#цитатка
– Тогда я лишь надеюсь, что ты знаешь, какое будущее ждет мир, лишившийся религии.
– Знаю, – ответил Император. – Это будущее и есть моя мечта. Империум Человека, существующий без помощи богов и высших сил. Галактика, объединенная вокруг Терры – ее сердца.
– Объединенная галактика? – переспросил Урия, уже не обращая внимания на горящую церковь. Он, наконец, начал понимать масштабы притязаний Императора.
– Именно. Единение Терры закончено, и настало время восстановить власть человечества над звездами.
– А во главе этой звездной империи встанешь ты? – предположил Урия.
– Конечно. Подобные великие свершения возможны, только если их направляет единственный дальновидный лидер, и иным путем вновь завоевать галактику нельзя.
– Ты безумен, – сказал Урия. – И самонадеян, если веришь, что звезды покорятся армии, подобной этой. Воины твои сильны, это так, но даже им такое не под силу.
– В этом ты прав, – согласился Император. – Эти люди не завоюют галактику, ибо они всего лишь люди. Они – лишь предтечи воинов, которых я создаю в генетических лабораториях, воинов, у которых будет и мощь, и сила духа, и видение будущего, необходимые в битве за звезды и нашу власть над ними. Эти воины станут моими генералами, они поведут мой крестовый поход к самым далеким окраинам вселенной.
– Не ты ли рассказывал мне о жестоком кровопролитии, в котором были повинны крестоносцы? – заметил Урия. – Чем же ты лучше тех святых людей, о которых ты говорил?
– Разница в том, что я знаю, что прав, – ответил Император.
– Слова истинного автократа.
Император покачал головой.
– Ты неверно все понимаешь, Урия. Я видел, что между выживанием и гибелью человечества проходит лишь узкий путь, и сегодня мы делаем на нем первый шаг.
Урия вновь посмотрел на церковь и ликующее пламя, пронзающее тьму.
– Ты избрал опасный путь, – сказал Урия. – Запрети человеку что-либо, и он возжелает запретного сильнее всех прочих вещей. А что если твоя грандиозная мечта сбудется? Что потом? Остерегайся, чтобы подданные твои не увидели в тебе бога.
Произнося эти слова, Урия вгляделся в лицо Императора и за маской могущества и величия увидел самую суть того, кто прожил тысячу жизней, кто ходил по земле дольше, чем могло представить воображение. Он увидел беспощадное властолюбие и кипящую лаву жестокости, наполнявшие сердце Императора. И в этот миг Урия понял, что не хочет принимать ничего из того, что предлагал этот человек, и не важно, как возвышенны и благородны были его обещания.
– Во имя всего, что свято, надеюсь, что ты прав, – молвил Урия, – но меня пугает будущее, уготовленное тобой человечеству.
– Я желаю только добра моему народу, – заверил его Император.
– Думаю, действительно желаешь, но я не стану частью этого будущего, – сказал Урия и, сбросив с плеч плащ Императора, пошел к церкви, высоко подняв голову. Ливень обрушился на него безжалостным потоком, но он приветствовал дождь, как воды крещения.
Он услышал позади себя шаги и следом за ними – слова Императора:
– Нет. Пусть идет.
Внешние двери церкви были открыты, и Урия вошел в притвор, чувствуя жар от языков пламени, метнувшихся к нему. Статуи были объяты огнем, от дверей в неф ничего не осталось – их сорвало с петель взрывом гранат.
Не останавливаясь, Урия вступил в охваченную огнем церковь. Пламя прожорливой стеной наступало на деревянные скамьи и шелковые занавеси, воздух пропитался дымом, и фреска на потолке была почти полностью сокрыта клубящейся тьмой. Он посмотрел на циферблат часов, стоявших на алтаре, улыбнулся, и пламя сомкнулось вокруг него.
Г. Макнилл. Последняя церковь
– Тогда я лишь надеюсь, что ты знаешь, какое будущее ждет мир, лишившийся религии.
– Знаю, – ответил Император. – Это будущее и есть моя мечта. Империум Человека, существующий без помощи богов и высших сил. Галактика, объединенная вокруг Терры – ее сердца.
– Объединенная галактика? – переспросил Урия, уже не обращая внимания на горящую церковь. Он, наконец, начал понимать масштабы притязаний Императора.
– Именно. Единение Терры закончено, и настало время восстановить власть человечества над звездами.
– А во главе этой звездной империи встанешь ты? – предположил Урия.
– Конечно. Подобные великие свершения возможны, только если их направляет единственный дальновидный лидер, и иным путем вновь завоевать галактику нельзя.
– Ты безумен, – сказал Урия. – И самонадеян, если веришь, что звезды покорятся армии, подобной этой. Воины твои сильны, это так, но даже им такое не под силу.
– В этом ты прав, – согласился Император. – Эти люди не завоюют галактику, ибо они всего лишь люди. Они – лишь предтечи воинов, которых я создаю в генетических лабораториях, воинов, у которых будет и мощь, и сила духа, и видение будущего, необходимые в битве за звезды и нашу власть над ними. Эти воины станут моими генералами, они поведут мой крестовый поход к самым далеким окраинам вселенной.
– Не ты ли рассказывал мне о жестоком кровопролитии, в котором были повинны крестоносцы? – заметил Урия. – Чем же ты лучше тех святых людей, о которых ты говорил?
– Разница в том, что я знаю, что прав, – ответил Император.
– Слова истинного автократа.
Император покачал головой.
– Ты неверно все понимаешь, Урия. Я видел, что между выживанием и гибелью человечества проходит лишь узкий путь, и сегодня мы делаем на нем первый шаг.
Урия вновь посмотрел на церковь и ликующее пламя, пронзающее тьму.
– Ты избрал опасный путь, – сказал Урия. – Запрети человеку что-либо, и он возжелает запретного сильнее всех прочих вещей. А что если твоя грандиозная мечта сбудется? Что потом? Остерегайся, чтобы подданные твои не увидели в тебе бога.
Произнося эти слова, Урия вгляделся в лицо Императора и за маской могущества и величия увидел самую суть того, кто прожил тысячу жизней, кто ходил по земле дольше, чем могло представить воображение. Он увидел беспощадное властолюбие и кипящую лаву жестокости, наполнявшие сердце Императора. И в этот миг Урия понял, что не хочет принимать ничего из того, что предлагал этот человек, и не важно, как возвышенны и благородны были его обещания.
– Во имя всего, что свято, надеюсь, что ты прав, – молвил Урия, – но меня пугает будущее, уготовленное тобой человечеству.
– Я желаю только добра моему народу, – заверил его Император.
– Думаю, действительно желаешь, но я не стану частью этого будущего, – сказал Урия и, сбросив с плеч плащ Императора, пошел к церкви, высоко подняв голову. Ливень обрушился на него безжалостным потоком, но он приветствовал дождь, как воды крещения.
Он услышал позади себя шаги и следом за ними – слова Императора:
– Нет. Пусть идет.
Внешние двери церкви были открыты, и Урия вошел в притвор, чувствуя жар от языков пламени, метнувшихся к нему. Статуи были объяты огнем, от дверей в неф ничего не осталось – их сорвало с петель взрывом гранат.
Не останавливаясь, Урия вступил в охваченную огнем церковь. Пламя прожорливой стеной наступало на деревянные скамьи и шелковые занавеси, воздух пропитался дымом, и фреска на потолке была почти полностью сокрыта клубящейся тьмой. Он посмотрел на циферблат часов, стоявших на алтаре, улыбнулся, и пламя сомкнулось вокруг него.
Г. Макнилл. Последняя церковь
Ветеран___Veteran_(рассказ).epub
83.6 KB
#на_почитать рассказы про все подряд, в том числе один про люсиль фон шард
#Мое
Я обещала детектив про Ультрамаринов. Я несу вам детектив про Ультрамаринов. Ну то есть классический: с убийством, расследованием, экспертизой и т.п. Энджой.
https://archiveofourown.org/works/41030487/chapters/102834375
зеркало
https://archiveofourown.gay/works/41030487/chapters/102834375
Я обещала детектив про Ультрамаринов. Я несу вам детектив про Ультрамаринов. Ну то есть классический: с убийством, расследованием, экспертизой и т.п. Энджой.
https://archiveofourown.org/works/41030487/chapters/102834375
зеркало
https://archiveofourown.gay/works/41030487/chapters/102834375
archiveofourown.org
Благоустроенная планета - Chapter 1 - fandom Warhammer 2022 (fandom_DreamTeam), Sandie_Zyryanova - Warhammer 40.000 [Archive of…
An Archive of Our Own, a project of the
Organization for Transformative Works
Organization for Transformative Works
#цитатка
Я уверена – Гидеон Рейвенор знал, что он делает. Его психические способности колоссальны, и даже Грегор говорил о них с трепетом. В очередной раз я задумалась, почему Рейвенор использовал свои силы столь скупо и по большей части на то, что казалось скромными или рутинными задачами. Обладая такими могучими дарами, вне всякого сомнения ниспосланными Самим Богом-Императором, он определенно мог сокрушить любого врага, еретика и противника Империума. Была ли я права, когда думала, что он боится собственной мощи?
По крайней мере, мне удалось его поддеть, ведь Рейвенор согласился провести спиритический сеанс, хотя, как мне казалось, на это он пошел осознанно и из собственных соображений. Когда мы с Карой пришли к нему в комнату для хранения документов, я начала понимать некоторые сомнения, которые питал инквизитор.
Его кресло стояло лицевой стороной к ступням подготовленного тела. Рейвенор был погружен в размышления, и, возможно, читал собственные умеряющие литании, чтобы приготовить разум к спиритическому сеансу. В комнате стояла странная тишина, казалось, приглушившая даже фоновый шум нашего дыхания и шагов. Это тоже напомнило мне о подземном мире склепа. Мы закрыли двери, после чего проверили, все ли обереги и тотемы на месте. Белой восковой свечой Кара запалила одну за одной стоящие на полу свечи, а красной я разожгла ладан в чашах.
Воздух наполнился теплым пряным запахом шэлла, а в полумраке возникла туманная завеса плывущего голубого дыма.
Коннорт Тимурлин, мертвый вот уже как четыре часа, смотрел в потолок. Его кожа имела сходство с белым мрамором, а из-за штанов труп напоминал изваяние на крышке гробницы-темплума, некий высеченный образ, увековечивающий память о какой-то древней важной особе. Следуя указаниям Рейвенора, Кара нарисовала пеплом определенные символы на щеках, лбу, груди и ладонях Тимурлина. Я не понимала ни этих рисунков, ни знаков, начертанных на полу, ни даже узора, образованного стоящими свечами, но что-то в их очертаниях и симметрии беспокоило меня. Кара сказала, что наше мероприятие будет исполнено согласно древним знаниям, содержащимся в «Малус Кодициум» – старинном томе с исписанными мерзостью страницами. Некогда им владел Грегор Эйзенхорн, а отрывки из него хранились в банках данных кресла Гидеона.
То было демоническое ремесло, варп-знания. Теперь я видела и это, и различия между Грегором и Гидеоном, что лежали за пределами очевидного. Гидеон, прежде всего, являлся человеком науки, ученым просвещения и технонаучных познаний. Он ступал узкой, но ярко-золотой тропой, ведшей от подножия Святого Трона в будущее, путем, освещенным гениальностью и постижением. Каждый раз, как Рейвенор сбивался с золотого курса и уходил во тьму, за этим всегда следовало несчастье.
Грегор, великий наставник Гидеона, выбрал иной путь – он шагал в темные места, возможно, с самых первых дней своей карьеры. Эйзенхорн сознательно ушел во тьму, где договаривался, вел дела и боролся с адскими созданиями, что там обитали. Зачастую он крал секреты этих существ и обращал против них их же приемы.
Д. Абнетт. Кающаяся
Я уверена – Гидеон Рейвенор знал, что он делает. Его психические способности колоссальны, и даже Грегор говорил о них с трепетом. В очередной раз я задумалась, почему Рейвенор использовал свои силы столь скупо и по большей части на то, что казалось скромными или рутинными задачами. Обладая такими могучими дарами, вне всякого сомнения ниспосланными Самим Богом-Императором, он определенно мог сокрушить любого врага, еретика и противника Империума. Была ли я права, когда думала, что он боится собственной мощи?
По крайней мере, мне удалось его поддеть, ведь Рейвенор согласился провести спиритический сеанс, хотя, как мне казалось, на это он пошел осознанно и из собственных соображений. Когда мы с Карой пришли к нему в комнату для хранения документов, я начала понимать некоторые сомнения, которые питал инквизитор.
Его кресло стояло лицевой стороной к ступням подготовленного тела. Рейвенор был погружен в размышления, и, возможно, читал собственные умеряющие литании, чтобы приготовить разум к спиритическому сеансу. В комнате стояла странная тишина, казалось, приглушившая даже фоновый шум нашего дыхания и шагов. Это тоже напомнило мне о подземном мире склепа. Мы закрыли двери, после чего проверили, все ли обереги и тотемы на месте. Белой восковой свечой Кара запалила одну за одной стоящие на полу свечи, а красной я разожгла ладан в чашах.
Воздух наполнился теплым пряным запахом шэлла, а в полумраке возникла туманная завеса плывущего голубого дыма.
Коннорт Тимурлин, мертвый вот уже как четыре часа, смотрел в потолок. Его кожа имела сходство с белым мрамором, а из-за штанов труп напоминал изваяние на крышке гробницы-темплума, некий высеченный образ, увековечивающий память о какой-то древней важной особе. Следуя указаниям Рейвенора, Кара нарисовала пеплом определенные символы на щеках, лбу, груди и ладонях Тимурлина. Я не понимала ни этих рисунков, ни знаков, начертанных на полу, ни даже узора, образованного стоящими свечами, но что-то в их очертаниях и симметрии беспокоило меня. Кара сказала, что наше мероприятие будет исполнено согласно древним знаниям, содержащимся в «Малус Кодициум» – старинном томе с исписанными мерзостью страницами. Некогда им владел Грегор Эйзенхорн, а отрывки из него хранились в банках данных кресла Гидеона.
То было демоническое ремесло, варп-знания. Теперь я видела и это, и различия между Грегором и Гидеоном, что лежали за пределами очевидного. Гидеон, прежде всего, являлся человеком науки, ученым просвещения и технонаучных познаний. Он ступал узкой, но ярко-золотой тропой, ведшей от подножия Святого Трона в будущее, путем, освещенным гениальностью и постижением. Каждый раз, как Рейвенор сбивался с золотого курса и уходил во тьму, за этим всегда следовало несчастье.
Грегор, великий наставник Гидеона, выбрал иной путь – он шагал в темные места, возможно, с самых первых дней своей карьеры. Эйзенхорн сознательно ушел во тьму, где договаривался, вел дела и боролся с адскими созданиями, что там обитали. Зачастую он крал секреты этих существ и обращал против них их же приемы.
Д. Абнетт. Кающаяся
я уже не собиралась ничего тащить, но... #срочно_в_номер #ночь_нежна #Сестричка_Битвы_дня репентия от @101ho_
#цитатка
Затем примарх бросился на Железного Шлема, налетев на него, как мстительная птица на добычу. Он широко развел руки, вызывая новые клинки из эфирного вещества.
У Железного Шлема не осталось ничего, чтобы отразить атаку, и не было времени, чтобы уклониться от удара. Он поднялся навстречу атаке, и когда она обрушилась на него, обнажил клыки под шлемом, сжал кулаки и вызывающе заревел.
Мир растворился в боли. Великий Волк почувствовал, как раскололся его доспех, разрываемый в клочья расщепляющей силой варпа. Он смутно осознал, что его органы вырываются с горячим, влажным звуком. Он услышал хруст в груди, и полуосознанно понял, что это была его грудная клетка. Его зрение расплылось, сменившись белой стеной жгучего, извивающегося колдовского огня. Ураган энергии – полное и окончательное выражение превосходства примарха – прошел сквозь него, как зимняя буря Хель – ужасная, холодная и неумолимая.
Он не упал. Каким-то образом он удержался на краю обрыва, вцепившись в расколотый камень. Когда агония прошла, он лежал на спине, распростертый перед гневом сына Императора.
Один глаз все еще действовал, видя, как за ним идет его смерть. По крайней мере, в этом смысле они были равны.
Железный Шлем выкашлял комок чего-то слизистого и горячего. Далеко внизу он слышал смутный грохот боевых машин ордена. Он знал, что они уже должны ворваться в Этт. Его Волки прогонят каждого захватчика из этих залов, одного за другим, ведомые беспощадной целеустремленностью, которая всегда была их отличительной особенностью. То, что они не успеют спасти его, было неважно.
– Этт выдержал, – прохрипел он влажным, скрипучим шепотом. – Твое время вышло. Я заберу эту победу.
Над ним возвышалось тело Магнуса. Узоры на его плоти по-прежнему двигались и кружились. Теперь он был прозрачным, и ветер вцепился в него. Он задержал на мгновенье смертельный удар. Примарх выглядел холодным, как труп.
– Какую победу? – спросил он. – Ты жаждал убить меня. Такой как ты никогда не сможет убить такого как я, Харек Железный Шлем – теперь я за пределами твоей мести.
Железный Шлем засмеялся, несмотря на то, что из-за этого его пробитые легкие вспыхнули новой агонией.
– Убить тебя? Нет. Я потерпел неудачу в этом. – Задыхающийся смех прекратился. – Но я ранил тебя, предатель. Мы ранили тебя здесь. Мы перерезали нити твоих сыновей и сломали посохи твоих колдунов. Мы стерли улыбку с твоего лица и содрали кожу с твоей спины. И я жил ради того, чтобы увидеть это. Это стоило потери нескольких бутыльков на подносе телотворца. Клянусь кровью Русса, ублюдок, я жил, чтобы увидеть, как ты воешь.
Магнус замолчал и поднял кулак. Перед тем, как он нанес смертельный для Харека Железного Шлема удар, Великий Волк снова засмеялся, выкашливая кровь на вокс-пластину и извиваясь от боли по всему телу. Он лежал на склоне горы, не надеясь на излечение, но смеясь, как сам старый Русс на заре галактики.
К. Райт. Битва за Клык
Затем примарх бросился на Железного Шлема, налетев на него, как мстительная птица на добычу. Он широко развел руки, вызывая новые клинки из эфирного вещества.
У Железного Шлема не осталось ничего, чтобы отразить атаку, и не было времени, чтобы уклониться от удара. Он поднялся навстречу атаке, и когда она обрушилась на него, обнажил клыки под шлемом, сжал кулаки и вызывающе заревел.
Мир растворился в боли. Великий Волк почувствовал, как раскололся его доспех, разрываемый в клочья расщепляющей силой варпа. Он смутно осознал, что его органы вырываются с горячим, влажным звуком. Он услышал хруст в груди, и полуосознанно понял, что это была его грудная клетка. Его зрение расплылось, сменившись белой стеной жгучего, извивающегося колдовского огня. Ураган энергии – полное и окончательное выражение превосходства примарха – прошел сквозь него, как зимняя буря Хель – ужасная, холодная и неумолимая.
Он не упал. Каким-то образом он удержался на краю обрыва, вцепившись в расколотый камень. Когда агония прошла, он лежал на спине, распростертый перед гневом сына Императора.
Один глаз все еще действовал, видя, как за ним идет его смерть. По крайней мере, в этом смысле они были равны.
Железный Шлем выкашлял комок чего-то слизистого и горячего. Далеко внизу он слышал смутный грохот боевых машин ордена. Он знал, что они уже должны ворваться в Этт. Его Волки прогонят каждого захватчика из этих залов, одного за другим, ведомые беспощадной целеустремленностью, которая всегда была их отличительной особенностью. То, что они не успеют спасти его, было неважно.
– Этт выдержал, – прохрипел он влажным, скрипучим шепотом. – Твое время вышло. Я заберу эту победу.
Над ним возвышалось тело Магнуса. Узоры на его плоти по-прежнему двигались и кружились. Теперь он был прозрачным, и ветер вцепился в него. Он задержал на мгновенье смертельный удар. Примарх выглядел холодным, как труп.
– Какую победу? – спросил он. – Ты жаждал убить меня. Такой как ты никогда не сможет убить такого как я, Харек Железный Шлем – теперь я за пределами твоей мести.
Железный Шлем засмеялся, несмотря на то, что из-за этого его пробитые легкие вспыхнули новой агонией.
– Убить тебя? Нет. Я потерпел неудачу в этом. – Задыхающийся смех прекратился. – Но я ранил тебя, предатель. Мы ранили тебя здесь. Мы перерезали нити твоих сыновей и сломали посохи твоих колдунов. Мы стерли улыбку с твоего лица и содрали кожу с твоей спины. И я жил ради того, чтобы увидеть это. Это стоило потери нескольких бутыльков на подносе телотворца. Клянусь кровью Русса, ублюдок, я жил, чтобы увидеть, как ты воешь.
Магнус замолчал и поднял кулак. Перед тем, как он нанес смертельный для Харека Железного Шлема удар, Великий Волк снова засмеялся, выкашливая кровь на вокс-пластину и извиваясь от боли по всему телу. Он лежал на склоне горы, не надеясь на излечение, но смеясь, как сам старый Русс на заре галактики.
К. Райт. Битва за Клык
Forwarded from Свалка Кровавого Ангела