Минутка этнографии

«ВИЙ» ОТ ТАРАНТИНО

В ноябре 1899 года в уездном городе недалеко от Одессы поставили «Вия». Для привлечения публики антрепренер пригласил всех желающих принять участие в массовке - в качестве нечисти. Многие соблазнились, пришли в театр, напялили маски, накладные рога и бороды. Вдруг раздался крик: «Пожар!!» - и «нечисть» врассыпную кинулась на улицу. На следующий день суеверные кухарки рассказывали друг другу дикие истории, как по городу жуть бегала – такая, что «аж страшно было на них глядеть» (Одесский листок, 1899, 5 ноября. № 285).

«Вия» на сценах империи ставили в разных вариантах раз пять, и каждая постановка становилась сильной обработкой повести Гоголя, потому что визионерские картинки Николая Васильевича плохо ложились в сценарий. Приходилось шлифовать нестыковки, домысливать историю. Например, писать, что панночка была влюблена в Брута или что ведьму отпевали не в церкви, а в фамильном склепе.

Лучшей по духу и атмосфере и вместе с тем самой вольной стала пьеса фон Дингельштедта, вышедшая в 1897 году. Возможно, именно ее ставили в уездном городе под Одессой. Здесь история «Вия» переосмыслена во всем, даже Хома Брут выжил и стал победителем в схватке с нечистью. «Спецэффектов» и брутальности в пьесе хватало, они наводили страха на зрителя, который ждал знакомой гоголевской развязки, а получал живого румяного Хому, которому сотник к тому же отсыпал гору монет, как и обещал.

Пьеса получилась в духе Тарантино, оставившего в живых Шэрон Тейт и убившего Гитлера.

Неожиданно, свежо, оригинально и... традиционно. Потому что в схожих народных сюжетах нечисть, конечно, проигрывает.

А Вия, разумеется, придумал Гоголь, народная мифология его не знает.

www.group-telegram.com/jp/minutka_ethnography.com/46

366 viewsOct 14 at 13:47

«ВИЙ» ОТ ТАРАНТИНО

В ноябре 1899 года в уездном городе недалеко от Одессы поставили «Вия». Для привлечения публики антрепренер пригласил всех желающих принять участие в массовке - в качестве нечисти. Многие соблазнились, пришли в театр, напялили маски, накладные рога и бороды. Вдруг раздался крик: «Пожар!!» - и «нечисть» врассыпную кинулась на улицу. На следующий день суеверные кухарки рассказывали друг другу дикие истории, как по городу жуть бегала – такая, что «аж страшно было на них глядеть» (Одесский листок, 1899, 5 ноября. № 285).

«Вия» на сценах империи ставили в разных вариантах раз пять, и каждая постановка становилась сильной обработкой повести Гоголя, потому что визионерские картинки Николая Васильевича плохо ложились в сценарий. Приходилось шлифовать нестыковки, домысливать историю. Например, писать, что панночка была влюблена в Брута или что ведьму отпевали не в церкви, а в фамильном склепе.

Лучшей по духу и атмосфере и вместе с тем самой вольной стала пьеса фон Дингельштедта, вышедшая в 1897 году. Возможно, именно ее ставили в уездном городе под Одессой. Здесь история «Вия» переосмыслена во всем, даже Хома Брут выжил и стал победителем в схватке с нечистью. «Спецэффектов» и брутальности в пьесе хватало, они наводили страха на зрителя, который ждал знакомой гоголевской развязки, а получал живого румяного Хому, которому сотник к тому же отсыпал гору монет, как и обещал.

Пьеса получилась в духе Тарантино, оставившего в живых Шэрон Тейт и убившего Гитлера.

Неожиданно, свежо, оригинально и... традиционно. Потому что в схожих народных сюжетах нечисть, конечно, проигрывает.

А Вия, разумеется, придумал Гоголь, народная мифология его не знает.

BY Минутка этнографии