очень гражданами, со своей идей всеобщего государственного счастья. А с другой - есть в ней что-то женское. В хорошем, конечно, смысле слова. В ней чуть меньше о системе и педантичном выстраивании иерархии, и чуть больше о душе, любви, материнстве, семье.
Тут сталкивается мужской взгляд и женский на то, каким должно быть государство: взгляды Лео Каля и его супруги, которая должна отдавать детей государству. Для ее мужа - это долг, а для нее - кошмар. Здесь встает сквозная для всей мировой культуры история: отцу все равно, главное, чтобы сын долг выполнил. А матери наплевать на долг, она этого сына рожала не для того, чтобы кто-то сделал из него пушечное мясо во имя абстрактного патриотизма, который нужен только тем, у кого в руках власть.
Вот об этом “Каллокаин”. Хорошая книга, небольшая, пронзительная и очень-очень обидная. Читаешь и прямо обидно.
29 июля 2021
BY Drinkcoffee.Readbooks | Книги и некниги
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. I want a secure messaging app, should I use Telegram? Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free
from jp
