Наша власть всегда действует следующим образом. Она иногда выскакивает из кустов - и принимает какое-то внезапное радикальное решение. Для кого-то долгожданное, для кого-то шокирующее, иногда очень удачное, иногда провальное. Важно, однако, то, что этот скачок из кустов случается очень редко и неожиданно, и никогда - повторяю, никогда, - не сопровождается какой-то долгой, терпеливой, стратегической работой по подготовке чего угодно. Только аврал, только рывок, только полная секретность. И, что не менее важно, этот скачок из кустов чаще всего происходит от безысходности, от желания как-то сбросить одним ударом огромный груз накопившихся проблем и перевернуть ситуацию. А дальше, когда все уже произошло, наша власть прыгает обратно в кусты. Сидит там, молчит и ничего не делает. Терпит бесконечные пинки и уколы, равнодушно смотрит на то, как противники копят силы, тщательно (в отличие от нее) готовят собственные встречные действия, унижают и оскорбляют ее. Ответ на все - тишина и бездействие, апатия и маразм. Чиновники сами себе пишут отчеты о том, как у них все хорошо. Так проходят месяцы, часто - годы. За это время все, кто во что-то поверил в связи с нашей политикой - всякую веру теряют. Кто просил, жаловался, работал, пытался пробить бюрократическую стенку - погружается в состояние отчаяния и черной тоски. В это время почти бессмысленно пытаться воздействовать на систему руганью ли, рациональными аргументами или почтительным коленопреклонением. Система спит. А потом что-то происходит, какая-то невидимая чаша терпения переполняется - и следует очередной лихорадочный прыжок России из кустов. Без штанов, но с топором, с попыткой решить сразу все, что не решалось годами, решить за 24 часа. Я не знаю, с чем связан этот безумный политический стиль. Я не знаю, можно ли считать, что это "русская ментальность" (Илья Муромец встал с печи), "советская ментальность" (чрезвычайщина и штурмовщина), какое-то общее свойство сверхцентрализованных, бюрократических автократий - или же это личные психологические свойства именно нашего начальства именно сейчас. Но я точно знаю, что мы уже давно живем в этом цикле, и как выбраться из него - это вопрос на миллион.
Наша власть всегда действует следующим образом. Она иногда выскакивает из кустов - и принимает какое-то внезапное радикальное решение. Для кого-то долгожданное, для кого-то шокирующее, иногда очень удачное, иногда провальное. Важно, однако, то, что этот скачок из кустов случается очень редко и неожиданно, и никогда - повторяю, никогда, - не сопровождается какой-то долгой, терпеливой, стратегической работой по подготовке чего угодно. Только аврал, только рывок, только полная секретность. И, что не менее важно, этот скачок из кустов чаще всего происходит от безысходности, от желания как-то сбросить одним ударом огромный груз накопившихся проблем и перевернуть ситуацию. А дальше, когда все уже произошло, наша власть прыгает обратно в кусты. Сидит там, молчит и ничего не делает. Терпит бесконечные пинки и уколы, равнодушно смотрит на то, как противники копят силы, тщательно (в отличие от нее) готовят собственные встречные действия, унижают и оскорбляют ее. Ответ на все - тишина и бездействие, апатия и маразм. Чиновники сами себе пишут отчеты о том, как у них все хорошо. Так проходят месяцы, часто - годы. За это время все, кто во что-то поверил в связи с нашей политикой - всякую веру теряют. Кто просил, жаловался, работал, пытался пробить бюрократическую стенку - погружается в состояние отчаяния и черной тоски. В это время почти бессмысленно пытаться воздействовать на систему руганью ли, рациональными аргументами или почтительным коленопреклонением. Система спит. А потом что-то происходит, какая-то невидимая чаша терпения переполняется - и следует очередной лихорадочный прыжок России из кустов. Без штанов, но с топором, с попыткой решить сразу все, что не решалось годами, решить за 24 часа. Я не знаю, с чем связан этот безумный политический стиль. Я не знаю, можно ли считать, что это "русская ментальность" (Илья Муромец встал с печи), "советская ментальность" (чрезвычайщина и штурмовщина), какое-то общее свойство сверхцентрализованных, бюрократических автократий - или же это личные психологические свойства именно нашего начальства именно сейчас. Но я точно знаю, что мы уже давно живем в этом цикле, и как выбраться из него - это вопрос на миллион.
BY Комиссар Исчезает
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram Messenger Blocks Navalny Bot During Russian Election The picture was mixed overseas. Hong Kong’s Hang Seng Index fell 1.6%, under pressure from U.S. regulatory scrutiny on New York-listed Chinese companies. Stocks were more buoyant in Europe, where Frankfurt’s DAX surged 1.4%. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from jp