Эллиниcтика

Согласно Уолласу, то, что свидетельства, из которых нам известно об уголовных процессах за неверие, донельзя сомнительны в плане достоверности, столь очевидно, что на это обратили внимание уже в XIX в., не очень-то искушённом в плане критики источников. В наши же дни, отмечает проф.-клас. М. Лефковиц (1981), прочно установлено, что большая их часть оказалась попросту продуктом воображения поздних биографов, которые, в частности, силились доказать, что суд над Сократом не был единственным в своём роде, и, ergo, старались всеми правдами и неправдами установить тенденцию.

Что касается конкретных документов, освещающих эти дела, как-то: юридических декретов, актов, также записей и протоколов, то, по проф.-клас. Я. Филонику (2013), не вызывает сомнения, что большая их часть является подделкой: по его словам, «не стоит забыть о том, что многие свидетельства, которые выдаются литературой за „классические“, на деле оказываются подложными, помещёнными в ранние работы александрийскими и прочими исследователями»: у практики подобных подтасовок, утверждает он, долгая и плодотворная история.

Общая тенденция такова, что чем более проходит времени, тем больше биографы выдумывают судов за неверие, стремительно расширяя круг за это осуждённых, и если современники V-VI вв. упоминают лишь несколько случаев, то у Диогена Лаэртского (ок. III в. н.э.) или Плутарха (I-II вв. н.э.) их уже великое множество, при том, что оба они печально известны крайне неосторожным и некритичным подходом к своим источникам.

Подделки, отмечает Филоник, могли производиться по ряду причин, но основная — стремление добыть громкую сплетню, «жареный факт» любой ценой, ведь биографы ориентировались на аудиторию, примерно соответствующую современным читателям таблоидов о жизнях знаменитостей, — а тех уже тогда интересовали пресловутые «скандалы, интриги, расследования», а не реальные события. Поэтому авторы совсем не стеснялись вырывать факты из контекста, намеренно искажать слова своих источников, и т.д.

«Множество „биографических“ данных было сочинено … с использованием всех имеющихся под рукой сведений, включая такие, что основывались на комедиях и словесных перепалках ораторов, без минимального применения к ним критического подхода в каком-либо виде, и, похоже, следуя принципу „если это и неправда, то хорошо придумано“».

В общем и целом, они столь же достоверны, сколь второсортная «желтушная» заштатная газетёнка, изо всех своих скромных сил раздувающая где-то подслушанный и явно ложный слух об очередной селебрити. «Неспособность понять, что такое комедия, зачастую приводило к склонности воспринимать её чем-то вроде журналистского расследования», отмечает Довер.

Как пример, можно привести биографию Еврипида за авторством некоего Сатира (III в.), который сюжет комедии Аристофана «Женщины на празднике Фесмофорий» принимает за действительно происходившие события, а там, напомню, женщины города собираются, чтобы погубить Еврипида за то, что он злословит против них в своих произведениях, изображая жестокими, безумными и сексуально невоздержанными, учит мужчин не доверять им. В действительности же ничего этого, понятное дело, не происходило, перед нами чистая выдумка, однако для Сатира подобный вывод выше его возможностей.

Впрочем, биографы зачастую и не читали тех авторов, на которых ссылаются, чем особенно печально прославился, пишет Филоник, Диоген Лаэртский, а Плутарх, помимо склонности к сенсациям, известен любовью морализаторствовать, что было основной темой его сочинений, и, соответственно, принципом, по которым он отбирал материал.

#impiety
⬅️⬆️ «Как (не) преследовали за оскорбление чувств верующих в Древних Афинах?», 6/18 ➡️⤴️

www.group-telegram.com/jp/hellenistics.com/258

6.6K viewsedited  Dec 10, 2022 at 14:13

Согласно Уолласу, то, что свидетельства, из которых нам известно об уголовных процессах за неверие, донельзя сомнительны в плане достоверности, столь очевидно, что на это обратили внимание уже в XIX в., не очень-то искушённом в плане критики источников. В наши же дни, отмечает проф.-клас. М. Лефковиц (1981), прочно установлено, что большая их часть оказалась попросту продуктом воображения поздних биографов, которые, в частности, силились доказать, что суд над Сократом не был единственным в своём роде, и, ergo, старались всеми правдами и неправдами установить тенденцию.

Что касается конкретных документов, освещающих эти дела, как-то: юридических декретов, актов, также записей и протоколов, то, по проф.-клас. Я. Филонику (2013), не вызывает сомнения, что большая их часть является подделкой: по его словам, «не стоит забыть о том, что многие свидетельства, которые выдаются литературой за „классические“, на деле оказываются подложными, помещёнными в ранние работы александрийскими и прочими исследователями»: у практики подобных подтасовок, утверждает он, долгая и плодотворная история.

Общая тенденция такова, что чем более проходит времени, тем больше биографы выдумывают судов за неверие, стремительно расширяя круг за это осуждённых, и если современники V-VI вв. упоминают лишь несколько случаев, то у Диогена Лаэртского (ок. III в. н.э.) или Плутарха (I-II вв. н.э.) их уже великое множество, при том, что оба они печально известны крайне неосторожным и некритичным подходом к своим источникам.

Подделки, отмечает Филоник, могли производиться по ряду причин, но основная — стремление добыть громкую сплетню, «жареный факт» любой ценой, ведь биографы ориентировались на аудиторию, примерно соответствующую современным читателям таблоидов о жизнях знаменитостей, — а тех уже тогда интересовали пресловутые «скандалы, интриги, расследования», а не реальные события. Поэтому авторы совсем не стеснялись вырывать факты из контекста, намеренно искажать слова своих источников, и т.д.

«Множество „биографических“ данных было сочинено … с использованием всех имеющихся под рукой сведений, включая такие, что основывались на комедиях и словесных перепалках ораторов, без минимального применения к ним критического подхода в каком-либо виде, и, похоже, следуя принципу „если это и неправда, то хорошо придумано“».

В общем и целом, они столь же достоверны, сколь второсортная «желтушная» заштатная газетёнка, изо всех своих скромных сил раздувающая где-то подслушанный и явно ложный слух об очередной селебрити. «Неспособность понять, что такое комедия, зачастую приводило к склонности воспринимать её чем-то вроде журналистского расследования», отмечает Довер.

Как пример, можно привести биографию Еврипида за авторством некоего Сатира (III в.), который сюжет комедии Аристофана «Женщины на празднике Фесмофорий» принимает за действительно происходившие события, а там, напомню, женщины города собираются, чтобы погубить Еврипида за то, что он злословит против них в своих произведениях, изображая жестокими, безумными и сексуально невоздержанными, учит мужчин не доверять им. В действительности же ничего этого, понятное дело, не происходило, перед нами чистая выдумка, однако для Сатира подобный вывод выше его возможностей.

Впрочем, биографы зачастую и не читали тех авторов, на которых ссылаются, чем особенно печально прославился, пишет Филоник, Диоген Лаэртский, а Плутарх, помимо склонности к сенсациям, известен любовью морализаторствовать, что было основной темой его сочинений, и, соответственно, принципом, по которым он отбирал материал.

#impiety
⬅️⬆️ «Как (не) преследовали за оскорбление чувств верующих в Древних Афинах?», 6/18 ➡️⤴️

BY Эллиниcтика