политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
В истории России Нового и Новейшего времени можно выделить, пожалуй, три исторических периода, которые характеризовались сверхконцентрацией ресурсов вокруг правителя и внешней экспансии на этой основе.
Это Иван Грозный, его опричнина и неудачная Ливонская война, которая не кончилась ничем, хотя, в то же время, при этом автократе Московия стала Россией и приросла территориями бывшей Золотой Орды. Вторая такая сверхконцентрация ресурсов была осуществлена Петром Великим и закончилась она изменением облика российского государства, включением в европейскую экономическую систему и становлением империи не только де-факто, но и де-юре. Третья попытка принадлежит И. Сталину, который через репрессии и тотальное подчинение инициировал модернизацию, а затем, по итогам Второй мировой войны, смог расширить сферу влияния Советской империи.
Нынешнее состояние российского государства также характеризуется беспрецедентной по своему уровню сверхконцентрацией ресурсов и попыткой расширить влияние государства на постсоветском пространстве. Предыдущие такие попытки проходили мучительно, с применением репрессий, крови и сопровождались сломом правящей элиты, а также ее трансформацией во что-то иное. Показательно, что во всех этих случаях правители жестко смогли навязать свою волю и пресекали на корню всякую элитную фронду. Конечно, вполне возможно, что Павел I также хотел бы повторить такой путь, но он, очевидно, не проделал необходимой подготовительной работы, которую осуществили вышеупомянутые правители. Поэтому посланные на завоевание Индии казаки были отозваны назад, а сам правитель погиб в результате дворцового переворота в 1801 г.
Поведение российских элит чаще всего в определяющие этапы истории находится в рамках матрицы служения: ее далеко не всегда можно считать жертвованием себя ради государства, чего, кстати, власть все чаще хочет от глубинного народа. Однако в любом случае элиты в России исторически приучены действовать не в рамках свободы, а в рамках жесткой вертикали и служения, которое, как известно, оставляет возможность не только самопожертвованию, но и личному обогащению. Но это - в обычные времена, а когда есть внешний враг – нужно мобилизоваться и все положить на алтарь Победы.
Полностью подчиненная элита, а не глубинный народ, является залогом высокой управляемости нынешней вертикали и антидотом от каких-либо поползновений в сторону смены власти. Прошедшие с момента начала СВО полгода показали, что элиты остаются полностью подконтрольными даже в условиях, когда не видят для себя стратегических выгод от того, в какую сторону развивается ситуация. Однако полная подконтрольность не означает готовности к тотальной мобилизации и к тому, что нужно положить все на алтарь Победы.
В этом аспекте и таится неопределенность, которая может иметь ключевое значение для дальнейшего развития властной конфигурации, а с вместе с ней и траектории развития страны. Конечно, остается место и для инерционного сценария, когда все будет плюс-минус как прежде, но его вероятность в перспективе следующих 2-3-х лет невысока.
политолог Дмитрий Михайличенко, доктор философских наук
В истории России Нового и Новейшего времени можно выделить, пожалуй, три исторических периода, которые характеризовались сверхконцентрацией ресурсов вокруг правителя и внешней экспансии на этой основе.
Это Иван Грозный, его опричнина и неудачная Ливонская война, которая не кончилась ничем, хотя, в то же время, при этом автократе Московия стала Россией и приросла территориями бывшей Золотой Орды. Вторая такая сверхконцентрация ресурсов была осуществлена Петром Великим и закончилась она изменением облика российского государства, включением в европейскую экономическую систему и становлением империи не только де-факто, но и де-юре. Третья попытка принадлежит И. Сталину, который через репрессии и тотальное подчинение инициировал модернизацию, а затем, по итогам Второй мировой войны, смог расширить сферу влияния Советской империи.
Нынешнее состояние российского государства также характеризуется беспрецедентной по своему уровню сверхконцентрацией ресурсов и попыткой расширить влияние государства на постсоветском пространстве. Предыдущие такие попытки проходили мучительно, с применением репрессий, крови и сопровождались сломом правящей элиты, а также ее трансформацией во что-то иное. Показательно, что во всех этих случаях правители жестко смогли навязать свою волю и пресекали на корню всякую элитную фронду. Конечно, вполне возможно, что Павел I также хотел бы повторить такой путь, но он, очевидно, не проделал необходимой подготовительной работы, которую осуществили вышеупомянутые правители. Поэтому посланные на завоевание Индии казаки были отозваны назад, а сам правитель погиб в результате дворцового переворота в 1801 г.
Поведение российских элит чаще всего в определяющие этапы истории находится в рамках матрицы служения: ее далеко не всегда можно считать жертвованием себя ради государства, чего, кстати, власть все чаще хочет от глубинного народа. Однако в любом случае элиты в России исторически приучены действовать не в рамках свободы, а в рамках жесткой вертикали и служения, которое, как известно, оставляет возможность не только самопожертвованию, но и личному обогащению. Но это - в обычные времена, а когда есть внешний враг – нужно мобилизоваться и все положить на алтарь Победы.
Полностью подчиненная элита, а не глубинный народ, является залогом высокой управляемости нынешней вертикали и антидотом от каких-либо поползновений в сторону смены власти. Прошедшие с момента начала СВО полгода показали, что элиты остаются полностью подконтрольными даже в условиях, когда не видят для себя стратегических выгод от того, в какую сторону развивается ситуация. Однако полная подконтрольность не означает готовности к тотальной мобилизации и к тому, что нужно положить все на алтарь Победы.
В этом аспекте и таится неопределенность, которая может иметь ключевое значение для дальнейшего развития властной конфигурации, а с вместе с ней и траектории развития страны. Конечно, остается место и для инерционного сценария, когда все будет плюс-минус как прежде, но его вероятность в перспективе следующих 2-3-х лет невысока.
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." "Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea.
from jp