Латиноамериканская антропология

Сегодня день прощания с любимым мной и многими Алексеем Навальным.

Все эти дни, наблюдая за тем, как власти препятствуют прощанию с ним и как его близкие самоотверженно борются за то, чтобы оно состоялось, я думала о том, чем сегодня хочу поделиться.

Когда я впервые столкнулась с практикой прощания в маленькой деревушке в горах Эквадора, меня очень тронуло, насколько она наполнена уважением к человеческому достоинству.

Через несколько часов после смерти человека, еще задолго до отпевания и похорон, начинается процесс совместного прощания и поминовения, «velatorio». Раньше все приглашались прямо домой, где ставился украшенный цветами гроб с усопшим, с которым мог проститься каждый пришедший под непрерывные молитвы и пение, которое длилось три дня. Сегодня для этого арендуются специальные помещения и velatorio сократился до одних суток. Однако в связи с тем, что у многих эквадорцев родственники заграницей из-за трудовой миграции, и сегодня velatorio может длиться дольше, чтобы все могли успеть приехать проститься.

Всем приходящим родственники предлагают кофе. Над гробом читаются молитвы розария и псалмы. В помещении много стульев, это не мимолетный, а долгий и размеренный процесс. Люди подолгу сидят, пьют кофе и курят, вспоминают ушедшего человека, истории, связанные с ним. Это еще и место встречи с теми, кого давно не видел из-за расстояния и жизненных обстоятельств, поэтому общения действительно много.

Раньше, как и у нас на Руси, были принято звать на похороны «плакальщиц», и сегодня эта традиция не ушла, просто немного осовременилась. На velatorio приглашают музыкантов с синтезатором, которые исполняют грустные, трогающие, пусть и современные попсовые песни. Сначала это кажется неуместным, но вот заплакал один, другой, и потихоньку, глядишь, а плачут уже все.

О том, что человек умер, пишут в местных газетах и через колонку объявляют из церкви. Прийти хотя бы ненадолго – это долг даже не перед конкретным человеком, а перед самой человечностью. Приходят в том числе и с друзьями, ведь это что-то о нашей общей уязвимости и смертности, не личное дело каждого. В испанском используют для этого слово «сопроводить» (“acompañar”), сопроводить человека в его переходе в другой мир, сопроводить его близких в их утрате. Кстати, одна из распространённых фраз выражения соболезнований звучит так: «Я сопровождаю тебя в твоей боли» (“Te acompaño en tu dolor”), это потрясающие слова.

Только после вот такого основательного, прочувствованного и отплаканного прощания, начинается процесс похорон. И начинается он с шествия за гробом сначала до церкви, а потом до самого кладбища. Идут все, вся деревня, все, кто знал, кто помнит и те, кто не знал, но пришел, чтобы «сопроводить». И я шла, была вот таким попавшим случайно человеком. Все просто шли, не пели и не плакали, кто-то даже весело болтал, но важно было – идти.

В повести «Палая листва» Габриэля Гарсиа Маркеса очень ярко передана значимость латиноамериканского похоронного шествия. Вся суть ненависти деревни к одному из героев передана одним – не вышел никто. Не просто не вышел, но и жаждал отмщения - наблюдать в окно за гробом, который несли «индейцы», и за которым - пустота.

Это не просто ритуал, это своеобразный итог. Как бы мы ни жили, и сколькими бы ресурсами и властью ни располагали, для нас настанет этот час – абсолютной уязвимости перед волей других, которые решат, отправимся ли мы в последний путь в одиночестве или нет.

А вот вам воспоминание эквадорца: «Когда в детстве с детской площадки я видел похоронную процессию, в которой было много людей, я понимал, что это человек был любим».

Сегодня выстроилась двухкилометровая очередь для того, чтобы проститься с Алексеем Навальным. Тысячи людей пришли несмотря ни на что. Я знаю, что певчие разных церковных хоров просились петь сегодня в церкви, но их не пустили, и они пели панихиду прямо в очереди. По всему миру сейчас зажигают свечи и читают молитвы, и мы дома тоже совершили заупокойную литию и пили чай, вспоминая Алексея. Наш маленький velatorio. Мы провожаем тебя, дорогой друг, ты ушел не один.

www.group-telegram.com/jp/latam_antropo.com/17

443 viewsMar 1 at 17:44

Сегодня день прощания с любимым мной и многими Алексеем Навальным.

Все эти дни, наблюдая за тем, как власти препятствуют прощанию с ним и как его близкие самоотверженно борются за то, чтобы оно состоялось, я думала о том, чем сегодня хочу поделиться.

Когда я впервые столкнулась с практикой прощания в маленькой деревушке в горах Эквадора, меня очень тронуло, насколько она наполнена уважением к человеческому достоинству.

Через несколько часов после смерти человека, еще задолго до отпевания и похорон, начинается процесс совместного прощания и поминовения, «velatorio». Раньше все приглашались прямо домой, где ставился украшенный цветами гроб с усопшим, с которым мог проститься каждый пришедший под непрерывные молитвы и пение, которое длилось три дня. Сегодня для этого арендуются специальные помещения и velatorio сократился до одних суток. Однако в связи с тем, что у многих эквадорцев родственники заграницей из-за трудовой миграции, и сегодня velatorio может длиться дольше, чтобы все могли успеть приехать проститься.

Всем приходящим родственники предлагают кофе. Над гробом читаются молитвы розария и псалмы. В помещении много стульев, это не мимолетный, а долгий и размеренный процесс. Люди подолгу сидят, пьют кофе и курят, вспоминают ушедшего человека, истории, связанные с ним. Это еще и место встречи с теми, кого давно не видел из-за расстояния и жизненных обстоятельств, поэтому общения действительно много.

Раньше, как и у нас на Руси, были принято звать на похороны «плакальщиц», и сегодня эта традиция не ушла, просто немного осовременилась. На velatorio приглашают музыкантов с синтезатором, которые исполняют грустные, трогающие, пусть и современные попсовые песни. Сначала это кажется неуместным, но вот заплакал один, другой, и потихоньку, глядишь, а плачут уже все.

О том, что человек умер, пишут в местных газетах и через колонку объявляют из церкви. Прийти хотя бы ненадолго – это долг даже не перед конкретным человеком, а перед самой человечностью. Приходят в том числе и с друзьями, ведь это что-то о нашей общей уязвимости и смертности, не личное дело каждого. В испанском используют для этого слово «сопроводить» (“acompañar”), сопроводить человека в его переходе в другой мир, сопроводить его близких в их утрате. Кстати, одна из распространённых фраз выражения соболезнований звучит так: «Я сопровождаю тебя в твоей боли» (“Te acompaño en tu dolor”), это потрясающие слова.

Только после вот такого основательного, прочувствованного и отплаканного прощания, начинается процесс похорон. И начинается он с шествия за гробом сначала до церкви, а потом до самого кладбища. Идут все, вся деревня, все, кто знал, кто помнит и те, кто не знал, но пришел, чтобы «сопроводить». И я шла, была вот таким попавшим случайно человеком. Все просто шли, не пели и не плакали, кто-то даже весело болтал, но важно было – идти.

В повести «Палая листва» Габриэля Гарсиа Маркеса очень ярко передана значимость латиноамериканского похоронного шествия. Вся суть ненависти деревни к одному из героев передана одним – не вышел никто. Не просто не вышел, но и жаждал отмщения - наблюдать в окно за гробом, который несли «индейцы», и за которым - пустота.

Это не просто ритуал, это своеобразный итог. Как бы мы ни жили, и сколькими бы ресурсами и властью ни располагали, для нас настанет этот час – абсолютной уязвимости перед волей других, которые решат, отправимся ли мы в последний путь в одиночестве или нет.

А вот вам воспоминание эквадорца: «Когда в детстве с детской площадки я видел похоронную процессию, в которой было много людей, я понимал, что это человек был любим».

Сегодня выстроилась двухкилометровая очередь для того, чтобы проститься с Алексеем Навальным. Тысячи людей пришли несмотря ни на что. Я знаю, что певчие разных церковных хоров просились петь сегодня в церкви, но их не пустили, и они пели панихиду прямо в очереди. По всему миру сейчас зажигают свечи и читают молитвы, и мы дома тоже совершили заупокойную литию и пили чай, вспоминая Алексея. Наш маленький velatorio. Мы провожаем тебя, дорогой друг, ты ушел не один.

BY Латиноамериканская антропология