Экономический рост в Китае – стратегический параметр для КПК. Он буквально должен ощущаться каждым китайцем, так как это ключевое условие общественного договора: «вы никогда не будете жить хорошо, но ваши дети будут жить лучше, чем вы, и ради этого стоит много трудиться на общее коммунистическое благо».
Сейчас КПК стоит перед важнейшим вызовом – перезапуском экономического роста. При этом возможностей становится меньше: базовая инфраструктура – жильё, дороги, аэропорты, порты – уже отстроены, месторождения угля, нефти, руды – освоены, поля – вспаханы, автозаводы и верфи – работают и т. п.
Неосвоенных ниш очень немного: сейчас идёт мегастройка ВИЭ – СЭС и ВЭС; однако очевидно, что для такой крупной экономики этого недостаточно. В критических отраслях – чипов, ВПК, космосе, атоме – с китайцами внешний мир технологиями не делится.
Неплохо чувствует себя экспортно-ориентированная экономика КНР. Однако от самых платежеспособных рынков – США и Европы – китайцев ежегодно отрезают. Вольницы начала века уже нет.
Экономический рост в Китае – стратегический параметр для КПК. Он буквально должен ощущаться каждым китайцем, так как это ключевое условие общественного договора: «вы никогда не будете жить хорошо, но ваши дети будут жить лучше, чем вы, и ради этого стоит много трудиться на общее коммунистическое благо».
Сейчас КПК стоит перед важнейшим вызовом – перезапуском экономического роста. При этом возможностей становится меньше: базовая инфраструктура – жильё, дороги, аэропорты, порты – уже отстроены, месторождения угля, нефти, руды – освоены, поля – вспаханы, автозаводы и верфи – работают и т. п.
Неосвоенных ниш очень немного: сейчас идёт мегастройка ВИЭ – СЭС и ВЭС; однако очевидно, что для такой крупной экономики этого недостаточно. В критических отраслях – чипов, ВПК, космосе, атоме – с китайцами внешний мир технологиями не делится.
Неплохо чувствует себя экспортно-ориентированная экономика КНР. Однако от самых платежеспособных рынков – США и Европы – китайцев ежегодно отрезают. Вольницы начала века уже нет.
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look.
from jp
