Дэвид Гребер любил сидеть на полу, поэтому очень уважал низкую теорию… Шутка ли? Какой была бы наука, если бы занятия обходились без фронтальной организации аудиторий, где преподаватель — означающее, а студент — пустая форма? Как изменилась бы структура знания, если бы студенты и преподаватели проводили встречи на открытом воздухе, сидя в кругу, а не засыпая друг напротив друга в люминисцентных аудиториях?
Несмотря на то, что (стараниями РТП, Ad Marginem и вольных энтузиаст:ок) русскоязычная аудитория достаточно искушена на концепции Гребера, практический результат этой истории, возможно, мы увидим позднее и, вероятно, вне стен современной Академии. Эту надежду питает анархистский контекст исследований Гребера, где теория является проводником радикального желания, способного изменять условия, в которых формируется наш практический опыт социальных отношений.
К работам Гребера мы еще не раз обратимся, а пока что выходим из эфира, оставляя небольшую пасхалку по ссылке.
Дэвид Гребер любил сидеть на полу, поэтому очень уважал низкую теорию… Шутка ли? Какой была бы наука, если бы занятия обходились без фронтальной организации аудиторий, где преподаватель — означающее, а студент — пустая форма? Как изменилась бы структура знания, если бы студенты и преподаватели проводили встречи на открытом воздухе, сидя в кругу, а не засыпая друг напротив друга в люминисцентных аудиториях?
Несмотря на то, что (стараниями РТП, Ad Marginem и вольных энтузиаст:ок) русскоязычная аудитория достаточно искушена на концепции Гребера, практический результат этой истории, возможно, мы увидим позднее и, вероятно, вне стен современной Академии. Эту надежду питает анархистский контекст исследований Гребера, где теория является проводником радикального желания, способного изменять условия, в которых формируется наш практический опыт социальных отношений.
К работам Гребера мы еще не раз обратимся, а пока что выходим из эфира, оставляя небольшую пасхалку по ссылке.
However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts.
from jp
