The Гращенков

Три образа будущего для России: на какой Кремль сделает ставку? Образ будущего (модель, контуры, дискуссия о котором развернулась на @russica2) – это футуристические ожидания. Говоря о будущем, мы имеем в виду панорамную картину, не прогнозы или проекты, а цельный художественный образ. Он должен быть убедителен, т.е. для современников его совокупные черты должны быть знакомы: «да, так может быть». Руссо, Маркс, Фукуяма – это все визионеры «коллективного будущего», однако в каждом социуме всегда есть свой доминирующий образ. Есть ли такой в России? Есть, и как минимум три.
1. «Советский образ». Черпается из прошлого, опираясь на миф Ленина-Сталина и опыт жизни советского человека во времена брежневского застоя. Образ рисует Россию как наследника СССР, с восстановленными границами и мировым доминированием, вместе с тем опирается на реалии госкапитализма. Средства производства и недра не принадлежат народу, существует частная собственность и классовое общество. Образ является репродукцией советской модели, мысленно нацелен в прошлое, где будущее предстает лишь его улучшенной версией.
2. «Европейский образ». Запущенный еще в перестройку и так и не наполненный смысловым содержанием образ, в котором Россия предстает как часть единого западного мира с его ценностями и рыночной экономикой. Востребован несформировавшимся в России среднем классом, как фантомная боль по несбывшемуся. Является продуктивной моделью, нацелен в будущее, однако не выглядит убедительным и слабо аргументирован.
3. «Великорусский образ». Мета-продуктивная модель, опирающаяся на микс из идей восстановления былого могущества (одновременно царской и сталинской эпох), за счет невиданного пассионарного скачка («прорыва»), базой для которого станет предвосхищение реальности – возвеличивание России на фоне краха всего остального мира. Не имеет никаких исторических аналогов, однако популярен как миф об избранности русского народа и уготованной ему судьбе богоносца.
Сегодня власть заигрывает со всеми тремя образами, не рискуя сделать ставку ни на один из них или же наоборот, достигая нужных целей верткостью между всеми тремя, апеллируя, то к человеку советскому, то к европейскому, то к великороссу. Однако голосование за новую Конституцию, кризис и обнуление сроков, должны подтолкнуть к выбору одной из моделей, так как ресурсов для удержания всех трех может оказаться недостаточно.

www.group-telegram.com/jp/thegraschenkov.com/1066

6.3K viewsJun 9, 2020 at 17:50

Три образа будущего для России: на какой Кремль сделает ставку? Образ будущего (модель, контуры, дискуссия о котором развернулась на @russica2) – это футуристические ожидания. Говоря о будущем, мы имеем в виду панорамную картину, не прогнозы или проекты, а цельный художественный образ. Он должен быть убедителен, т.е. для современников его совокупные черты должны быть знакомы: «да, так может быть». Руссо, Маркс, Фукуяма – это все визионеры «коллективного будущего», однако в каждом социуме всегда есть свой доминирующий образ. Есть ли такой в России? Есть, и как минимум три.
1. «Советский образ». Черпается из прошлого, опираясь на миф Ленина-Сталина и опыт жизни советского человека во времена брежневского застоя. Образ рисует Россию как наследника СССР, с восстановленными границами и мировым доминированием, вместе с тем опирается на реалии госкапитализма. Средства производства и недра не принадлежат народу, существует частная собственность и классовое общество. Образ является репродукцией советской модели, мысленно нацелен в прошлое, где будущее предстает лишь его улучшенной версией.
2. «Европейский образ». Запущенный еще в перестройку и так и не наполненный смысловым содержанием образ, в котором Россия предстает как часть единого западного мира с его ценностями и рыночной экономикой. Востребован несформировавшимся в России среднем классом, как фантомная боль по несбывшемуся. Является продуктивной моделью, нацелен в будущее, однако не выглядит убедительным и слабо аргументирован.
3. «Великорусский образ». Мета-продуктивная модель, опирающаяся на микс из идей восстановления былого могущества (одновременно царской и сталинской эпох), за счет невиданного пассионарного скачка («прорыва»), базой для которого станет предвосхищение реальности – возвеличивание России на фоне краха всего остального мира. Не имеет никаких исторических аналогов, однако популярен как миф об избранности русского народа и уготованной ему судьбе богоносца.
Сегодня власть заигрывает со всеми тремя образами, не рискуя сделать ставку ни на один из них или же наоборот, достигая нужных целей верткостью между всеми тремя, апеллируя, то к человеку советскому, то к европейскому, то к великороссу. Однако голосование за новую Конституцию, кризис и обнуление сроков, должны подтолкнуть к выбору одной из моделей, так как ресурсов для удержания всех трех может оказаться недостаточно.

BY The Гращенков