🗞Проект сахалинского ветропарка попал на страницы американского издания The New York Times
Он появится в Углегорском районе. Объект будет самым большим из тех, что сейчас существуют на территории Дальнего Востока.
Ветропарк станет главной частью «Зеленого угольного кластера», над созданием которого сейчас работает ВГК, предусмотрено 16 основных узлов.
«По плану на извилистом побережье и покрытых лесами холмах этого русского острова в Тихом океане появится 16 ветряных турбин. Этот ветропарк станет больше, чем любой из ныне работающих на огромной территории Дальнего Востока России. Чистая энергия, которую будет вырабатывать новый ветропарк, пойдет на добычу большого количества угля. Россия изо всех сил пытается сохранить доходы и влияние от продажи полезных ископаемых на мировом рынке, хотя Кремль все больше признает, что изменения климата — это антропогенный кризис, и для его решения государству нужно больше работать», — уточняет обозреватель «Таймс».
🗞Проект сахалинского ветропарка попал на страницы американского издания The New York Times
Он появится в Углегорском районе. Объект будет самым большим из тех, что сейчас существуют на территории Дальнего Востока.
Ветропарк станет главной частью «Зеленого угольного кластера», над созданием которого сейчас работает ВГК, предусмотрено 16 основных узлов.
«По плану на извилистом побережье и покрытых лесами холмах этого русского острова в Тихом океане появится 16 ветряных турбин. Этот ветропарк станет больше, чем любой из ныне работающих на огромной территории Дальнего Востока России. Чистая энергия, которую будет вырабатывать новый ветропарк, пойдет на добычу большого количества угля. Россия изо всех сил пытается сохранить доходы и влияние от продажи полезных ископаемых на мировом рынке, хотя Кремль все больше признает, что изменения климата — это антропогенный кризис, и для его решения государству нужно больше работать», — уточняет обозреватель «Таймс».
Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from jp
