Стальной шлем

​​Про революции

Замечаю, как совсем неглупые люди, которых при иных обстоятельствах мог бы назвать единомышленниками, подпадают под влияние исторического искажения, будто «большевики хоть и сволочи, но ведь и ликбез, и электрификацию, и индустриализацию – тоже они провели, выходит, не зря революция была». Согласно указанной логике, видимо, не случись революции, до сих пор бы жили в деревнях, ходили в лаптях и необразованными сидели без света.

Корневая проблема этой точки зрения, на мой взгляд, заключается в том, что она упирается в сугубо марксистскую трактовку революций. Для марксистов, будь то сами классики – Маркс и Энгельс, или Ленин, революция является радикальным разрывом с прошлым, разделяющим историю общества строго на «до» и «после». Однако существует и иная, к сожалению, менее известная у нас, точка зрения. Её сформулировал классик политического консерватизма, современник Маркса – француз Алексис де Токвиль. Для него революция – всего лишь ускорение тех процессов, которые уже десятилетиями, а то и столетиями, зрели и развивались в недрах Старого порядка. Токвиль считал, что Французская революция конца XVIII в. не есть нечто новое и доселе неведанное, а всего лишь логическое продолжение государственной централизации и модернизации, которые были начаты ещё министром Кольбером при Людовике XIV, когда Старый порядок находился в зените своего могущества. В качестве примера можно привести Вандейское восстание. Против чего восстали контрреволюционные крестьяне Западной Франции в 1793 г.? Против приватизации земли горожанами, против «огосударствления» Церкви и против всеобщего воинского призыва. То есть против тех вещей, к которым королевская власть сама стремилась весь XVIII в., и что революция лишь осуществила на практике.

Так уж вышло, что «нашим Токвилем» является иностранец – американский профессор из Огайо Дэвид Хоффман. Его книга «Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм. 1914 – 1939», вышедшая в моём любимом издательстве «Новое литературное обозрение» в 2018 г., применяет токвилевский подход к Русской революции. Книга Хоффмана позволяет ещё раз убедиться в неочевидном для многих факте: в первой половине XX в. ВСЕ западные государства, независимо от типа политических режимов, шли в едином модерновом направлении: исходили из возможности преобразовать общество в соответствии с научными (или только кажущимися «научными») идеалами, прокачивали социальный патернализм, беря на себя всё больше социальных обязательств, шли по пути «тотализации» войны, ставили под контроль частную жизнь индивида, активно пичкая того пропагандой и форматируя его социально-политическое поведение, не гнушаясь политическими репрессиями.

Соответственно, любой, кто бы не находился у власти в России, хоть инопланетянин, свалившийся с Марса, реформировал бы страну по вполне определённым лекалам. Ликбез был бы проведён. Та же знаменитая орфографическая реформа, призванная упростить правописание, официально разрабатывалась с 1904 г., а реализована была Временным правительством в мае 1917 г. Главное управление государственного здравоохранения было создано ещё в империи в 1916 г., а Министерство государственного призрения вкупе с Министерством труда впервые появились при Временном правительстве. План тотальной электрификации, ставший известным как «План ГОЭЛРО» имел в своей основе наработки ещё имперских времён. Скобелевский комитет с 1914 г. вёл активную военную пропаганду, в том числе и кинематографическую, а массовые депортации немцев и евреев в 1914 – 1915 гг. наряду с введением продразвёрстки в 1916 г. предвосхитили аналогичные мероприятия советского периода. Первый политический культ личности в России принадлежал отнюдь не Ленину или Сталину, а Керенскому.

Кто-то может сказать, что подобная концепция оправдывает коммунистов, мол они, получается, ничего выдающегося то и не сделали. На мой взгляд, подход Токвиля и Хоффмана, наоборот, выносит большевикам суровый приговор: стоило ли ради столь естественных вещей жертвовать таким количеством жизней?

www.group-telegram.com/jp/stahlhelm.com/1834

3.2K viewsJul 14, 2020 at 18:32

​​Про революции

Замечаю, как совсем неглупые люди, которых при иных обстоятельствах мог бы назвать единомышленниками, подпадают под влияние исторического искажения, будто «большевики хоть и сволочи, но ведь и ликбез, и электрификацию, и индустриализацию – тоже они провели, выходит, не зря революция была». Согласно указанной логике, видимо, не случись революции, до сих пор бы жили в деревнях, ходили в лаптях и необразованными сидели без света.

Корневая проблема этой точки зрения, на мой взгляд, заключается в том, что она упирается в сугубо марксистскую трактовку революций. Для марксистов, будь то сами классики – Маркс и Энгельс, или Ленин, революция является радикальным разрывом с прошлым, разделяющим историю общества строго на «до» и «после». Однако существует и иная, к сожалению, менее известная у нас, точка зрения. Её сформулировал классик политического консерватизма, современник Маркса – француз Алексис де Токвиль. Для него революция – всего лишь ускорение тех процессов, которые уже десятилетиями, а то и столетиями, зрели и развивались в недрах Старого порядка. Токвиль считал, что Французская революция конца XVIII в. не есть нечто новое и доселе неведанное, а всего лишь логическое продолжение государственной централизации и модернизации, которые были начаты ещё министром Кольбером при Людовике XIV, когда Старый порядок находился в зените своего могущества. В качестве примера можно привести Вандейское восстание. Против чего восстали контрреволюционные крестьяне Западной Франции в 1793 г.? Против приватизации земли горожанами, против «огосударствления» Церкви и против всеобщего воинского призыва. То есть против тех вещей, к которым королевская власть сама стремилась весь XVIII в., и что революция лишь осуществила на практике.

Так уж вышло, что «нашим Токвилем» является иностранец – американский профессор из Огайо Дэвид Хоффман. Его книга «Взращивание масс. Модерное государство и советский социализм. 1914 – 1939», вышедшая в моём любимом издательстве «Новое литературное обозрение» в 2018 г., применяет токвилевский подход к Русской революции. Книга Хоффмана позволяет ещё раз убедиться в неочевидном для многих факте: в первой половине XX в. ВСЕ западные государства, независимо от типа политических режимов, шли в едином модерновом направлении: исходили из возможности преобразовать общество в соответствии с научными (или только кажущимися «научными») идеалами, прокачивали социальный патернализм, беря на себя всё больше социальных обязательств, шли по пути «тотализации» войны, ставили под контроль частную жизнь индивида, активно пичкая того пропагандой и форматируя его социально-политическое поведение, не гнушаясь политическими репрессиями.

Соответственно, любой, кто бы не находился у власти в России, хоть инопланетянин, свалившийся с Марса, реформировал бы страну по вполне определённым лекалам. Ликбез был бы проведён. Та же знаменитая орфографическая реформа, призванная упростить правописание, официально разрабатывалась с 1904 г., а реализована была Временным правительством в мае 1917 г. Главное управление государственного здравоохранения было создано ещё в империи в 1916 г., а Министерство государственного призрения вкупе с Министерством труда впервые появились при Временном правительстве. План тотальной электрификации, ставший известным как «План ГОЭЛРО» имел в своей основе наработки ещё имперских времён. Скобелевский комитет с 1914 г. вёл активную военную пропаганду, в том числе и кинематографическую, а массовые депортации немцев и евреев в 1914 – 1915 гг. наряду с введением продразвёрстки в 1916 г. предвосхитили аналогичные мероприятия советского периода. Первый политический культ личности в России принадлежал отнюдь не Ленину или Сталину, а Керенскому.

Кто-то может сказать, что подобная концепция оправдывает коммунистов, мол они, получается, ничего выдающегося то и не сделали. На мой взгляд, подход Токвиля и Хоффмана, наоборот, выносит большевикам суровый приговор: стоило ли ради столь естественных вещей жертвовать таким количеством жизней?

BY Стальной шлем