Есть такая армейская игра – «Три скрипа». После отбоя кто-то из старших считает раздающиеся в казарме звуки. Обычно это скрипы – их вызывают малейшие движения бойцов на металлических кроватях. В первые дни казарма новобранцев издает три звука секунд за двадцать, после чего старшина или сержант командует: «Рота, подъем!» По этой команде бойцы одеваются и заправляют кровати. Затем командуют отбой – бойцы ложатся и снова играют в «Три скрипа».
Большинство книг я перестаю читать после трех скрипов – трех стилистических, фактологических, орфографических, пунктуационных или иных недочетов текста.
Интересно, сколько страниц романа Бориса Акунина «Он уходя спросил» я успею прочитать до того, как текст скрипнет в третий раз?
Расслабьтесь: говоря о страницах, я пошутил. Зачастую три скрипа успевают прозвучать на первых двадцати строках. И это как раз случай г-на Акунина.
1. Итак, открываем первую главу:
«Какого же это было числа?
У меня сохранился бархатный бювар с гербом Гримальди и серебряной табличкой, на которой выгравировано по-французски:
«Делегату Первого Международного Конгресса Криминальной полиции.
Монако. 14–18 апреля 1914 года».
Я познакомился с ней в предпоследний день съезда. Cтало быть, семнадцатого апреля, по русскому календарю – четвертого».
Первый скрип: «с ней». Это с кем? С табличкой, что ли? Последним предметом женского рода, который упоминался в тексте рассказчика до слов «с ней», была табличка.
Использование местоимений «он» и «она» для придания тексту большей поэтичности или таинственности было дурным тоном уже сто лет назад. Как раз тогда герой-рассказчик романа вспоминает события 1914-го. Пошлую эксплуатацию местоимения «она» высмеивал, например, черный человек у Сергея Есенина (1925 г.):
«Может, с толстыми ляжками
Тайно придет «она»,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?»
Обратимся к текстам, авторы которых знали, что значимого для повествования персонажа лучше сразу представить читателю.
«С этой дамой, с этой Матильдой, я познакомился в мою первую берлинскую осень». Это начало повести Владимира Набокова «Соглядатай». Заметьте, В. В. не написал: «С ней я познакомился в мою первую берлинскую осень». Видимо, понимал: впоследствии придется объяснять, отчего же нельзя было сразу назвать даму по имени.
Кстати, исповедь Гумберта из самого известного романа Набокова начинается с имени героини. А не со слова «она».
Открываем первую главу «Женщин» Чарльза Буковски: «В точности не помню, когда впервые увидел Лидию Вэнс». Не «ее», а «Лидию Вэнс».
Книги Набокова и Буковски очень разные, но обоим писателям трудно отказать в чувстве стиля. В отличие от автора романа «Он уходя спросил».
2. Читаем дальше:
«Историческая встреча криминалистов двадцати четырех стран проходила в очень красивом и очень странном месте – в недавно открывшемся Океанографическом музее. Там в фойе на потолке висел скелет кашалота, в аквариумах плавали диковинные подводные существа, а за окнами, под скалой, рокотали волны».
Второй скрип: «в недавно открывшемся». Достаточно обратиться к Википедии, чтобы узнать: Океанографический музей Монако существует с 1889 года, то есть был создан за двадцать пять лет до описываемых событий. Вот океанографический институт там был открыт в 1906-м, но в романе речь именно о музее.
Недавно ли было то, что случилось четверть века назад? С космической точки зрения, конечно, да. Но для человека, да еще и в первой четверти ХХ столетия, когда продолжительность жизни была короче, чем сейчас, двадцать пять лет были внушительным сроком. Это должно быть понятно даже Айседоре Дункан г-ну Акунину. Который, вполне возможно, за последние без малого четверть века стал писать хуже.
Увы, значительная часть почитателей автора «Он уходя спросил» неспособна открыть труды Василия Ключевского, Сергея Соловьева, других выдающихся историков и проверить тезисы историка-любителя Акунина.
Есть такая армейская игра – «Три скрипа». После отбоя кто-то из старших считает раздающиеся в казарме звуки. Обычно это скрипы – их вызывают малейшие движения бойцов на металлических кроватях. В первые дни казарма новобранцев издает три звука секунд за двадцать, после чего старшина или сержант командует: «Рота, подъем!» По этой команде бойцы одеваются и заправляют кровати. Затем командуют отбой – бойцы ложатся и снова играют в «Три скрипа».
Большинство книг я перестаю читать после трех скрипов – трех стилистических, фактологических, орфографических, пунктуационных или иных недочетов текста.
Интересно, сколько страниц романа Бориса Акунина «Он уходя спросил» я успею прочитать до того, как текст скрипнет в третий раз?
Расслабьтесь: говоря о страницах, я пошутил. Зачастую три скрипа успевают прозвучать на первых двадцати строках. И это как раз случай г-на Акунина.
1. Итак, открываем первую главу:
«Какого же это было числа?
У меня сохранился бархатный бювар с гербом Гримальди и серебряной табличкой, на которой выгравировано по-французски:
«Делегату Первого Международного Конгресса Криминальной полиции.
Монако. 14–18 апреля 1914 года».
Я познакомился с ней в предпоследний день съезда. Cтало быть, семнадцатого апреля, по русскому календарю – четвертого».
Первый скрип: «с ней». Это с кем? С табличкой, что ли? Последним предметом женского рода, который упоминался в тексте рассказчика до слов «с ней», была табличка.
Использование местоимений «он» и «она» для придания тексту большей поэтичности или таинственности было дурным тоном уже сто лет назад. Как раз тогда герой-рассказчик романа вспоминает события 1914-го. Пошлую эксплуатацию местоимения «она» высмеивал, например, черный человек у Сергея Есенина (1925 г.):
«Может, с толстыми ляжками
Тайно придет «она»,
И ты будешь читать
Свою дохлую томную лирику?»
Обратимся к текстам, авторы которых знали, что значимого для повествования персонажа лучше сразу представить читателю.
«С этой дамой, с этой Матильдой, я познакомился в мою первую берлинскую осень». Это начало повести Владимира Набокова «Соглядатай». Заметьте, В. В. не написал: «С ней я познакомился в мою первую берлинскую осень». Видимо, понимал: впоследствии придется объяснять, отчего же нельзя было сразу назвать даму по имени.
Кстати, исповедь Гумберта из самого известного романа Набокова начинается с имени героини. А не со слова «она».
Открываем первую главу «Женщин» Чарльза Буковски: «В точности не помню, когда впервые увидел Лидию Вэнс». Не «ее», а «Лидию Вэнс».
Книги Набокова и Буковски очень разные, но обоим писателям трудно отказать в чувстве стиля. В отличие от автора романа «Он уходя спросил».
2. Читаем дальше:
«Историческая встреча криминалистов двадцати четырех стран проходила в очень красивом и очень странном месте – в недавно открывшемся Океанографическом музее. Там в фойе на потолке висел скелет кашалота, в аквариумах плавали диковинные подводные существа, а за окнами, под скалой, рокотали волны».
Второй скрип: «в недавно открывшемся». Достаточно обратиться к Википедии, чтобы узнать: Океанографический музей Монако существует с 1889 года, то есть был создан за двадцать пять лет до описываемых событий. Вот океанографический институт там был открыт в 1906-м, но в романе речь именно о музее.
Недавно ли было то, что случилось четверть века назад? С космической точки зрения, конечно, да. Но для человека, да еще и в первой четверти ХХ столетия, когда продолжительность жизни была короче, чем сейчас, двадцать пять лет были внушительным сроком. Это должно быть понятно даже Айседоре Дункан г-ну Акунину. Который, вполне возможно, за последние без малого четверть века стал писать хуже.
Увы, значительная часть почитателей автора «Он уходя спросил» неспособна открыть труды Василия Ключевского, Сергея Соловьева, других выдающихся историков и проверить тезисы историка-любителя Акунина.
BY Князь Процент
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives?
from jp
