Плавильный котёл

Спецоперация, которой уже не рады: Почему хочется побыстрее свернуть конфликт

Несмотря на то, что лед вроде бы как тронулся и российская делегация во главе с министром иностранных дел Сергеем Лавровым и помощником президента РФ Юрием Ушаковым прибыла в столицу Саудовской Аравии для старта  переговоров, официальная риторика все еще остается неизменной: цели СВО неизменны, победа неизбежна, а поддержка общества высока. Однако реальность упорно сопротивляется этим лозунгам. Число жалоб, поступивших к Татьяне Москальковой от участников боевых действий и их семей, за год выросло в 2,3 раза. Более 68 тысяч обращений – это не просто статистика, а индикатор системного кризиса.

Эти обращения – не вопросы идеологии, а крик отчаяния людей, столкнувшихся с самой прозаичной стороной войны: отсутствием выплат, медицинской помощи, поиском пропавших и освобождением пленных. Их становится все больше, и Кремль понимает, что давление только нарастает (хотя и не факт).

Любая военная кампания – это не только фронт, но и тыл. Чем дольше идет конфликт, тем выше нагрузка на социальные механизмы. Выплаты мобилизованным и их семьям, лечение раненых, реабилитация – все это требует денег, ресурсов, административных решений. И с каждым днем справляться с этими последствиями становится все сложнее.

Сначала власть сделала ставку на мобилизацию – добровольную и принудительную. Затем пошли осужденные. Теперь на штурм отправляют раненых, инвалидов, людей, которым, по всем документам, давно положено демобилизоваться. Суд признает мобилизованного негодным к службе? Командование просто игнорирует решение и отправляет его обратно в окопы.

Один из самых ярких последних примеров – история Ильи Коваленко. Суд постановил его комиссовать, но командиры угрожают: «Раз ты пошел в суд, теперь идешь в пехоту». Это уже не война ради целей, это война ради войны, просто чтобы не останавливать маховик, который уже некому крутить.

Ситуация на фронте отражается и на приграничных территориях. Суджанский интернат, попавший под удар, – лишь один из эпизодов. Там находились пожилые и маломобильные люди, эвакуация которых затянулась. Официальные структуры либо не хотят, либо не могут заниматься этой проблемой. А когда местные жители пытаются добиться ответа через Telegram-каналы, власти вместо помощи отправляют в Суджу не гуманитарные конвои, а проверки прокуратуры.

Система блокируется. Запрос на решение проблем сталкивается с отсутствием механизмов для их решения. Это вызывает раздражение не только у пострадавших, но и у чиновников, вынужденных разгребать завалы.

Несмотря на громкие заявления, в Кремле должны понимать, что общественное напряжение растет. Запас лояльности, которым власть пользовалась в 2022–2023 годах, истощается. Пропаганда больше не справляется – люди сталкиваются с реальностью, которая не укладывается в официальные нарративы.

Чем дольше продолжается этот конфликт, тем больше он разрушает не только Украину, но и Россию. Чем больше раненых возвращается без помощи, чем больше контрактников оказываются «пушечным мясом», тем больше вопросов возникает к тем, кто обещал защиту и стабильность.

Telegram

ЕЖ

Жалоб по теме спецоперации Татьяне Москальковой в 2024 году стало больше. За 2024 год уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова получила свыше 68 100 обращений от участников спецоперации и членов их семей, эвакуированных лиц и жителей приграничных…

www.group-telegram.com/jp/plavkotell.com/11539

3.5K viewsFeb 18 at 07:55

Спецоперация, которой уже не рады: Почему хочется побыстрее свернуть конфликт

Несмотря на то, что лед вроде бы как тронулся и российская делегация во главе с министром иностранных дел Сергеем Лавровым и помощником президента РФ Юрием Ушаковым прибыла в столицу Саудовской Аравии для старта  переговоров, официальная риторика все еще остается неизменной: цели СВО неизменны, победа неизбежна, а поддержка общества высока. Однако реальность упорно сопротивляется этим лозунгам. Число жалоб, поступивших к Татьяне Москальковой от участников боевых действий и их семей, за год выросло в 2,3 раза. Более 68 тысяч обращений – это не просто статистика, а индикатор системного кризиса.

Эти обращения – не вопросы идеологии, а крик отчаяния людей, столкнувшихся с самой прозаичной стороной войны: отсутствием выплат, медицинской помощи, поиском пропавших и освобождением пленных. Их становится все больше, и Кремль понимает, что давление только нарастает (хотя и не факт).

Любая военная кампания – это не только фронт, но и тыл. Чем дольше идет конфликт, тем выше нагрузка на социальные механизмы. Выплаты мобилизованным и их семьям, лечение раненых, реабилитация – все это требует денег, ресурсов, административных решений. И с каждым днем справляться с этими последствиями становится все сложнее.

Сначала власть сделала ставку на мобилизацию – добровольную и принудительную. Затем пошли осужденные. Теперь на штурм отправляют раненых, инвалидов, людей, которым, по всем документам, давно положено демобилизоваться. Суд признает мобилизованного негодным к службе? Командование просто игнорирует решение и отправляет его обратно в окопы.

Один из самых ярких последних примеров – история Ильи Коваленко. Суд постановил его комиссовать, но командиры угрожают: «Раз ты пошел в суд, теперь идешь в пехоту». Это уже не война ради целей, это война ради войны, просто чтобы не останавливать маховик, который уже некому крутить.

Ситуация на фронте отражается и на приграничных территориях. Суджанский интернат, попавший под удар, – лишь один из эпизодов. Там находились пожилые и маломобильные люди, эвакуация которых затянулась. Официальные структуры либо не хотят, либо не могут заниматься этой проблемой. А когда местные жители пытаются добиться ответа через Telegram-каналы, власти вместо помощи отправляют в Суджу не гуманитарные конвои, а проверки прокуратуры.

Система блокируется. Запрос на решение проблем сталкивается с отсутствием механизмов для их решения. Это вызывает раздражение не только у пострадавших, но и у чиновников, вынужденных разгребать завалы.

Несмотря на громкие заявления, в Кремле должны понимать, что общественное напряжение растет. Запас лояльности, которым власть пользовалась в 2022–2023 годах, истощается. Пропаганда больше не справляется – люди сталкиваются с реальностью, которая не укладывается в официальные нарративы.

Чем дольше продолжается этот конфликт, тем больше он разрушает не только Украину, но и Россию. Чем больше раненых возвращается без помощи, чем больше контрактников оказываются «пушечным мясом», тем больше вопросов возникает к тем, кто обещал защиту и стабильность.

BY Плавильный котёл