У меня выйдет книга «Фантастическая Русь. От кикимор романтизма до славянского киберпанка» в издательстве «Бомбора».
Нет, это не очередная попытка реконструировать славянскую мифологию. Таких книг сейчас много. Речь про восприятие славянских мифов и русского фольклора в искусстве и масскульте.
На мой взгляд, нет смысла рассуждать о том, что было, не разобравшись в том, как вообще возникло наше представление о языческом прошлом и его отголосках.
А для этого нужно понять, как воспринимали русский фольклор в разные эпохи. И в каких формах он уже не первый век проникает в массовую культуру.
Это история про великое переселение образов, пользуясь выражением Аби Варбурга. Задумывались ли вы когда-нибудь, откуда взялись персонажи, знакомые по советским мультфильмам? Когда кикимора стала героиней литературных произведений? Как менялся облик былинных богатырей за последние три столетия? Возможен ли «славянский киберпанк»?
Сейчас как никогда актуальна идея поиска своей идентичности, обращения к истокам. Очень похожие события происходили в начале XIX века, в эпоху романтизма. Когда русское общество осознало, что прошлое — не только набор поучительных рассказов. А история и мифология не сводятся к подражанию классической античности.
И, хотя отдельные исследователи обращаются к разным аспектам этой темы, до сих пор нет общей работы, которая бы доступно рассказывала о фантастической Руси в масскульте. Хотя похожие книги про античные мифы или кельтские предания в последние годы уже появились. Поэтому я и решил написать эту книгу.
Отдельно хочу поблагодарить Ульяну, редактора «Бомборы». Именно она год назад, как подписчица моего канала (тогда еще совсем юного), предложила мне создать книгу про историю и мифологию в масскульте. А дальше уже мы вместе определили тему и утвердили синопсис.
Сейчас я заканчиваю работу над текстом, которому посвятил немало выходных, вечеров и ночей, как и отпусков (собственно, и сейчас дописываю его в отпуске).
Материала в итоге набралось огромное количество. Тут и пригодилось историческое образование. Научившее как находить источники, так и переваривать и анализировать большие объемы информации.
Понятно, что нельзя объять необъятное на 10 авторских листах. Тем не менее, я затрагиваю все ключевые аспекты темы. И стараюсь, по возможности, не пренебрегать яркими деталями — ведь они интереснее всего.
Книга не сводится к пересказу фактов, у меня, как исследователя, есть свое мнение. Но прежде всего я — заинтересованный наблюдатель, который изучает анатомию чужих фантазий. Для меня важно не осуждать, а разобраться в деталях. При этом отделяя псевдофольклор от народной традиции, воспринимая его как то, чем он и является — по сути, ролевой игрой, фэнтезийной интерпретацией прошлого.
Сама книга написана в том же стиле, что и тексты в моем канале. Хотя это научпоп, "научно" здесь — не для галочки. У книги большой список литературы. И надеюсь, что удастся сохранить многочисленные ссылки на источники, пускай объем и накладывает свои ограничения.
Конечно, книга будет с иллюстрациями, потому чтокнига без картинок — деньги на ветер нельзя рассказывать о фольклоре в масскульте без визуальных образов.
Это просто первый анонс, а в ближайшие недели я расскажу подробнее про структуру и содержание книги. Пока скажу только, что начинается всё в XVIII веке. В эпоху предтеч славянского фэнтези, лубков про Бабу-Ягу и и появления волхвов на сцене в пьесе Екатерины II. И заканчивается в 2024 году)
А еще в книге будет огромная (без преувеличений, уже приходится сокращать) глава про восприятие русского фольклора в зарубежном масскульте — книгах, фильмах, играх.
И напомню, что в субботу 15 февраля я рассказываю на фестивале «Мимик» про сказочную Русь в англоязычных ролевых настолках. Этой теме как раз посвящен один из разделов той самой главы.
Ваш,
Panfilov FM
#творческое_фм #личное_фм #неослав #разбормифов
Нет, это не очередная попытка реконструировать славянскую мифологию. Таких книг сейчас много. Речь про восприятие славянских мифов и русского фольклора в искусстве и масскульте.
На мой взгляд, нет смысла рассуждать о том, что было, не разобравшись в том, как вообще возникло наше представление о языческом прошлом и его отголосках.
А для этого нужно понять, как воспринимали русский фольклор в разные эпохи. И в каких формах он уже не первый век проникает в массовую культуру.
Это история про великое переселение образов, пользуясь выражением Аби Варбурга. Задумывались ли вы когда-нибудь, откуда взялись персонажи, знакомые по советским мультфильмам? Когда кикимора стала героиней литературных произведений? Как менялся облик былинных богатырей за последние три столетия? Возможен ли «славянский киберпанк»?
Сейчас как никогда актуальна идея поиска своей идентичности, обращения к истокам. Очень похожие события происходили в начале XIX века, в эпоху романтизма. Когда русское общество осознало, что прошлое — не только набор поучительных рассказов. А история и мифология не сводятся к подражанию классической античности.
И, хотя отдельные исследователи обращаются к разным аспектам этой темы, до сих пор нет общей работы, которая бы доступно рассказывала о фантастической Руси в масскульте. Хотя похожие книги про античные мифы или кельтские предания в последние годы уже появились. Поэтому я и решил написать эту книгу.
Отдельно хочу поблагодарить Ульяну, редактора «Бомборы». Именно она год назад, как подписчица моего канала (тогда еще совсем юного), предложила мне создать книгу про историю и мифологию в масскульте. А дальше уже мы вместе определили тему и утвердили синопсис.
Сейчас я заканчиваю работу над текстом, которому посвятил немало выходных, вечеров и ночей, как и отпусков (собственно, и сейчас дописываю его в отпуске).
Материала в итоге набралось огромное количество. Тут и пригодилось историческое образование. Научившее как находить источники, так и переваривать и анализировать большие объемы информации.
Понятно, что нельзя объять необъятное на 10 авторских листах. Тем не менее, я затрагиваю все ключевые аспекты темы. И стараюсь, по возможности, не пренебрегать яркими деталями — ведь они интереснее всего.
Книга не сводится к пересказу фактов, у меня, как исследователя, есть свое мнение. Но прежде всего я — заинтересованный наблюдатель, который изучает анатомию чужих фантазий. Для меня важно не осуждать, а разобраться в деталях. При этом отделяя псевдофольклор от народной традиции, воспринимая его как то, чем он и является — по сути, ролевой игрой, фэнтезийной интерпретацией прошлого.
Сама книга написана в том же стиле, что и тексты в моем канале. Хотя это научпоп, "научно" здесь — не для галочки. У книги большой список литературы. И надеюсь, что удастся сохранить многочисленные ссылки на источники, пускай объем и накладывает свои ограничения.
Конечно, книга будет с иллюстрациями, потому что
Это просто первый анонс, а в ближайшие недели я расскажу подробнее про структуру и содержание книги. Пока скажу только, что начинается всё в XVIII веке. В эпоху предтеч славянского фэнтези, лубков про Бабу-Ягу и и появления волхвов на сцене в пьесе Екатерины II. И заканчивается в 2024 году)
А еще в книге будет огромная (без преувеличений, уже приходится сокращать) глава про восприятие русского фольклора в зарубежном масскульте — книгах, фильмах, играх.
И напомню, что в субботу 15 февраля я рассказываю на фестивале «Мимик» про сказочную Русь в англоязычных ролевых настолках. Этой теме как раз посвящен один из разделов той самой главы.
Ваш,
Panfilov FM
#творческое_фм #личное_фм #неослав #разбормифов
Не удивлен, что костюмы Линды Муир для «Носферату» Эггерса принесли ей приз Гильдии художников по костюмам в номинации Excellence in Period Film.
Period Film обычно переводят как «исторический фильм». Но в этом случае речь скорее о точной передаче моды определенного периода в страшной сказке.
А без костюмов Муир, на мой взгляд, готического мира «Носферату» просто не было бы.
Пускай в кадре их совершенство зачастую поглощено холодной тьмой. И тенями, не менее ненасытными, чем Орлок.
Так что я искренне рад за Муир, которая работает в киноиндустрии с 1970-х и создала костюмы для многих фильмов Эггерса. О ее работе над «Ведьмой» (The VVitch, 2015) и «Северянином» (Northman, 2022) я вкратце рассказывал здесь.
Мои тексты о костюмах «Носферату»:
💀 Трансильванский наряд Орлока
💅 Немецкая эстетика 1830-х, мужской костюм и «слоеный» плащ
📖 Женская мода
👁 Роль костюма в раскрытии образа Эллен
Panfilov FM
#арсенал_фм #киноистория
Period Film обычно переводят как «исторический фильм». Но в этом случае речь скорее о точной передаче моды определенного периода в страшной сказке.
А без костюмов Муир, на мой взгляд, готического мира «Носферату» просто не было бы.
Пускай в кадре их совершенство зачастую поглощено холодной тьмой. И тенями, не менее ненасытными, чем Орлок.
Так что я искренне рад за Муир, которая работает в киноиндустрии с 1970-х и создала костюмы для многих фильмов Эггерса. О ее работе над «Ведьмой» (The VVitch, 2015) и «Северянином» (Northman, 2022) я вкратце рассказывал здесь.
Мои тексты о костюмах «Носферату»:
Panfilov FM
#арсенал_фм #киноистория
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Отпуск проходит в атмосфере The VVitch Эггерса.
Выхожу проветрить голову после нескольких часов непрерывной работы над книгой.
Обычно ближе к закату, в сумерки. Потому что для меня, как для героя Dellamorte Dellamore, плохая погода — когда слишком ярко сияет солнце.
И лес встречает черной паутиной ветвей, болотными огнями фонарей вдалеке, стволами как потеки туши на крафт-бумаге, странными шалашами, холодным заревом над старой усадьбой.
Panfilov FM
#личное_фм #галерея_фм
Выхожу проветрить голову после нескольких часов непрерывной работы над книгой.
Обычно ближе к закату, в сумерки. Потому что для меня, как для героя Dellamorte Dellamore, плохая погода — когда слишком ярко сияет солнце.
И лес встречает черной паутиной ветвей, болотными огнями фонарей вдалеке, стволами как потеки туши на крафт-бумаге, странными шалашами, холодным заревом над старой усадьбой.
Panfilov FM
#личное_фм #галерея_фм
Усмехаются вампирские губы, мерцают жемчугом инопланетные прически, заполнены чернильной тьмой зрачки, изгибаются длинные шеи. Мужчины показаны нагими и беспомощными, во власти упивающихся своей силой женщин, то ли богинь, то ли демониц.
Все это кажется образами XX века, чем-нибудь из французских комиксов, японской манги или эскизов к «Дракуле» Брэма Стокера. Но такие образы населяли мир художника конца XVIII века.
Иоганна Генриха Фюсли, он же Генри Фузели (1741-1825), сейчас знают в основном по нескольким картинам и рисункам. Это «Кошмар», три ведьмы из Макбета. Возможно, также Тор, пытающийся выловить змея Ёрмунганда, и ведьма в гостях у лапландских товарок.
Уже «Кошмар» современники считали шокирующим. Но у творчества Фюссли была гораздо более изощренная эротическая сторона. Его манили образы жестоких, сильных женщин. Причем речь не только об аллегориях и намеках. Во флорентийском музее Хорна сохранился рисунок Фюссли, сделанный в Риме в 1770-е годы. На нем буквально изображена доминатрикс, которая оприходовает склонившегося над стулом партнера.
Эта сторона творчества Фюссли сочеталась с любовью к Античности и скандинавской мифологии. А главными фетишами художника стали вычурные прически и та часть женского тела, что восхищала уже древних греков.
Например, Фюссли изображает cвою жену Софию со спины, приподнявшей юбку и опирающейся на столик с фаллическими ножками. И называет рисунок «Каллипига». То есть Прекраснозадая, эпитет Афродиты/Венеры. Прямая отсылка к античной мраморной статуе Венеры Каллипиги, которая поднимает длинную тунику, открывая зрителю ягодицы.
А рисунки, посвященные «Песни о Нибелунгах», показывают как Зигфрида у ног Кримхильды, так и нагого Гунтера, подвешенного на веревке под насмешливым взглядом Брюнхильды.
Художник Джон Флаксман называл рисунки Фюссли «шокирующе нескромными». Еще один художник, Бенджамин Хейдон, считал их героинь «шлюхами с обликом демонов». Наш современник и автор биографии Фюссли, Алан Каннингэм, замечает, что не может упрекнуть вдову художника за сожжение большинства рисунков после смерти мужа.
При этом как раз вдова Фюссли и была моделью и героиней многих рисунков. Генри женился на Софии Роулинс в 1788 году. Ему было 47, ей — 25. София стала главной моделью художника и довольно властной супругой, его домашней «Медузой». Фюссли бесконечно рисовал ее в модных нарядах, с необычными прическами и ярким макияжем à la cortigiana, зачастую с обнаженной грудью. Первая и последняя иллюстрации к этому тексту — ее портреты.
Фюссли с его увлечением откровенными сюжетами вовсе не был одинок. Другое дело, что подобные рисунки предназначались только для узкого круга избранных. Какие бы безумства не воспевал романтизм, викторианская эпоха загнала все страсти под ковер, за крепко запертые двери публичных домов, на словах провозгласив царство беспощадной нравственности и морали.
Характерно, что другой новатор, Уильям Тёрнер, чье имя прочно ассоциируется с романтическими пейзажами, тайком делал наброски в борделях. Впрочем, травили его не за это. А за странный стиль, который не переваривала викторианская публика — ей нужны были приукрашенный фотореализм и слащавая сентиментальность. Художника считали чуть ли не безумцем, сама мать нации, королева Виктория, отказала ему в возведении в рыцарское достоинство.
Выводы из запретного и тайного творчества Фюссли делают разные. Одни видят в нем проявление мизогинии и страха перед женщинами. В конце концов, Фюссли принадлежит фраза: «Ненавижу умных женщин, от них одни неприятности». Другие считают, что художник наделял женские образы особой силой. Интересно, что женатым Фюссли была увлечена феминистка Мэри Уолстонкрафт, автор эссе «В защиту прав женщин» (1792). Они даже намеревались вместе поехать в Париж. Впрочем, София Фюссли решительно пресекла эту связь.
Ставить диагнозы по картинам можно сколько угодно. На мой взгляд, оценки скорее отражают взгляды критиков. Но очевидно, что женские образы имели огромное значение для внутреннего мира Фюссли, населенного причудливыми готическими видениями.
Panfilov FM
#галерея_фм #макабр_фм #арт_фм
Все это кажется образами XX века, чем-нибудь из французских комиксов, японской манги или эскизов к «Дракуле» Брэма Стокера. Но такие образы населяли мир художника конца XVIII века.
Иоганна Генриха Фюсли, он же Генри Фузели (1741-1825), сейчас знают в основном по нескольким картинам и рисункам. Это «Кошмар», три ведьмы из Макбета. Возможно, также Тор, пытающийся выловить змея Ёрмунганда, и ведьма в гостях у лапландских товарок.
Уже «Кошмар» современники считали шокирующим. Но у творчества Фюссли была гораздо более изощренная эротическая сторона. Его манили образы жестоких, сильных женщин. Причем речь не только об аллегориях и намеках. Во флорентийском музее Хорна сохранился рисунок Фюссли, сделанный в Риме в 1770-е годы. На нем буквально изображена доминатрикс, которая оприходовает склонившегося над стулом партнера.
Эта сторона творчества Фюссли сочеталась с любовью к Античности и скандинавской мифологии. А главными фетишами художника стали вычурные прически и та часть женского тела, что восхищала уже древних греков.
Например, Фюссли изображает cвою жену Софию со спины, приподнявшей юбку и опирающейся на столик с фаллическими ножками. И называет рисунок «Каллипига». То есть Прекраснозадая, эпитет Афродиты/Венеры. Прямая отсылка к античной мраморной статуе Венеры Каллипиги, которая поднимает длинную тунику, открывая зрителю ягодицы.
А рисунки, посвященные «Песни о Нибелунгах», показывают как Зигфрида у ног Кримхильды, так и нагого Гунтера, подвешенного на веревке под насмешливым взглядом Брюнхильды.
Художник Джон Флаксман называл рисунки Фюссли «шокирующе нескромными». Еще один художник, Бенджамин Хейдон, считал их героинь «шлюхами с обликом демонов». Наш современник и автор биографии Фюссли, Алан Каннингэм, замечает, что не может упрекнуть вдову художника за сожжение большинства рисунков после смерти мужа.
При этом как раз вдова Фюссли и была моделью и героиней многих рисунков. Генри женился на Софии Роулинс в 1788 году. Ему было 47, ей — 25. София стала главной моделью художника и довольно властной супругой, его домашней «Медузой». Фюссли бесконечно рисовал ее в модных нарядах, с необычными прическами и ярким макияжем à la cortigiana, зачастую с обнаженной грудью. Первая и последняя иллюстрации к этому тексту — ее портреты.
Фюссли с его увлечением откровенными сюжетами вовсе не был одинок. Другое дело, что подобные рисунки предназначались только для узкого круга избранных. Какие бы безумства не воспевал романтизм, викторианская эпоха загнала все страсти под ковер, за крепко запертые двери публичных домов, на словах провозгласив царство беспощадной нравственности и морали.
Характерно, что другой новатор, Уильям Тёрнер, чье имя прочно ассоциируется с романтическими пейзажами, тайком делал наброски в борделях. Впрочем, травили его не за это. А за странный стиль, который не переваривала викторианская публика — ей нужны были приукрашенный фотореализм и слащавая сентиментальность. Художника считали чуть ли не безумцем, сама мать нации, королева Виктория, отказала ему в возведении в рыцарское достоинство.
Выводы из запретного и тайного творчества Фюссли делают разные. Одни видят в нем проявление мизогинии и страха перед женщинами. В конце концов, Фюссли принадлежит фраза: «Ненавижу умных женщин, от них одни неприятности». Другие считают, что художник наделял женские образы особой силой. Интересно, что женатым Фюссли была увлечена феминистка Мэри Уолстонкрафт, автор эссе «В защиту прав женщин» (1792). Они даже намеревались вместе поехать в Париж. Впрочем, София Фюссли решительно пресекла эту связь.
Ставить диагнозы по картинам можно сколько угодно. На мой взгляд, оценки скорее отражают взгляды критиков. Но очевидно, что женские образы имели огромное значение для внутреннего мира Фюссли, населенного причудливыми готическими видениями.
Panfilov FM
#галерея_фм #макабр_фм #арт_фм