Кино про братскую любовь-ненависть
Посмотрела пачку фильмов про поддерживающие/мучительные узы братства: «Кончится лето», «Любой ценой», «Братья Систерс», «Хорошее время». Добавила в этот же ряд «Власть пса» и «Настоящую боль», которые видела раньше.
Никогда не приходило в голову смотреть несколько фильмов на одну тему, но семинары современного фильма в киношколе организованы именно так, и это помогает увидеть большую картину, сравнить подходы и то, как исследуется один вопрос в разных странах или периодах.
Во всех этих фильмах есть больший или меньший конфликт между братьями (логично, конфликт — драматургический движок, а сценаристы, по выражению Марио Пьюзо, написавшего сценарий к «Крестному отцу» — как регулировщики трафика, которые не разруливают столкновения, а, наоборот, направляют героев к ним). И часто этот конфликт возникает на разности характеров братьев по шкале маскулинности: один брат более жестокий, грубый, закрытый, второй более мягкий, миролюбивый, открытый. Такой конфликт сейчас ощущается как очень традиционный, если не сказать, устаревший. С ним уже все понятно: мачизм исследован, объяснен, разоблачен.
Куда интереснее такой конфликт между братьями, как в «Настоящей боли», где герои разошлись не по шкале маскулинности, а по шкале снежинчатости: невротик с гипер-контролем и депрессующий обаяшка. И братья Сэфди с их «Хорошим временем» тоже ощущаются очень современно, там один из братьев — человек с особенностями развития, а второй все время пытается его спасти (от системы и родственников, которые хотят его реабилитировать так, как считают правильным), но спасение включает в себя ограбление банка, так что план надежен, как швейцарские часы.
Кстати, братья снимают про братьев, забавно. А Коэны, Фарелли, Руссо, Дюпласы, Дафферы и Вачовски (в своей прошлой мужской жизни) снимали что-то про братьев? И вообще интересно, что братья — это какая-то очень устоявшаяся структура, что в кино, что в профессии, а про сестер я и фильмов даже толком не помню, кроме одноименного фильма Бодрова и «Шепотов и криков».
Ладно, вернемся к нашим российскимбаранам братьям. Казалось бы конфликт между ними примерно тот же, традиционный: один безбашенный и решает все вопросы насилием, второй няшка и умеет договариваться. Но тут интересно то, что в иностранных фильмах разность характеров героев объяснена: либо отец был абьюзером-алкоголиком, либо как во «Власти пса» герой, вынужденный скрываться в обществе, которое его не примет, маскируется от обратного, в супер-мачиста. А в «Кончится лето» вообще нет никаких объяснений. И, закономерно, нет никакой надежды на то, что что-то можно было изменить. Весь фильм — цепочка трагедий, предопределенная тотальным тупиком.
Это ощущение от фильма у меня удивительно срифмовалось с недавней лекцией, где разговор шел об образе крестьянина в русской литературе (что?! да!). Вот эта непознаваемость, иррациональность и принципиальная неразгадываемость возникает еще там. В 19 веке, когда в литературе почти любой герой — дворянин, чиновник, студент — бесконечно рефлексирует и объясняет, почему он такой, с героем из народа автор даже не берется высказывать гипотезы на этот счет. Загадочная русская душа, как у Кеши в «Кончится лето», продолжает оставаться непонятой, даже самим ее носителем, и решений нет, кроме самого страшного.
Посмотрела пачку фильмов про поддерживающие/мучительные узы братства: «Кончится лето», «Любой ценой», «Братья Систерс», «Хорошее время». Добавила в этот же ряд «Власть пса» и «Настоящую боль», которые видела раньше.
Никогда не приходило в голову смотреть несколько фильмов на одну тему, но семинары современного фильма в киношколе организованы именно так, и это помогает увидеть большую картину, сравнить подходы и то, как исследуется один вопрос в разных странах или периодах.
Во всех этих фильмах есть больший или меньший конфликт между братьями (логично, конфликт — драматургический движок, а сценаристы, по выражению Марио Пьюзо, написавшего сценарий к «Крестному отцу» — как регулировщики трафика, которые не разруливают столкновения, а, наоборот, направляют героев к ним). И часто этот конфликт возникает на разности характеров братьев по шкале маскулинности: один брат более жестокий, грубый, закрытый, второй более мягкий, миролюбивый, открытый. Такой конфликт сейчас ощущается как очень традиционный, если не сказать, устаревший. С ним уже все понятно: мачизм исследован, объяснен, разоблачен.
Куда интереснее такой конфликт между братьями, как в «Настоящей боли», где герои разошлись не по шкале маскулинности, а по шкале снежинчатости: невротик с гипер-контролем и депрессующий обаяшка. И братья Сэфди с их «Хорошим временем» тоже ощущаются очень современно, там один из братьев — человек с особенностями развития, а второй все время пытается его спасти (от системы и родственников, которые хотят его реабилитировать так, как считают правильным), но спасение включает в себя ограбление банка, так что план надежен, как швейцарские часы.
Кстати, братья снимают про братьев, забавно. А Коэны, Фарелли, Руссо, Дюпласы, Дафферы и Вачовски (в своей прошлой мужской жизни) снимали что-то про братьев? И вообще интересно, что братья — это какая-то очень устоявшаяся структура, что в кино, что в профессии, а про сестер я и фильмов даже толком не помню, кроме одноименного фильма Бодрова и «Шепотов и криков».
Ладно, вернемся к нашим российским
Это ощущение от фильма у меня удивительно срифмовалось с недавней лекцией, где разговор шел об образе крестьянина в русской литературе (что?! да!). Вот эта непознаваемость, иррациональность и принципиальная неразгадываемость возникает еще там. В 19 веке, когда в литературе почти любой герой — дворянин, чиновник, студент — бесконечно рефлексирует и объясняет, почему он такой, с героем из народа автор даже не берется высказывать гипотезы на этот счет. Загадочная русская душа, как у Кеши в «Кончится лето», продолжает оставаться непонятой, даже самим ее носителем, и решений нет, кроме самого страшного.
Кстати, «Хорошее время» прекрасен своим диким неоновым цветом. А также ритмом, саундтреком, характерами и игрой Паттинсона