«ЛУКОЙЛ» готов потратить около $2,1 млрд на шельфе Сенегала
Сегодня «ЛУКОЙЛ» сообщил о заключении сделки по приобретению за 300 млн долл. 40% в нефтегазовом проекте RSSD на шельфе Сенегала у британской Cairn Energy. Партнёрами российской компании после одобрения соглашения правительством Сенегала станут австралийские Woodside (35%, оператор) и FAR (15%) и сенегальская госкомпания PETROSEN (10%). В январе этого года было принято ОИР по разработке входящего в контур RSSD месторождения Sangomar (231 млн баррелей), инвестиции оцениваются в 4,2 млрд долл, запуск — начало 2023 г. Добыча будет осуществляться при помощи FPSO (Плавучая установка для добычи, хранения и отгрузки нефти) — 100 тыс. брл/д. и 3 млн куб. м газа/д. Нефть пойдёт на экспорт (Sangomar первый проект по добыче и экспорту нефти в Сенегале).
Газ обещают поставлять на внутренний рынок.
«Приобретение доли в проекте с разведанной ресурсной базой на ранней стадии разработки полностью соответствует нашей стратегии и позволяет укрепить наше присутствие в Западной Африке» — заявил Вагит Алекперов.
Стратегия «ЛУКОЙЛа» в регионе была такой не всегда. Несмотря на то, что в Африке южнее Сахары «ЛУКОЙЛ» присутствует с 2006 г. и за этого время участвовал в проектах в 6 странах, до 2019 г. в регионе у компании не было ни одного добычного актива. Летом 2019 г. купил долю в шельфовом проекте ENI уже на стадии добычи. За 2006−2015 гг. российская компания вложила в ГРР на шельфе Западной Африки более 1,5 млрд долл., но ни на одном из участков не было обнаружено коммерческих запасов углеводородов. После неудач в Гане, Кот-д'Ивуаре и Сьерра-Леоне стратегия «ЛУКОЙЛа» в АЮС изменилась: после 2015 г. во всех активах российской компании принадлежат миноритарные и неоператорские доли.
Волоф говорят: bant lu mu yagg yagg ci ndox du sopëliku jesig — «палка, которая долго была в воде, не превратится в крокодила». Но, может быть, через 15 лет всё-таки превратится?
«ЛУКОЙЛ» готов потратить около $2,1 млрд на шельфе Сенегала
Сегодня «ЛУКОЙЛ» сообщил о заключении сделки по приобретению за 300 млн долл. 40% в нефтегазовом проекте RSSD на шельфе Сенегала у британской Cairn Energy. Партнёрами российской компании после одобрения соглашения правительством Сенегала станут австралийские Woodside (35%, оператор) и FAR (15%) и сенегальская госкомпания PETROSEN (10%). В январе этого года было принято ОИР по разработке входящего в контур RSSD месторождения Sangomar (231 млн баррелей), инвестиции оцениваются в 4,2 млрд долл, запуск — начало 2023 г. Добыча будет осуществляться при помощи FPSO (Плавучая установка для добычи, хранения и отгрузки нефти) — 100 тыс. брл/д. и 3 млн куб. м газа/д. Нефть пойдёт на экспорт (Sangomar первый проект по добыче и экспорту нефти в Сенегале).
Газ обещают поставлять на внутренний рынок.
«Приобретение доли в проекте с разведанной ресурсной базой на ранней стадии разработки полностью соответствует нашей стратегии и позволяет укрепить наше присутствие в Западной Африке» — заявил Вагит Алекперов.
Стратегия «ЛУКОЙЛа» в регионе была такой не всегда. Несмотря на то, что в Африке южнее Сахары «ЛУКОЙЛ» присутствует с 2006 г. и за этого время участвовал в проектах в 6 странах, до 2019 г. в регионе у компании не было ни одного добычного актива. Летом 2019 г. купил долю в шельфовом проекте ENI уже на стадии добычи. За 2006−2015 гг. российская компания вложила в ГРР на шельфе Западной Африки более 1,5 млрд долл., но ни на одном из участков не было обнаружено коммерческих запасов углеводородов. После неудач в Гане, Кот-д'Ивуаре и Сьерра-Леоне стратегия «ЛУКОЙЛа» в АЮС изменилась: после 2015 г. во всех активах российской компании принадлежат миноритарные и неоператорские доли.
Волоф говорят: bant lu mu yagg yagg ci ndox du sopëliku jesig — «палка, которая долго была в воде, не превратится в крокодила». Но, может быть, через 15 лет всё-таки превратится?
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from jp
