Уважаемый Илья Гращенков пишет о невозможности создания универсальной идеологии для российского общества (как и в принципе любой идеологии вообще), потому что отказ от всех остальных идеи в пользу какой-то одной неизбежно приведет к “конфликту верований”. И в этом я с ним совершенно согласен.
Но я рискну пойти дальше и заявить, что идеология России на нынешнем этапе в принципе совсем не нужна. По большому счету последняя рабочая идеология в нашей стране закончилась вместе с крахом СССР. А предшествующая ей звучала как “православие, самодержавие, народность”. Как видим, между появлением жизнеспособных символических конструкций народного самосознания в России проходит приличное количество времени. Вероятно, это такой же естественный процесс, как внутриутробное развитие ребенка - его нельзя сократить до желаемых сроков, приходится ожидать.
Что делать в промежутке? Заменять смыслы - действиями. Эпоху между “нулевыми” и “десятыми” сейчас многие оценивают как наиболее стабильное, спокойное и благополучное время. была ли у нас тогда идеология? Нет. Просто деньги от нефтегазового экспорта были направлены в экономику, восстановились графики выплаты зарплат и пенсий, начались позитивные подвижки в образовании и медицине. И люди потихоньку ественным путем перешли от выживания к жизни, что, кстати, проявилось в тех самых демографических трендах, которые сейчас стали предметов кровавой битвы. оказывается, заниматься восстановлением экономики и производственной базы можно было без символов и смыслов, а в качестве мотиваций для обывателя вполне сгодился стабильный кусок хлеба с маслом на обеденным столе.
Уважаемый Илья Гращенков пишет о невозможности создания универсальной идеологии для российского общества (как и в принципе любой идеологии вообще), потому что отказ от всех остальных идеи в пользу какой-то одной неизбежно приведет к “конфликту верований”. И в этом я с ним совершенно согласен.
Но я рискну пойти дальше и заявить, что идеология России на нынешнем этапе в принципе совсем не нужна. По большому счету последняя рабочая идеология в нашей стране закончилась вместе с крахом СССР. А предшествующая ей звучала как “православие, самодержавие, народность”. Как видим, между появлением жизнеспособных символических конструкций народного самосознания в России проходит приличное количество времени. Вероятно, это такой же естественный процесс, как внутриутробное развитие ребенка - его нельзя сократить до желаемых сроков, приходится ожидать.
Что делать в промежутке? Заменять смыслы - действиями. Эпоху между “нулевыми” и “десятыми” сейчас многие оценивают как наиболее стабильное, спокойное и благополучное время. была ли у нас тогда идеология? Нет. Просто деньги от нефтегазового экспорта были направлены в экономику, восстановились графики выплаты зарплат и пенсий, начались позитивные подвижки в образовании и медицине. И люди потихоньку ественным путем перешли от выживания к жизни, что, кстати, проявилось в тех самых демографических трендах, которые сейчас стали предметов кровавой битвы. оказывается, заниматься восстановлением экономики и производственной базы можно было без символов и смыслов, а в качестве мотиваций для обывателя вполне сгодился стабильный кусок хлеба с маслом на обеденным столе.
Стоит над этим задуматься.
Ваш Юрий Долгорукий
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app.
from jp
