Олег Руссков, заместитель генерального директора по энергоэффективности, «Волжский абразивный завод» на конференции АСПЭ: «До первой сессии я считал, что проблема в том, что у нас в ОЭС Юга не хватало генерации из-за того, что не были расшиты магистральные линии. Но оказалось, что проблема была в тех генераторах, которые не смогли запуститься, хотя, в общем-то, должны были.
Но какой бы ни была причина, для конечного потребителя ОЭС Юга цена, которая в мае была около 1 800 рублей за мегаватт-час, в июле перевалила отметку в 5 000. И это было не единожды. На энергоёмких предприятиях – таких, как наше, ситуация отразилась самым пагубным образом. За проблемы в энергоснабжении были вынуждены расплачиваться мы сами: пришлось серьезно перестроить нашу производственную программу, чтобы проскочить этот период «на цыпочках». Было заметно, что основная причина – это то, что был согласован вывод в плановый ремонт второй блок Ростовской АЭС в самый жаркий период. В Волгоградской области нам удалось проскочить без выполнения команд на разгрузку только потому, что один из крупных потребителей – Волжский трубный завод - в это время стоял на ремонте.
Поэтому я бы хотел предложить следующее: в периоды возможного дефицита мощности в будущем согласовывать ремонты потребителей и генераторов».
Олег Руссков, заместитель генерального директора по энергоэффективности, «Волжский абразивный завод» на конференции АСПЭ: «До первой сессии я считал, что проблема в том, что у нас в ОЭС Юга не хватало генерации из-за того, что не были расшиты магистральные линии. Но оказалось, что проблема была в тех генераторах, которые не смогли запуститься, хотя, в общем-то, должны были.
Но какой бы ни была причина, для конечного потребителя ОЭС Юга цена, которая в мае была около 1 800 рублей за мегаватт-час, в июле перевалила отметку в 5 000. И это было не единожды. На энергоёмких предприятиях – таких, как наше, ситуация отразилась самым пагубным образом. За проблемы в энергоснабжении были вынуждены расплачиваться мы сами: пришлось серьезно перестроить нашу производственную программу, чтобы проскочить этот период «на цыпочках». Было заметно, что основная причина – это то, что был согласован вывод в плановый ремонт второй блок Ростовской АЭС в самый жаркий период. В Волгоградской области нам удалось проскочить без выполнения команд на разгрузку только потому, что один из крупных потребителей – Волжский трубный завод - в это время стоял на ремонте.
Поэтому я бы хотел предложить следующее: в периоды возможного дефицита мощности в будущем согласовывать ремонты потребителей и генераторов».
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from jp
