Наивная политология

Наивная политология

Начинаем расшифровку труда Эрнста А. Зицера на страницах 11 выпуска журнала "Родина" от 2007 года. Описание второго изображения: Неизвестный художник конца XVII века. Портрет Якова Фёдоровича Тургенева, участника Всепьянейшего собора. В своём кругу носил…

(Часть 1)

АНАТОМИЯ КОНФЛИКТА

«МОЙ ГАВРИЛУШКА»

Фаллическая символика культа личности Петра Великого (1)
Частое употребление нецензурного обозначения мужского полового органа (х..) в пародийных посланиях и жалованных грамотах, адресованных петербургской части Всешутейшего и всепьянейшего собора Петра Великого в 1718-1719 годах, подчёркивает непосредственную соотнесённость недавней придворной инсценировки кощунственной пародии таинства рукоположения с политической «кастрацией» царевича Алексея Петровича и его «папистских» сторонников. Факт, что «слуги» новоизбранного «архикнязя-папы» (П. И. Бутурлина) обращались друг к другу «х..», говорит о том, что все члены царского пародийного «священного собора» (причём и мужчины, и женщины) метафорически олицетворяли собой жизненную оплодотворяющую мощь царского фаллоса (2).
Действительно, непристойные слова, использовавшиеся в их церковных псевдонимах, демонстрировали, что царь и его приближённые стремились почти дословно реализовать идею слияния религиозной харизмы и политического могущества. В свою очередь, эта стратегия репрезентации царской власти была результатом как успешной борьбы Петра I со своим «непотребным» сыном, так и диспута главного идеолога петровских церковных преобразований, Феофана Прокоповича, против московских «латинщиков». Фактически метафорическая важность обряда обрезания в современных богословских спорах вокруг доктрины «оправдания» указывала на ключевой момент для понимания того, почему Пётр решил сочинить пародийную церемонию избрания и поставления «князь-папы Петрох..» в момент, когда закулисная борьба за наследование царского и патриаршего престолов достигла критической стадии. Только для тех придворных, которые были на стороне царя, можно было представить опыт обращения в новую «гражданскую» веру, соизмеримый с «обрезанием сердца» апостола Павла (Рим. 2, 29); и вследствие этого только те члены государевой свиты, которые могли открыто декларировать их чистосердечную приверженность царю, могли стать жрецами императорского культа Отца Отечества и, таким образом, обладать сомнительной привилегией носить скабрезный псевдоним для membrum virille.
Тот факт, что иностранцы, приближённые ко двору, также восхваляли мощь государева фаллоса, наводит на мысль, что этот троп имел широкое хождение среди членов разношёрстной «кумпании» Петра и что именно он сближал их с царём. Этот тезис может быть проиллюстрирован любопытным рисунком гигантского фаллоса в момент эякуляции, начертанным на обратной стороне обложки рукописной брошюры(3), содержащей статуты, правила и список служащих и церковнослужителей пародийного религиозного ордена, известного как «Великобританский славный монастырь» или как «Бенго-коллегия» Санкт-Петербурга (4).
Оценивая деятельность шутовской организации, описанную на страницах брошюры, можно сделать вывод, что «Великобританский монастырь» был иностранной «дочерней компанией» Всешутейшего и всепьянейшего собора князь-папы, который также существовал в основном только на словах(5). Как он высмеивал церковников, так и «сумазбродное братство» «монастыря» жило по правилам римского бога вина. Как и русские последователи Бахуса, члены организации формально подчинялись шутовскому первосвященнику Преображённого царства, который проживал как раз напротив помещения, где находился «Великобританский славный монастырь», на Большой Дворянской улице в Санкт-Петербурге. Как и другие члены свиты князь-папы, они также должны были принимать участие в ежегодной святочной процессии, которая была важной частью зимних придворных праздников конца XVII — начала XVIII века.

(часть 3)

www.group-telegram.com/jp/greyshemes.com/3775

933 viewsedited  Jun 29, 2023 at 08:30

(Часть 1)

АНАТОМИЯ КОНФЛИКТА

«МОЙ ГАВРИЛУШКА»

Фаллическая символика культа личности Петра Великого (1)
Частое употребление нецензурного обозначения мужского полового органа (х..) в пародийных посланиях и жалованных грамотах, адресованных петербургской части Всешутейшего и всепьянейшего собора Петра Великого в 1718-1719 годах, подчёркивает непосредственную соотнесённость недавней придворной инсценировки кощунственной пародии таинства рукоположения с политической «кастрацией» царевича Алексея Петровича и его «папистских» сторонников. Факт, что «слуги» новоизбранного «архикнязя-папы» (П. И. Бутурлина) обращались друг к другу «х..», говорит о том, что все члены царского пародийного «священного собора» (причём и мужчины, и женщины) метафорически олицетворяли собой жизненную оплодотворяющую мощь царского фаллоса (2).
Действительно, непристойные слова, использовавшиеся в их церковных псевдонимах, демонстрировали, что царь и его приближённые стремились почти дословно реализовать идею слияния религиозной харизмы и политического могущества. В свою очередь, эта стратегия репрезентации царской власти была результатом как успешной борьбы Петра I со своим «непотребным» сыном, так и диспута главного идеолога петровских церковных преобразований, Феофана Прокоповича, против московских «латинщиков». Фактически метафорическая важность обряда обрезания в современных богословских спорах вокруг доктрины «оправдания» указывала на ключевой момент для понимания того, почему Пётр решил сочинить пародийную церемонию избрания и поставления «князь-папы Петрох..» в момент, когда закулисная борьба за наследование царского и патриаршего престолов достигла критической стадии. Только для тех придворных, которые были на стороне царя, можно было представить опыт обращения в новую «гражданскую» веру, соизмеримый с «обрезанием сердца» апостола Павла (Рим. 2, 29); и вследствие этого только те члены государевой свиты, которые могли открыто декларировать их чистосердечную приверженность царю, могли стать жрецами императорского культа Отца Отечества и, таким образом, обладать сомнительной привилегией носить скабрезный псевдоним для membrum virille.
Тот факт, что иностранцы, приближённые ко двору, также восхваляли мощь государева фаллоса, наводит на мысль, что этот троп имел широкое хождение среди членов разношёрстной «кумпании» Петра и что именно он сближал их с царём. Этот тезис может быть проиллюстрирован любопытным рисунком гигантского фаллоса в момент эякуляции, начертанным на обратной стороне обложки рукописной брошюры(3), содержащей статуты, правила и список служащих и церковнослужителей пародийного религиозного ордена, известного как «Великобританский славный монастырь» или как «Бенго-коллегия» Санкт-Петербурга (4).
Оценивая деятельность шутовской организации, описанную на страницах брошюры, можно сделать вывод, что «Великобританский монастырь» был иностранной «дочерней компанией» Всешутейшего и всепьянейшего собора князь-папы, который также существовал в основном только на словах(5). Как он высмеивал церковников, так и «сумазбродное братство» «монастыря» жило по правилам римского бога вина. Как и русские последователи Бахуса, члены организации формально подчинялись шутовскому первосвященнику Преображённого царства, который проживал как раз напротив помещения, где находился «Великобританский славный монастырь», на Большой Дворянской улице в Санкт-Петербурге. Как и другие члены свиты князь-папы, они также должны были принимать участие в ежегодной святочной процессии, которая была важной частью зимних придворных праздников конца XVII — начала XVIII века.

(часть 3)

BY Наивная политология