В апреле 2022 в университет Тарту прибывают двое мужчин. Представляются дядей и племянником, беженцами с Украины, и просят доступ к первым изданиям Пушкина и Гоголя. Говорят, чтобы изучить историю цензуры в дореволюционной России, чтобы племянник мог подать на стипендию в Штаты. Библиотекари радостно соглашаются.
Через несколько месяцев оказывается, что книги, с которыми работала парочка, пропали. Вместо них в хранилище стояли виртуозно сделанные подделки – со всеми нужными потёртостями и потрёпанностями, только профессионал заподозрит неладное. Такое же, утверждает НЙТ, происходит в других европейских городах – в университетах от Варшавы до Хельсинок пропали больше 170 книг общей стоимостью на 2.6 миллиона баксов. Некие грузины массово выносят редкого Пушкина, Гоголя и Лермонтова, французская жандармерия объявила “операцию Пушкин”.
Кто командует грузинскими ворами и на самом деле стоит за исчезновением антикварной литературы, никто не знает. Что НЙТ, что её отлетевшие комментаторы по классике жирно намекают на Путина.
В апреле 2022 в университет Тарту прибывают двое мужчин. Представляются дядей и племянником, беженцами с Украины, и просят доступ к первым изданиям Пушкина и Гоголя. Говорят, чтобы изучить историю цензуры в дореволюционной России, чтобы племянник мог подать на стипендию в Штаты. Библиотекари радостно соглашаются.
Через несколько месяцев оказывается, что книги, с которыми работала парочка, пропали. Вместо них в хранилище стояли виртуозно сделанные подделки – со всеми нужными потёртостями и потрёпанностями, только профессионал заподозрит неладное. Такое же, утверждает НЙТ, происходит в других европейских городах – в университетах от Варшавы до Хельсинок пропали больше 170 книг общей стоимостью на 2.6 миллиона баксов. Некие грузины массово выносят редкого Пушкина, Гоголя и Лермонтова, французская жандармерия объявила “операцию Пушкин”.
Кто командует грузинскими ворами и на самом деле стоит за исчезновением антикварной литературы, никто не знает. Что НЙТ, что её отлетевшие комментаторы по классике жирно намекают на Путина.
What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Crude oil prices edged higher after tumbling on Thursday, when U.S. West Texas intermediate slid back below $110 per barrel after topping as much as $130 a barrel in recent sessions. Still, gas prices at the pump rose to fresh highs. Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from jp
