Об итало-американском писателе Джоне Фанте я узнал еще в 2000-х, но прочитал недавно. Речь идет о книге «Подожди до весны, Бандини» (1938), балансирующем между семейным романом и романом взросления. В центре сюжета причудливая итальянская семейка Бандини, которая с трудом выживает в депрессивном заснеженном Колорадо — причем в самый канун Рождества. Но главная роль достается старшему сыну в семье, подростку Артуро, который, к слову, был альтер эго Джона Фанте. Этот герой возникнет в еще трех книгах писателя, образовав «квартет Бандини»: цикл романов об Америке времен Великой депрессии, написанных Фанте с легким модернистским налетом. Но «Подожди до весны, Бандини» выполнен, кмк, под влиянием Достоевского: от атмосферы униженной и оскорбленной семьи до взрывных драматических сцен; одна из них и вовсе копирует самую знаменитую из «Идиота». В общем, роман достойный, и дело даже не в содержании, а в особенной поэтичности, которую я почему-то встречаю только у довоенных американцев — поэзия надежды и смерти в несправедливом мире. А еще я так хорошо понимаю страдания итальянцев в морозном Колорадо: всю сознательную жизнь в Москве я впадал в меланхолию, когда температура опускалась ниже 20 градусов тепла (то есть большую часть года).
Об итало-американском писателе Джоне Фанте я узнал еще в 2000-х, но прочитал недавно. Речь идет о книге «Подожди до весны, Бандини» (1938), балансирующем между семейным романом и романом взросления. В центре сюжета причудливая итальянская семейка Бандини, которая с трудом выживает в депрессивном заснеженном Колорадо — причем в самый канун Рождества. Но главная роль достается старшему сыну в семье, подростку Артуро, который, к слову, был альтер эго Джона Фанте. Этот герой возникнет в еще трех книгах писателя, образовав «квартет Бандини»: цикл романов об Америке времен Великой депрессии, написанных Фанте с легким модернистским налетом. Но «Подожди до весны, Бандини» выполнен, кмк, под влиянием Достоевского: от атмосферы униженной и оскорбленной семьи до взрывных драматических сцен; одна из них и вовсе копирует самую знаменитую из «Идиота». В общем, роман достойный, и дело даже не в содержании, а в особенной поэтичности, которую я почему-то встречаю только у довоенных американцев — поэзия надежды и смерти в несправедливом мире. А еще я так хорошо понимаю страдания итальянцев в морозном Колорадо: всю сознательную жизнь в Москве я впадал в меланхолию, когда температура опускалась ниже 20 градусов тепла (то есть большую часть года).
These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from jp
