Стоило депутату Ирине Смирновой высказаться за принятие в Казахстане закона об иноагентах – как ей припомнили соросовское прошлое и давние хвалебные высказывания относительно Фонда Сорос-Казахстан, где она, по ее собственному признанию, «нашла моральную поддержку и поддержку экспертного сообщества, в которых так нуждалась»… Что тут скажешь? Большое и величественное видится на расстоянии, а мелкое и вонючее ощущается только вблизи. Кому еще оценивать иноагентские будни, как не бывшему иноагенту. Ведь это звучит у Смирновой вполне выстраданно: «Пришло время пересмотреть статус целого ряда НПО, годами работающих в «серой зоне» и переписать правила игры с иностранными донорами, маскирующими политинтересы под «медиаподдержку», «правозащиту» и повышение толерантности».
Отвлекаясь от личности депутата, хочется заметить, что в Казахстане действительно много сделано для того, чтобы финансирование из-за бугра было прозрачным. Дискуссии сегодня уместны и необходимы не столько о том, как бы вытащить иноагентов за ушко и на солнышко, сколько о том, чего с ними потом делать и как оценивать их роль в общественной жизни. Либо договориться о том, что клеймо иноагента должно стоять исключительно на тех, кто заподозрен в разрушительной и нежелательной деятельности.
Стоило депутату Ирине Смирновой высказаться за принятие в Казахстане закона об иноагентах – как ей припомнили соросовское прошлое и давние хвалебные высказывания относительно Фонда Сорос-Казахстан, где она, по ее собственному признанию, «нашла моральную поддержку и поддержку экспертного сообщества, в которых так нуждалась»… Что тут скажешь? Большое и величественное видится на расстоянии, а мелкое и вонючее ощущается только вблизи. Кому еще оценивать иноагентские будни, как не бывшему иноагенту. Ведь это звучит у Смирновой вполне выстраданно: «Пришло время пересмотреть статус целого ряда НПО, годами работающих в «серой зоне» и переписать правила игры с иностранными донорами, маскирующими политинтересы под «медиаподдержку», «правозащиту» и повышение толерантности».
Отвлекаясь от личности депутата, хочется заметить, что в Казахстане действительно много сделано для того, чтобы финансирование из-за бугра было прозрачным. Дискуссии сегодня уместны и необходимы не столько о том, как бы вытащить иноагентов за ушко и на солнышко, сколько о том, чего с ними потом делать и как оценивать их роль в общественной жизни. Либо договориться о том, что клеймо иноагента должно стоять исключительно на тех, кто заподозрен в разрушительной и нежелательной деятельности.
BY Қазақша тақырыптар
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. To that end, when files are actively downloading, a new icon now appears in the Search bar that users can tap to view and manage downloads, pause and resume all downloads or just individual items, and select one to increase its priority or view it in a chat. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from jp
