Из статьи Малгожаты Покс (Małgorzata Poks) узнала о фильме Spoor («След зверя», 2017), который Агнешка Холланд сняла по мотивам «Веди свой плуг по костям мертвецов» (сценарий написан вместе с Токарчук). Если бы не ноутбуки в кадре, можно подумать, что все происходит в середине прошлого века, а не в начале нашего, настолько резко бросаются в глаза мизогинные нравы, абсурд бюрократии и (будто) неискоренимая коррупция провинциального польского города.
«Традиционная» охота во все сезоны, поощряемая католическим священником, который сам в ней участвует, выглядит совсем средневековой, хотя и прикрывается экологической функцией — регулированием популяций разных видов животных для поддержания биоразнообразия.
На деле животных убивают без разбора, не сверяясь с календарем и квотами, исключительно ради азарта. Токарчук сравнивает такую охоту с Холокостом, даже архитектура слежки за животными напоминает ей смотровые вышки концентрационных лагерей (хотя местные называют их «амвонами» — как и церковные кафедры, с которых читают священные тексты).
Сравнение с Холокостом — уничтожением обесцененных жизней без сострадания — не сработало в одной из компаний по защите прав животных PETA, но работает у Токарчук. Сейчас я понимаю, почему: такая аналогия не может быть действенной в формате постера или рекламного ролика на несколько десятков секунд, она требует медленного текста, в связи с чем Покс рекомендует книгу Чарльза Паттерсона Eternal Treblinka: Our Treatment of Animals and the Holocaust.
Наконец смогла сформулировать, почему концепция Динеша Вадивела о войне людей с животными всегда казалась мне нелогичной: на войне у каждой из сторон есть какое-никакое оружие, армия и идея сопротивления, а у животных этой роскоши нет.
Кадр с фото охотников и их добычи из Spoor отображает эпизод, в котором протагонистка читает этот визуальный эгодокумент как текст. Рядами выложенные перед камерой мертвые кабаны, олени, зайцы и многочисленные фазаны, чирки и кряквы кажутся Душейко написанным для нее предложением: «Это будет продолжаться и продолжаться» — с длинным многоточием из тел птиц.
Покс пишет о том, насколько важно противопоставить этой традиции заботу о живых. Она ссылается на нобелевскую лекцию Токарчук, где та утверждает, что нам нужна нежность — способ видения, который показывает мир живым, живущим, взаимосвязанным, сотрудничающим и зависимым от самого себя как целого.
Так как такая нежность — редкость в мире модернизма, как подчеркивает Покс, Токарчук не случайно локализует свои сюжеты на задворках современности, обращается к нам с позиции «магического» или домодернистского мироощущения, предлагая «взглянуть на
вещи экс-центрично», то есть из позиции вне центра.
Кстати, в сборнике SQUIRRELLING (2022), изданном Södertörn University (Стокгольм), еще много классных статей о животных в нарративах северо-европейского региона. Одну из них разбираем на ридинге 17 декабря.
#кино #книги
«Традиционная» охота во все сезоны, поощряемая католическим священником, который сам в ней участвует, выглядит совсем средневековой, хотя и прикрывается экологической функцией — регулированием популяций разных видов животных для поддержания биоразнообразия.
На деле животных убивают без разбора, не сверяясь с календарем и квотами, исключительно ради азарта. Токарчук сравнивает такую охоту с Холокостом, даже архитектура слежки за животными напоминает ей смотровые вышки концентрационных лагерей (хотя местные называют их «амвонами» — как и церковные кафедры, с которых читают священные тексты).
Сравнение с Холокостом — уничтожением обесцененных жизней без сострадания — не сработало в одной из компаний по защите прав животных PETA, но работает у Токарчук. Сейчас я понимаю, почему: такая аналогия не может быть действенной в формате постера или рекламного ролика на несколько десятков секунд, она требует медленного текста, в связи с чем Покс рекомендует книгу Чарльза Паттерсона Eternal Treblinka: Our Treatment of Animals and the Holocaust.
Наконец смогла сформулировать, почему концепция Динеша Вадивела о войне людей с животными всегда казалась мне нелогичной: на войне у каждой из сторон есть какое-никакое оружие, армия и идея сопротивления, а у животных этой роскоши нет.
Кадр с фото охотников и их добычи из Spoor отображает эпизод, в котором протагонистка читает этот визуальный эгодокумент как текст. Рядами выложенные перед камерой мертвые кабаны, олени, зайцы и многочисленные фазаны, чирки и кряквы кажутся Душейко написанным для нее предложением: «Это будет продолжаться и продолжаться» — с длинным многоточием из тел птиц.
Покс пишет о том, насколько важно противопоставить этой традиции заботу о живых. Она ссылается на нобелевскую лекцию Токарчук, где та утверждает, что нам нужна нежность — способ видения, который показывает мир живым, живущим, взаимосвязанным, сотрудничающим и зависимым от самого себя как целого.
Так как такая нежность — редкость в мире модернизма, как подчеркивает Покс, Токарчук не случайно локализует свои сюжеты на задворках современности, обращается к нам с позиции «магического» или домодернистского мироощущения, предлагая «взглянуть на
вещи экс-центрично», то есть из позиции вне центра.
Кстати, в сборнике SQUIRRELLING (2022), изданном Södertörn University (Стокгольм), еще много классных статей о животных в нарративах северо-европейского региона. Одну из них разбираем на ридинге 17 декабря.
#кино #книги
group-telegram.com/my_cat_has_a_crush/261
Create:
Last Update:
Last Update:
Из статьи Малгожаты Покс (Małgorzata Poks) узнала о фильме Spoor («След зверя», 2017), который Агнешка Холланд сняла по мотивам «Веди свой плуг по костям мертвецов» (сценарий написан вместе с Токарчук). Если бы не ноутбуки в кадре, можно подумать, что все происходит в середине прошлого века, а не в начале нашего, настолько резко бросаются в глаза мизогинные нравы, абсурд бюрократии и (будто) неискоренимая коррупция провинциального польского города.
«Традиционная» охота во все сезоны, поощряемая католическим священником, который сам в ней участвует, выглядит совсем средневековой, хотя и прикрывается экологической функцией — регулированием популяций разных видов животных для поддержания биоразнообразия.
На деле животных убивают без разбора, не сверяясь с календарем и квотами, исключительно ради азарта. Токарчук сравнивает такую охоту с Холокостом, даже архитектура слежки за животными напоминает ей смотровые вышки концентрационных лагерей (хотя местные называют их «амвонами» — как и церковные кафедры, с которых читают священные тексты).
Сравнение с Холокостом — уничтожением обесцененных жизней без сострадания — не сработало в одной из компаний по защите прав животных PETA, но работает у Токарчук. Сейчас я понимаю, почему: такая аналогия не может быть действенной в формате постера или рекламного ролика на несколько десятков секунд, она требует медленного текста, в связи с чем Покс рекомендует книгу Чарльза Паттерсона Eternal Treblinka: Our Treatment of Animals and the Holocaust.
Наконец смогла сформулировать, почему концепция Динеша Вадивела о войне людей с животными всегда казалась мне нелогичной: на войне у каждой из сторон есть какое-никакое оружие, армия и идея сопротивления, а у животных этой роскоши нет.
Кадр с фото охотников и их добычи из Spoor отображает эпизод, в котором протагонистка читает этот визуальный эгодокумент как текст. Рядами выложенные перед камерой мертвые кабаны, олени, зайцы и многочисленные фазаны, чирки и кряквы кажутся Душейко написанным для нее предложением: «Это будет продолжаться и продолжаться» — с длинным многоточием из тел птиц.
Покс пишет о том, насколько важно противопоставить этой традиции заботу о живых. Она ссылается на нобелевскую лекцию Токарчук, где та утверждает, что нам нужна нежность — способ видения, который показывает мир живым, живущим, взаимосвязанным, сотрудничающим и зависимым от самого себя как целого.
Так как такая нежность — редкость в мире модернизма, как подчеркивает Покс, Токарчук не случайно локализует свои сюжеты на задворках современности, обращается к нам с позиции «магического» или домодернистского мироощущения, предлагая «взглянуть на
вещи экс-центрично», то есть из позиции вне центра.
Кстати, в сборнике SQUIRRELLING (2022), изданном Södertörn University (Стокгольм), еще много классных статей о животных в нарративах северо-европейского региона. Одну из них разбираем на ридинге 17 декабря.
#кино #книги
«Традиционная» охота во все сезоны, поощряемая католическим священником, который сам в ней участвует, выглядит совсем средневековой, хотя и прикрывается экологической функцией — регулированием популяций разных видов животных для поддержания биоразнообразия.
На деле животных убивают без разбора, не сверяясь с календарем и квотами, исключительно ради азарта. Токарчук сравнивает такую охоту с Холокостом, даже архитектура слежки за животными напоминает ей смотровые вышки концентрационных лагерей (хотя местные называют их «амвонами» — как и церковные кафедры, с которых читают священные тексты).
Сравнение с Холокостом — уничтожением обесцененных жизней без сострадания — не сработало в одной из компаний по защите прав животных PETA, но работает у Токарчук. Сейчас я понимаю, почему: такая аналогия не может быть действенной в формате постера или рекламного ролика на несколько десятков секунд, она требует медленного текста, в связи с чем Покс рекомендует книгу Чарльза Паттерсона Eternal Treblinka: Our Treatment of Animals and the Holocaust.
Наконец смогла сформулировать, почему концепция Динеша Вадивела о войне людей с животными всегда казалась мне нелогичной: на войне у каждой из сторон есть какое-никакое оружие, армия и идея сопротивления, а у животных этой роскоши нет.
Кадр с фото охотников и их добычи из Spoor отображает эпизод, в котором протагонистка читает этот визуальный эгодокумент как текст. Рядами выложенные перед камерой мертвые кабаны, олени, зайцы и многочисленные фазаны, чирки и кряквы кажутся Душейко написанным для нее предложением: «Это будет продолжаться и продолжаться» — с длинным многоточием из тел птиц.
Покс пишет о том, насколько важно противопоставить этой традиции заботу о живых. Она ссылается на нобелевскую лекцию Токарчук, где та утверждает, что нам нужна нежность — способ видения, который показывает мир живым, живущим, взаимосвязанным, сотрудничающим и зависимым от самого себя как целого.
Так как такая нежность — редкость в мире модернизма, как подчеркивает Покс, Токарчук не случайно локализует свои сюжеты на задворках современности, обращается к нам с позиции «магического» или домодернистского мироощущения, предлагая «взглянуть на
вещи экс-центрично», то есть из позиции вне центра.
Кстати, в сборнике SQUIRRELLING (2022), изданном Södertörn University (Стокгольм), еще много классных статей о животных в нарративах северо-европейского региона. Одну из них разбираем на ридинге 17 декабря.
#кино #книги
BY My Cat Has a Crush
Share with your friend now:
group-telegram.com/my_cat_has_a_crush/261