Rajdian — [ӕ] (Алик Пухати)

К посту @agundabekoeva: западный нарратив продолжает диктовать свои правила восприятия истории, и в этом плане попытки придумать сюжеты о женщинах-воительницах или связать свою историю с амазонками — это не что иное, как попытка оправдаться перед современной культурной повесткой. Сегодня женщина, которая тянет на себе семейный быт, хозяйство и воспитывает детей вместе с супругом, в западной интерпретации выглядит как «слабый образ», жертва патриархата. А потому в попытке украсить историю или показать больше героизма появляются надуманные сюжеты о женщинах, которые воевали наравне с мужчинами.

Мы попадаем в ловушку западного взгляда, который самонадеянно отказывается видеть силу женщины в её истинной роли. Женщина, хранящая очаг, воспитывающая детей, поддерживающая семью — это образ невероятной силы, а не слабости. Но вместо того чтобы отстаивать ценность этого образа, мы начинаем оправдываться, изобретая героизм в тех формах, которые приемлемы для «просвещённого» Запада.

Агунда верно отмечает, что исторически на Кавказе женщины брали на себя гендерную роль мужчин лишь в случае страшной трагедии — когда мужчины их рода погибали или не могли защищать общину. Это была вынужденная мера, которая говорила о трагедии, а не о нормах общества. Превращать такие истории в героические мифы для фолк-хистори — значит терять связь с реальным историческим контекстом и опять же играть по чужим правилам. Нашей истории не нужны оправдания, потому что её героизм — в реальных людях, которые, сохраняя традиции, жили, любили и преодолевали трудности.

www.group-telegram.com/jp/rajdian.com/4973

5.6K viewsJan 19 at 18:55

К посту @agundabekoeva: западный нарратив продолжает диктовать свои правила восприятия истории, и в этом плане попытки придумать сюжеты о женщинах-воительницах или связать свою историю с амазонками — это не что иное, как попытка оправдаться перед современной культурной повесткой. Сегодня женщина, которая тянет на себе семейный быт, хозяйство и воспитывает детей вместе с супругом, в западной интерпретации выглядит как «слабый образ», жертва патриархата. А потому в попытке украсить историю или показать больше героизма появляются надуманные сюжеты о женщинах, которые воевали наравне с мужчинами.

Мы попадаем в ловушку западного взгляда, который самонадеянно отказывается видеть силу женщины в её истинной роли. Женщина, хранящая очаг, воспитывающая детей, поддерживающая семью — это образ невероятной силы, а не слабости. Но вместо того чтобы отстаивать ценность этого образа, мы начинаем оправдываться, изобретая героизм в тех формах, которые приемлемы для «просвещённого» Запада.

Агунда верно отмечает, что исторически на Кавказе женщины брали на себя гендерную роль мужчин лишь в случае страшной трагедии — когда мужчины их рода погибали или не могли защищать общину. Это была вынужденная мера, которая говорила о трагедии, а не о нормах общества. Превращать такие истории в героические мифы для фолк-хистори — значит терять связь с реальным историческим контекстом и опять же играть по чужим правилам. Нашей истории не нужны оправдания, потому что её героизм — в реальных людях, которые, сохраняя традиции, жили, любили и преодолевали трудности.

BY Rajdian — [ӕ] (Алик Пухати)