Верное описание настроений группы «умеренных» россиян относительно СВО. Вообще рациональных людей всегда подавляющее большинство, а радикалов – меньшинство. На днях в работе Института социологии РАН «Саморегуляция в молодежной среде: типологизация и моделирование, 2022» видел данные, сколько в России радикально оппозиционных людей – около 2,4 млн. человек. Это 2% от населения страны. Думаю, представителей противоположных мнений – радикально провластных – столько же, около 2%. Укладывается в историческое правило о «2% с той или иной стороны». Например, в Гражданскую войну столько и составляло ядро радикалов с обеих сторон, а в Великую Отечественную – коллаборантов и партизан на оккупированных территориях.
Рациональный человек, оказавшийся в ситуации, подобной сегодняшней, всегда задаёт два вопроса: «Что лично я потеряю?», «Что лично я приобрету?». Плюс всегда подключается инстинкт самосохранения (например, нормальный человек не будет совать руку в костёр). Каждый про СВО может задать эти два вопроса и ответить на них. Но беда в России в том, что исторически рациональных, умеренных людей никогда не допускали надолго до власти. Были иногда периоды, но начальство всё равно срывалось в радикализм. Правили нами те самые представители 2% (как и сейчас). https://www.group-telegram.com/kremlebezBashennik/28462
Верное описание настроений группы «умеренных» россиян относительно СВО. Вообще рациональных людей всегда подавляющее большинство, а радикалов – меньшинство. На днях в работе Института социологии РАН «Саморегуляция в молодежной среде: типологизация и моделирование, 2022» видел данные, сколько в России радикально оппозиционных людей – около 2,4 млн. человек. Это 2% от населения страны. Думаю, представителей противоположных мнений – радикально провластных – столько же, около 2%. Укладывается в историческое правило о «2% с той или иной стороны». Например, в Гражданскую войну столько и составляло ядро радикалов с обеих сторон, а в Великую Отечественную – коллаборантов и партизан на оккупированных территориях.
Рациональный человек, оказавшийся в ситуации, подобной сегодняшней, всегда задаёт два вопроса: «Что лично я потеряю?», «Что лично я приобрету?». Плюс всегда подключается инстинкт самосохранения (например, нормальный человек не будет совать руку в костёр). Каждый про СВО может задать эти два вопроса и ответить на них. Но беда в России в том, что исторически рациональных, умеренных людей никогда не допускали надолго до власти. Были иногда периоды, но начальство всё равно срывалось в радикализм. Правили нами те самые представители 2% (как и сейчас). https://www.group-telegram.com/kremlebezBashennik/28462
BY Толкователь
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from jp
