⬆️ А еще эта долина Фасса (Val di Fassa) интересна тем, что там говорят на ладинском языке – одном из 12 исторических миноритарных языков Италии.
Его ареал находится на границе Трентино, Венето и Альто-Адидже (южного Тироля). Это романский язык, на который довольно сильно повлиял соседний немецкий, да и сам по себе он весьма своеобразен. Послушать диалект Валь-ди-Фассы (ladin fascian) можно здесь.
Внимание, к языку испанских сефардов, известному как ладино, он отношения не имеет! Хотя оба названия происходят от слова "латинский" – как вы думаете, почему? 😉
⬆️ А еще эта долина Фасса (Val di Fassa) интересна тем, что там говорят на ладинском языке – одном из 12 исторических миноритарных языков Италии.
Его ареал находится на границе Трентино, Венето и Альто-Адидже (южного Тироля). Это романский язык, на который довольно сильно повлиял соседний немецкий, да и сам по себе он весьма своеобразен. Послушать диалект Валь-ди-Фассы (ladin fascian) можно здесь.
Внимание, к языку испанских сефардов, известному как ладино, он отношения не имеет! Хотя оба названия происходят от слова "латинский" – как вы думаете, почему? 😉
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from jp
