Добрался до сериала «Чем мы заняты в тени» — и помимо прочего очень меня занимал вопрос, кто и зачем снимает Нандора, Лазло, Надю, Гильермо и Колина Робинсона; в фильме была аж целая прелюдия на тему документальной картины о бале нечисти, а в сериале — ни привета, ни, собственно, бала.
И вот, наконец, появилась завиральная версия, которая может быть сюжетно опровергнута, но очень уж мне нравится концептуально. Натолкнули на нее вступительные титры (редчайший случай, когда не пропускаю). Там запечатлена эволюция того, как изображали вампиров и как адаптировались к эпохам герои: гравюры летучих мышей, масляные портреты, другие живописные техники, дагеротипы, полароидные снимки и просто фотографии (чаще Колина Робинсона). На последнем кадре — маленький иконостас портретов до селфи.
Не знаю, связано ли это с тем, что вампиров нельзя запечатлеть за зеркальный фотоаппарат (ну, зеркала), а смартфонами они не умеют особо пользоваться (хотя на селфачи соглашаются), но теория такая, что съемочная группа нужна для того, чтобы запечатлевать моменты из жизни, как раньше они делали при помощи живописцев и полароидов. Как в старые добрые времена — только более высокотехнологично. Это выглядит логичным шагом в показанной технологической цепочке и объясняет страсть к монологам в интерьерах едва ли не лучше избранного ранее формата дока. Это портрет. Праздник эго, самопрезентации и запечатления момента. Чем мы (были) заняты в тени? Давайте-ка вспомним.
Добрался до сериала «Чем мы заняты в тени» — и помимо прочего очень меня занимал вопрос, кто и зачем снимает Нандора, Лазло, Надю, Гильермо и Колина Робинсона; в фильме была аж целая прелюдия на тему документальной картины о бале нечисти, а в сериале — ни привета, ни, собственно, бала.
И вот, наконец, появилась завиральная версия, которая может быть сюжетно опровергнута, но очень уж мне нравится концептуально. Натолкнули на нее вступительные титры (редчайший случай, когда не пропускаю). Там запечатлена эволюция того, как изображали вампиров и как адаптировались к эпохам герои: гравюры летучих мышей, масляные портреты, другие живописные техники, дагеротипы, полароидные снимки и просто фотографии (чаще Колина Робинсона). На последнем кадре — маленький иконостас портретов до селфи.
Не знаю, связано ли это с тем, что вампиров нельзя запечатлеть за зеркальный фотоаппарат (ну, зеркала), а смартфонами они не умеют особо пользоваться (хотя на селфачи соглашаются), но теория такая, что съемочная группа нужна для того, чтобы запечатлевать моменты из жизни, как раньше они делали при помощи живописцев и полароидов. Как в старые добрые времена — только более высокотехнологично. Это выглядит логичным шагом в показанной технологической цепочке и объясняет страсть к монологам в интерьерах едва ли не лучше избранного ранее формата дока. Это портрет. Праздник эго, самопрезентации и запечатления момента. Чем мы (были) заняты в тени? Давайте-ка вспомним.
At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from jp
