В итоге вчера в первом часу ночи Алексей читал мой пост, пытаясь понять, сможет ли он теперь смотреть нашей соседке в глаза. А потом сказал, что надо думать перед тем, как что-то пишешь.
Так вот: если бы я каждый раз думала, тут вообще бы не появлялось новых постов. Ну или канал стал бы очередным "сходили, купили, поели, поиграли".
За годы существования моих блогов не перечесть ситуаций, когда кто-то был то недоволен, что я про него написала, то разочарован, что я не написала, то я написала не так и не то, и вдруг кто-то прочитает и обидится.
На этот канал подписаны родственники - мои и Алексея, бездетные друзья, беременные, взрослые, знакомые и вообще неизвестые мне люди. Это не считая тех, кто каждый день заходит просто через поиск или ещё как-нибудь. Если я буду сомневаться каждый раз, могу ли я употребить слово "вагина" или оно оскорбит чьи-то чувства, я больше никогда не выдам ни строчки.
Рассказы о реально существующих людях - это отдельная тема.
Выкладывая текст в интернет, никогда не угадаешь, кто его прочитает и как кто на это отреагирует. Бывали ситуации, когда мне приходилось удалять абсолютно невинные вещи просто потому, что кто-то видел в них что-то не то - я в такие моменты обычно дико злюсь, но легче удалить, чем спорить. Бывало такое, что приходилось скрывать посты, чтобы мой тогдашний бойфренд не бесился, что два года назад я писала про какого-то другого мужика. Три года я встречалась с мужчиной, который говорил, что "личное должно быть личным" и не разрешал писать ничего (в итоге я написала о нëм роман на 400 000 знаков).
Но так уж вышло, что вообще-то я имею право рассказывать, о чëм хочу.
Конечно же, я никогда не напишу: "Сегодня моя подруга Анфиса сделала аборт от Степана", я стараюсь никого не оскорблять и не обижать, и даже в нейтральных случаях обычно обхожусь "моей приятельницей". Я пишу о Лёше и Вере, но никогда не рассказываю о его семье (да и о своей довольно редко), и в целом освещаю ну процентов десять нашей жизни. Но даже в этот процент входят реально существующие люди. Возможно, вступая с кем-то в диалог, мне надо тут же подсовывать этому человеку бумагу "Начиная этот разговор, вы соглашаетесь стать героем новой истории". Но нет.
Каким бы безрассудным это ни казалось, я специально отключила в голове вот этот фильтр "а кто это прочитает, а что они подумают". Пока ещё, правда, не до конца. У меня есть мечта завести аккаунт на бусти или платный закрытый канал, чтобы спокойно писать туда истории про мужиков и не думать, а вдруг это прочитают они, их жëны или мамы. Если жëнам будет настолько любопытно, чтобы за это заплатить - то и ладно.
У преподавательницы по писательскому мастерству Энн Ламотт есть фраза, которую я во время работы над романом приклеила на доску. На английском она звучит круто и чëтко: "If people wanted you to write warmly about them, they should have behaved better.” На русском это что-то типа: "Если человек хотел, чтобы вы написали про него что-то хорошее, ему надо было нормально себя вести".
Возможно, кто-то после этого пламенного спича отпишется, но вот честно. Я устала вечно думать о чьих-то чувствах и удалять абзацы просто потому, что вдруг тëтя Вика обидится.
Тëтя Вика. Не обижайтесь.
(Если что, тëтя Вика - это не соседка, которая хотела помочь, но надеюсь, соседка тоже не будет обижаться)
В итоге вчера в первом часу ночи Алексей читал мой пост, пытаясь понять, сможет ли он теперь смотреть нашей соседке в глаза. А потом сказал, что надо думать перед тем, как что-то пишешь.
Так вот: если бы я каждый раз думала, тут вообще бы не появлялось новых постов. Ну или канал стал бы очередным "сходили, купили, поели, поиграли".
За годы существования моих блогов не перечесть ситуаций, когда кто-то был то недоволен, что я про него написала, то разочарован, что я не написала, то я написала не так и не то, и вдруг кто-то прочитает и обидится.
На этот канал подписаны родственники - мои и Алексея, бездетные друзья, беременные, взрослые, знакомые и вообще неизвестые мне люди. Это не считая тех, кто каждый день заходит просто через поиск или ещё как-нибудь. Если я буду сомневаться каждый раз, могу ли я употребить слово "вагина" или оно оскорбит чьи-то чувства, я больше никогда не выдам ни строчки.
Рассказы о реально существующих людях - это отдельная тема.
Выкладывая текст в интернет, никогда не угадаешь, кто его прочитает и как кто на это отреагирует. Бывали ситуации, когда мне приходилось удалять абсолютно невинные вещи просто потому, что кто-то видел в них что-то не то - я в такие моменты обычно дико злюсь, но легче удалить, чем спорить. Бывало такое, что приходилось скрывать посты, чтобы мой тогдашний бойфренд не бесился, что два года назад я писала про какого-то другого мужика. Три года я встречалась с мужчиной, который говорил, что "личное должно быть личным" и не разрешал писать ничего (в итоге я написала о нëм роман на 400 000 знаков).
Но так уж вышло, что вообще-то я имею право рассказывать, о чëм хочу.
Конечно же, я никогда не напишу: "Сегодня моя подруга Анфиса сделала аборт от Степана", я стараюсь никого не оскорблять и не обижать, и даже в нейтральных случаях обычно обхожусь "моей приятельницей". Я пишу о Лёше и Вере, но никогда не рассказываю о его семье (да и о своей довольно редко), и в целом освещаю ну процентов десять нашей жизни. Но даже в этот процент входят реально существующие люди. Возможно, вступая с кем-то в диалог, мне надо тут же подсовывать этому человеку бумагу "Начиная этот разговор, вы соглашаетесь стать героем новой истории". Но нет.
Каким бы безрассудным это ни казалось, я специально отключила в голове вот этот фильтр "а кто это прочитает, а что они подумают". Пока ещё, правда, не до конца. У меня есть мечта завести аккаунт на бусти или платный закрытый канал, чтобы спокойно писать туда истории про мужиков и не думать, а вдруг это прочитают они, их жëны или мамы. Если жëнам будет настолько любопытно, чтобы за это заплатить - то и ладно.
У преподавательницы по писательскому мастерству Энн Ламотт есть фраза, которую я во время работы над романом приклеила на доску. На английском она звучит круто и чëтко: "If people wanted you to write warmly about them, they should have behaved better.” На русском это что-то типа: "Если человек хотел, чтобы вы написали про него что-то хорошее, ему надо было нормально себя вести".
Возможно, кто-то после этого пламенного спича отпишется, но вот честно. Я устала вечно думать о чьих-то чувствах и удалять абзацы просто потому, что вдруг тëтя Вика обидится.
Тëтя Вика. Не обижайтесь.
(Если что, тëтя Вика - это не соседка, которая хотела помочь, но надеюсь, соседка тоже не будет обижаться)
BY XX-files: фертильные материалы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion.
from jp
