Каково положение мобилизованных и наша роль в Группировке в сентябре 2024-го?
Нас больше не упоминают в новостях с осени прошлого года. Потому что свои месяцы славы в виде отражения контрнаступа ВСУ получили — и хватит. А также потому, что тогда же примерно, как можно наблюдать по организационным решениям, были сняты лимиты на расход личного состава, и нашему руководству постепенно стало плевать кого гнать в штурмы — мобов, штатных, новых контрабасов, краткосрочников или зэков.
На октябрь 2023-го мобилизованные были большинством во многих воинских частях. В том числе, в самой пехоте. С началом наступления мобилизованная пехота стала заканчиваться.
Есть в Армии Обороны Руанды такая бригада. Называется «Белые кирасиры». В ней пехоту обновляли раз в 1-1,5 месяца в батальонах. Поэтому мобилизованную пехоту с опытом летних боёв под Сватово угробили примерно к декабрю.
В двух известных полках, созданных при мобилизации, схожая история.
В нашем полку удалось растянуть эту историю на год. В октябре 2023-го — 90% полка мобы. После жестоких боёв в лесополках от Ивановки до Синьковки в январе этого года было 2/3 от состава батальонов. Сейчас уже хорошо, если 10% наберётся.
Это если про пехоту говорить.
Да, я слышал как минимум про один моб.полк, который избегал такой участи долго, до боёв под Волчанском. А там он быстро истощился и выдохся.
К этому тренду надо добавить политику высасывания «ненужных» из всех подразделений, начиная с «безлошадных» танкистов, заканчивая ремонтными ротами и связистами. В результате, если ещё в марте этого года мобы в этих подразделениях составляли большинство, то сейчас, после «выжимания досуха», хорошо, если нас 50-60% на подразделение того или иного рода войск в полку.
К этому для полной картины нужно добавить тренд на новых контрактников. Сейчас они в лучах славы — им и подъёмные, как то, что многим из нас удалось скопить за 2 года службы, им и реклама по телеку, и внимание политиков. Мобилизованных как будто и нет уже — но мы есть.
А в тени этого тренда на контрактников происходят всякие уродства, вроде того, что происходит в тех же «Белых кирасирах» — перед мобилизованными поставлен ультиматум «либо на контракт, либо в штурм». И это происходит не только в этой бригаде.
Если же брать более-менее нормальные части, вроде нашей (на 3 с плюсом, либо в чём-то на 4 с минусом), то мобилизованные по видам выполняемых работ и поручений мало чем отличаются от штатных контрактников. Отличие в другом — мы по-прежнему люди, набранные для войны, и если штатные могут позволить себе ротацию на работу в глубоком тылу и даже в ППД, то мы — нет.
У некоторых из нас даже есть новые контрактники на обучении. Часть из них прошла передок. Буквально 1-2 штурма до ранения и выбывания. Часть попала сразу в тыл из-за изначальной негодности по здоровью. Чувствуешь себя неловко, когда рулишь «дедом» лет под 50, выглядящим, как дед. Вот такое подкрепление нам набрали военкоматы.
Самое дерьмо заключается в том, что, несмотря на все достижения и заслуги за 2 года, у нас, мобов, нет никакой защиты от произвола командования, выполняющего высочайшую волю набрать «профессионалов» (заместо нас, «любителей», в том числе). Однажды можно оказаться в ситуации, когда командир или начальник приведёт вчерашнего срочника или «деда» и скажет «Дела передавай». На вопрос «А я теперь куда?» может последовать ответ «Разберёмся». И вот ты в штурмовой роте. Но если для новых контрактников это старт карьеры — те, кто выжил, после ранения распределяются по подразделениям второй линии и по тылу, то для тебя — очевидный конец.
Ибо демобилизовывать нельзя, а куда девать заменяемых контрактниками мобов? На мясокомбинате пока что безотходное производство.
Каково положение мобилизованных и наша роль в Группировке в сентябре 2024-го?
Нас больше не упоминают в новостях с осени прошлого года. Потому что свои месяцы славы в виде отражения контрнаступа ВСУ получили — и хватит. А также потому, что тогда же примерно, как можно наблюдать по организационным решениям, были сняты лимиты на расход личного состава, и нашему руководству постепенно стало плевать кого гнать в штурмы — мобов, штатных, новых контрабасов, краткосрочников или зэков.
На октябрь 2023-го мобилизованные были большинством во многих воинских частях. В том числе, в самой пехоте. С началом наступления мобилизованная пехота стала заканчиваться.
Есть в Армии Обороны Руанды такая бригада. Называется «Белые кирасиры». В ней пехоту обновляли раз в 1-1,5 месяца в батальонах. Поэтому мобилизованную пехоту с опытом летних боёв под Сватово угробили примерно к декабрю.
В двух известных полках, созданных при мобилизации, схожая история.
В нашем полку удалось растянуть эту историю на год. В октябре 2023-го — 90% полка мобы. После жестоких боёв в лесополках от Ивановки до Синьковки в январе этого года было 2/3 от состава батальонов. Сейчас уже хорошо, если 10% наберётся.
Это если про пехоту говорить.
Да, я слышал как минимум про один моб.полк, который избегал такой участи долго, до боёв под Волчанском. А там он быстро истощился и выдохся.
К этому тренду надо добавить политику высасывания «ненужных» из всех подразделений, начиная с «безлошадных» танкистов, заканчивая ремонтными ротами и связистами. В результате, если ещё в марте этого года мобы в этих подразделениях составляли большинство, то сейчас, после «выжимания досуха», хорошо, если нас 50-60% на подразделение того или иного рода войск в полку.
К этому для полной картины нужно добавить тренд на новых контрактников. Сейчас они в лучах славы — им и подъёмные, как то, что многим из нас удалось скопить за 2 года службы, им и реклама по телеку, и внимание политиков. Мобилизованных как будто и нет уже — но мы есть.
А в тени этого тренда на контрактников происходят всякие уродства, вроде того, что происходит в тех же «Белых кирасирах» — перед мобилизованными поставлен ультиматум «либо на контракт, либо в штурм». И это происходит не только в этой бригаде.
Если же брать более-менее нормальные части, вроде нашей (на 3 с плюсом, либо в чём-то на 4 с минусом), то мобилизованные по видам выполняемых работ и поручений мало чем отличаются от штатных контрактников. Отличие в другом — мы по-прежнему люди, набранные для войны, и если штатные могут позволить себе ротацию на работу в глубоком тылу и даже в ППД, то мы — нет.
У некоторых из нас даже есть новые контрактники на обучении. Часть из них прошла передок. Буквально 1-2 штурма до ранения и выбывания. Часть попала сразу в тыл из-за изначальной негодности по здоровью. Чувствуешь себя неловко, когда рулишь «дедом» лет под 50, выглядящим, как дед. Вот такое подкрепление нам набрали военкоматы.
Самое дерьмо заключается в том, что, несмотря на все достижения и заслуги за 2 года, у нас, мобов, нет никакой защиты от произвола командования, выполняющего высочайшую волю набрать «профессионалов» (заместо нас, «любителей», в том числе). Однажды можно оказаться в ситуации, когда командир или начальник приведёт вчерашнего срочника или «деда» и скажет «Дела передавай». На вопрос «А я теперь куда?» может последовать ответ «Разберёмся». И вот ты в штурмовой роте. Но если для новых контрактников это старт карьеры — те, кто выжил, после ранения распределяются по подразделениям второй линии и по тылу, то для тебя — очевидный конец.
Ибо демобилизовывать нельзя, а куда девать заменяемых контрактниками мобов? На мясокомбинате пока что безотходное производство.
BY СОЛДАТСКАЯ ПРАВДА
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. However, the perpetrators of such frauds are now adopting new methods and technologies to defraud the investors.
from jp
