Порты Азово-Черноморского бассейна стремятся к скорейшему решению проблемы инфраструктурных ограничений, связанных с доставкой грузов, предназначенных для экспорта в страны глобального Юга. Об этом сообщил коммерческий директор по развитию навалочного бизнеса ОТЭКО Александр Гаганов в интервью «ФедералПресс» на Транспортной неделе в Москве.
По его словам, страны глобального Юга проявляют высокий спрос на российский высококалорийный энергетический уголь с низким содержанием серы, а также на металлургический уголь. Это подтверждается результатами недавних переговоров российской делегации с индийской стороной в Дели и Мумбаи. Гаганов отметил, что Индия готова принимать до 40 млн тонн металлургического угля в год из России, и порт Тамань способен обеспечить отгрузку всего этого объема при условии бесперебойной доставки угля по железной дороге.
Он подчеркнул востребованность экспорта через порты АЧБ, ссылаясь на заявки, поступающие в адрес Тамани. Однако существующие ограничения со стороны перевозчика препятствуют полноценному использованию перевалочных мощностей.
Порты Азово-Черноморского бассейна стремятся к скорейшему решению проблемы инфраструктурных ограничений, связанных с доставкой грузов, предназначенных для экспорта в страны глобального Юга. Об этом сообщил коммерческий директор по развитию навалочного бизнеса ОТЭКО Александр Гаганов в интервью «ФедералПресс» на Транспортной неделе в Москве.
По его словам, страны глобального Юга проявляют высокий спрос на российский высококалорийный энергетический уголь с низким содержанием серы, а также на металлургический уголь. Это подтверждается результатами недавних переговоров российской делегации с индийской стороной в Дели и Мумбаи. Гаганов отметил, что Индия готова принимать до 40 млн тонн металлургического угля в год из России, и порт Тамань способен обеспечить отгрузку всего этого объема при условии бесперебойной доставки угля по железной дороге.
Он подчеркнул востребованность экспорта через порты АЧБ, ссылаясь на заявки, поступающие в адрес Тамани. Однако существующие ограничения со стороны перевозчика препятствуют полноценному использованию перевалочных мощностей.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from jp
