В истории различных акций национал-большевиков отмечаются также эпизоды "гастрономического терроризма" — случаи, когда активисты партии бросали едой в известных политиков и чиновников.
Историй таких много — торт с криком "Привет от НБП!*" прилетал в президента Чувашии, лидера Справедливой России Миронова забрасывали яйцами, Чубайса обливали майонезом, а в Зюганова кидали помидоры. Причём все эти ситуации попадали на новостные ленты. Есть несколько причин, по которым такие акции действительно работали и имели смысл, несмотря на кажущееся на первый взгляд ребячество предприятия.
1. Наказание Такое "покушение" не приносит никому ощутимого вреда, соответственно, вероятность того, что за этим последует возбуждение уголовного дела — минимальна. Во всяком случае, это зависит от воли "пострадавшего" (так, ход делу пытался дать Чубайс), а тут уже встаёт вопрос о степени оскорблённости накрахмаленного воротничка тем, что его запачкали помидором. Зюганов, кстати, вполне спокойно воспринял эту ситуацию. Мол, я же политик, знал, на что иду. Весьма здравое рассуждение о предсказуемости негатива. Особенно когда политик из тебя хуёвый.
2. Унижение Когда мы берём оружие и целимся в государство (то есть в его представителя), то, по сути, равняемся с ним по силам. Мол, у вас есть репрессивный аппарат, а теперь и мы не хуже, давай бороться. В какой-то степени это меньше способствует ощущению у них страха и возмущения, возникает скорее злость и желание дать отпор. Мы можем нанести удар, они могут дать ответ.
А что может сделать государство, если мы закидываем его святыни яйцами? Это же святотатство! Власть была сакральной с момента возникновения государства в Древнем Египте — никто не знает, чем живет царь, его происхождение —мистифицированная тайна. Бог на земле, взявший меньшее от человеческого, ждет меча больше, чем унижения, ведь для почитаемого позор хуже смерти.
Почему этим не занимаются сейчас?
Моё мнение такое: в конце 90-х и нулевые эпатаж воспринимался достаточно спокойно, а такое действие могло найти отклик у народа, так как люди мыслили свободно и не зашоренно. За на первый взгляд бессмысленным действием люди видели описанную выше суть. Я бы даже сказала, что они чувствовали её. Чувствовали свою причастность к происходящему фибрами души — "спасибо, я бы сделал так же". Я думаю, что люди были способны ловить смыслы, как частоты.
Сейчас даже в слишком буквально осмысленных вещах (акции прямого действия) люди смысла не видят: вот активисты, берутся за дело и решают проблемы, а всё равно найдутся люди, которые скажут: "Ну и зачем? И какой смысл? Что, думаете, после этого Путин встанет и уйдёт?". Что уж говорить об акциях, где смысл транслируется не так явно.
Стоит ли винить в этом людей? Вина, конечно, есть, но если разбираться в этом и опускаться до разборок с теми, с кем мы должны объединяться, делу это не поможет. Общественность сейчас напоминает Кая, в которого попал осколок дьявольского зеркала. А наша задача — растопить заледеневшие сердца.
В истории различных акций национал-большевиков отмечаются также эпизоды "гастрономического терроризма" — случаи, когда активисты партии бросали едой в известных политиков и чиновников.
Историй таких много — торт с криком "Привет от НБП!*" прилетал в президента Чувашии, лидера Справедливой России Миронова забрасывали яйцами, Чубайса обливали майонезом, а в Зюганова кидали помидоры. Причём все эти ситуации попадали на новостные ленты. Есть несколько причин, по которым такие акции действительно работали и имели смысл, несмотря на кажущееся на первый взгляд ребячество предприятия.
1. Наказание Такое "покушение" не приносит никому ощутимого вреда, соответственно, вероятность того, что за этим последует возбуждение уголовного дела — минимальна. Во всяком случае, это зависит от воли "пострадавшего" (так, ход делу пытался дать Чубайс), а тут уже встаёт вопрос о степени оскорблённости накрахмаленного воротничка тем, что его запачкали помидором. Зюганов, кстати, вполне спокойно воспринял эту ситуацию. Мол, я же политик, знал, на что иду. Весьма здравое рассуждение о предсказуемости негатива. Особенно когда политик из тебя хуёвый.
2. Унижение Когда мы берём оружие и целимся в государство (то есть в его представителя), то, по сути, равняемся с ним по силам. Мол, у вас есть репрессивный аппарат, а теперь и мы не хуже, давай бороться. В какой-то степени это меньше способствует ощущению у них страха и возмущения, возникает скорее злость и желание дать отпор. Мы можем нанести удар, они могут дать ответ.
А что может сделать государство, если мы закидываем его святыни яйцами? Это же святотатство! Власть была сакральной с момента возникновения государства в Древнем Египте — никто не знает, чем живет царь, его происхождение —мистифицированная тайна. Бог на земле, взявший меньшее от человеческого, ждет меча больше, чем унижения, ведь для почитаемого позор хуже смерти.
Почему этим не занимаются сейчас?
Моё мнение такое: в конце 90-х и нулевые эпатаж воспринимался достаточно спокойно, а такое действие могло найти отклик у народа, так как люди мыслили свободно и не зашоренно. За на первый взгляд бессмысленным действием люди видели описанную выше суть. Я бы даже сказала, что они чувствовали её. Чувствовали свою причастность к происходящему фибрами души — "спасибо, я бы сделал так же". Я думаю, что люди были способны ловить смыслы, как частоты.
Сейчас даже в слишком буквально осмысленных вещах (акции прямого действия) люди смысла не видят: вот активисты, берутся за дело и решают проблемы, а всё равно найдутся люди, которые скажут: "Ну и зачем? И какой смысл? Что, думаете, после этого Путин встанет и уйдёт?". Что уж говорить об акциях, где смысл транслируется не так явно.
Стоит ли винить в этом людей? Вина, конечно, есть, но если разбираться в этом и опускаться до разборок с теми, с кем мы должны объединяться, делу это не поможет. Общественность сейчас напоминает Кая, в которого попал осколок дьявольского зеркала. А наша задача — растопить заледеневшие сердца.
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. He adds: "Telegram has become my primary news source." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm.
from jp
