Алексей Павлов

Решил перевести статью Кульмана, о которой рассказывал ранее. Помимо того, что она предвосхищает современный христианский физикализм, это просто очень хороший текст, живой и в меру хлёсткий. За работу принялся вчера: сижу, кручу в голове разные варианты переложения отдельных фраз, вдумываюсь в доводы автора. Тут мысль совершает кульбит: внезапно вспоминаю о покойном товарище и затем столь же стремительно задаюсь вопросом: а сейчас-то что с ним?
 
Субстанциальный дуалист мог бы ответить на этот вопрос так: после смерти человека его душа более не ассоциирована ни с одним человеческим телом, но, несмотря на то, что из-за отсутствия ассоциированного тела умершего более невозможно локализовать в физическом мире, он есть, по-прежнему существует в определённом качестве (как бестелесная душа). Далее – в зависимости от конфессиональной принадлежности и/или персональных богословских убеждений субстанциального дуалиста – следует рассказ о том, что происходит с человеческой душой после смерти его тела и до всеобщего воскресения мёртвых.
 
Но вот незадача: я-то не субстанциальный дуалист. Как бы мне ни хотелось мыслить иначе, я, будучи христианским физикалистом, должен признать, что прямо сейчас – т.е. в моменте времени после явления Христа и до Его второго и последнего пришествия, – моего друга нет. Согласие с тезисом о том, что природа человека физична, не оставляет места для допущения какого бы то ни было существования в промежуточном состоянии. Для сторонника этой теории смерть тотальна (но, надо подчеркнуть, не фатальна).
 
В этой перспективе раскрывается привлекательность субстанциального дуализма: он гарантирует вечную жизнь здесь и сейчас. Суть в том, что и христианский догмат о воскресении мёртвых, и греческое учение о бессмертии души говорят о вечной жизни, однако, согласно последнему, вечная жизнь для человека начинается незамедлительно после того, как он умирает, тогда как первый относит начала жизни вечной к жизни будущего века.
 
С точки зрения психологического комфорта предпочтительнее, разумеется, субстанциальный дуализм: думать, что наши родные и друзья не просто когда-то вернутся к жизни, но живы уже сейчас, – или, можно даже сказать, полностью никогда не умирали, – намного легче. Однако, как по мне, эта точка зрения – читерство, поскольку в значительной мере обесценивает смелую и радостную надежду догмата о воскресении. (Не говоря уже о чисто богословских и экзегетических соображениях, высказываемых Кульман. Они мне представляются вполне справедливыми.)
 
#мысли
#христианский_физикализм

www.group-telegram.com/jp/pavlov_channel.com/385

1.3K viewsedited  Oct 25, 2024 at 13:05

Решил перевести статью Кульмана, о которой рассказывал ранее. Помимо того, что она предвосхищает современный христианский физикализм, это просто очень хороший текст, живой и в меру хлёсткий. За работу принялся вчера: сижу, кручу в голове разные варианты переложения отдельных фраз, вдумываюсь в доводы автора. Тут мысль совершает кульбит: внезапно вспоминаю о покойном товарище и затем столь же стремительно задаюсь вопросом: а сейчас-то что с ним?
 
Субстанциальный дуалист мог бы ответить на этот вопрос так: после смерти человека его душа более не ассоциирована ни с одним человеческим телом, но, несмотря на то, что из-за отсутствия ассоциированного тела умершего более невозможно локализовать в физическом мире, он есть, по-прежнему существует в определённом качестве (как бестелесная душа). Далее – в зависимости от конфессиональной принадлежности и/или персональных богословских убеждений субстанциального дуалиста – следует рассказ о том, что происходит с человеческой душой после смерти его тела и до всеобщего воскресения мёртвых.
 
Но вот незадача: я-то не субстанциальный дуалист. Как бы мне ни хотелось мыслить иначе, я, будучи христианским физикалистом, должен признать, что прямо сейчас – т.е. в моменте времени после явления Христа и до Его второго и последнего пришествия, – моего друга нет. Согласие с тезисом о том, что природа человека физична, не оставляет места для допущения какого бы то ни было существования в промежуточном состоянии. Для сторонника этой теории смерть тотальна (но, надо подчеркнуть, не фатальна).
 
В этой перспективе раскрывается привлекательность субстанциального дуализма: он гарантирует вечную жизнь здесь и сейчас. Суть в том, что и христианский догмат о воскресении мёртвых, и греческое учение о бессмертии души говорят о вечной жизни, однако, согласно последнему, вечная жизнь для человека начинается незамедлительно после того, как он умирает, тогда как первый относит начала жизни вечной к жизни будущего века.
 
С точки зрения психологического комфорта предпочтительнее, разумеется, субстанциальный дуализм: думать, что наши родные и друзья не просто когда-то вернутся к жизни, но живы уже сейчас, – или, можно даже сказать, полностью никогда не умирали, – намного легче. Однако, как по мне, эта точка зрения – читерство, поскольку в значительной мере обесценивает смелую и радостную надежду догмата о воскресении. (Не говоря уже о чисто богословских и экзегетических соображениях, высказываемых Кульман. Они мне представляются вполне справедливыми.)
 
#мысли
#христианский_физикализм

BY Алексей Павлов