Вот такая Декларация была принята на конференции «Древо жизни». Её основной смысл не в том, чтобы надеяться на то, что кто-то другой решит проблему старения, а самим действовать в пользу продления жизни.
Возможно её положения, кому-то покажутся спорными, но я готов защитить каждый пункт и предлагаю провести открытую дискуссию.
Если вы за продление продление жизни, но вы считаете более сильным другой текст, то напишите и распространите его. Пусть победит самый сильный мем.
Возможно её положения, кому-то покажутся спорными, но я готов защитить каждый пункт и предлагаю провести открытую дискуссию.
Если вы за продление продление жизни, но вы считаете более сильным другой текст, то напишите и распространите его. Пусть победит самый сильный мем.
Прекрасное далеко, не будь ко мне жестоко, жестоко не будь… Да Алисе Селезневой 53. Что пошло не так? В книжках Кира Булычева было по-другому…
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Я посмотрел интервью с Сашей Панчиным, где Сергей Мезенцев полдороги недоумевал, зачем нужно клонирование.
Саша отвечал просто: «А почему бы и нет, если человеку хочется?» Ведущий возражал, что это потакание эгоизму, ведь дети, по его мнению, должны быть исключительно плодом любви двух людей.
Тут можно заметить, человеку нормально быть эгоистичным — он хочет есть, спать или получать больше просмотров на YouTube. Ничего в этом плохо нет.
Клонирование действительно могло бы помочь одиноким людям реализовать их «эгоистическое» желание иметь детей.
Но я хотел бы объяснить, почему клонирование — это прямой путь к радикальному продлению жизни. И дело вовсе не в использовании клонов на органы.
Дело — в идеологии, философии, этике.
Сразу уточню: здесь и дальше я имею в виду здоровое клонирование человека.
На пути клонирования стоят этические барьеры. Точнее, псевдоэтические и антигуманистические. Те же барьеры препятствуют и радикальному продлению жизни.
Именно клонирование, как таран, способно снести эти преграды, потому что оно технологически проще, чем создание лекарства от старости.
Главный идеологический противник клонирования — концепция вечной души. Не случайно Папа Римский в своё время лёг костьми, добиваясь запрета клонирования по всему миру. Впрочем, все религии против. Они ведь продают обещание вечной жизни именно души в обмен на деньги, выполнение странных ритуалов и подчинение.
В религиозном фреймворке продление жизни — занятие не просто бессмысленное, но и вредное. По сути, это задержка встречи с богом.
Клонирование человека — с одной стороны, мощный аргумент против бессмертия души, а с другой — доказательство возможностей научно-технического прогресса.
Но даже не это главное. В клонировании, как в натянутой струне, звучит желание продолжить себя, желание быть в будущем в большей степени.
Наличие воспоминаний о человеке лучше, чем их отсутствие. Наличие его книг и фильмов лучше, чем если бы они не были написаны и не сняты. Наличие памятника лучше, чем безвестность. Наличие детей лучше, чем их отсутствие. И наличие клона — тоже лучше.
Спросите близнецов: хорошо ли иметь близнеца? Да, вообще кайф.
Клон — это более сильный прорыв в реальность. Это человек, действующий с вами заодно, с большей вероятностью. Клон — лучший потенциальный носитель ваших идей.
Клонирование — это проявление жажды жизни.
И оно полезно для общества. Пусть будут миллионы клонов Нобелевских лауреатов.
Я думаю, что клонирование повысит у людей с ресурсами желание заводить больше супердетей. Ведь клон — это своего рода «суперребёнок» по отношению к оригиналу. Благодаря клонированию миллиардеры смогут растить десятки, а возможно, и сотни детей — и все они получат хорошее образование. Массовое клонирование человека повысит средний интеллектуальный уровень.
Клонирование также уменьшает зависимость от другого человека в вопросах рождения детей. Клонирование — проявление свободы.
Но самое важное, что сближает клонирование и продление жизни, — это решимость действовать в собственных интересах.
Тот, кто создаст клонов, естественно продолжит бороться за своё существование. Он сделает это уже не в одиночку, а вместе с людьми, которые максимально на него похожи.
Саша отвечал просто: «А почему бы и нет, если человеку хочется?» Ведущий возражал, что это потакание эгоизму, ведь дети, по его мнению, должны быть исключительно плодом любви двух людей.
Тут можно заметить, человеку нормально быть эгоистичным — он хочет есть, спать или получать больше просмотров на YouTube. Ничего в этом плохо нет.
Клонирование действительно могло бы помочь одиноким людям реализовать их «эгоистическое» желание иметь детей.
Но я хотел бы объяснить, почему клонирование — это прямой путь к радикальному продлению жизни. И дело вовсе не в использовании клонов на органы.
Дело — в идеологии, философии, этике.
Сразу уточню: здесь и дальше я имею в виду здоровое клонирование человека.
На пути клонирования стоят этические барьеры. Точнее, псевдоэтические и антигуманистические. Те же барьеры препятствуют и радикальному продлению жизни.
Именно клонирование, как таран, способно снести эти преграды, потому что оно технологически проще, чем создание лекарства от старости.
Главный идеологический противник клонирования — концепция вечной души. Не случайно Папа Римский в своё время лёг костьми, добиваясь запрета клонирования по всему миру. Впрочем, все религии против. Они ведь продают обещание вечной жизни именно души в обмен на деньги, выполнение странных ритуалов и подчинение.
В религиозном фреймворке продление жизни — занятие не просто бессмысленное, но и вредное. По сути, это задержка встречи с богом.
Клонирование человека — с одной стороны, мощный аргумент против бессмертия души, а с другой — доказательство возможностей научно-технического прогресса.
Но даже не это главное. В клонировании, как в натянутой струне, звучит желание продолжить себя, желание быть в будущем в большей степени.
Наличие воспоминаний о человеке лучше, чем их отсутствие. Наличие его книг и фильмов лучше, чем если бы они не были написаны и не сняты. Наличие памятника лучше, чем безвестность. Наличие детей лучше, чем их отсутствие. И наличие клона — тоже лучше.
Спросите близнецов: хорошо ли иметь близнеца? Да, вообще кайф.
Клон — это более сильный прорыв в реальность. Это человек, действующий с вами заодно, с большей вероятностью. Клон — лучший потенциальный носитель ваших идей.
Клонирование — это проявление жажды жизни.
И оно полезно для общества. Пусть будут миллионы клонов Нобелевских лауреатов.
Я думаю, что клонирование повысит у людей с ресурсами желание заводить больше супердетей. Ведь клон — это своего рода «суперребёнок» по отношению к оригиналу. Благодаря клонированию миллиардеры смогут растить десятки, а возможно, и сотни детей — и все они получат хорошее образование. Массовое клонирование человека повысит средний интеллектуальный уровень.
Клонирование также уменьшает зависимость от другого человека в вопросах рождения детей. Клонирование — проявление свободы.
Но самое важное, что сближает клонирование и продление жизни, — это решимость действовать в собственных интересах.
Тот, кто создаст клонов, естественно продолжит бороться за своё существование. Он сделает это уже не в одиночку, а вместе с людьми, которые максимально на него похожи.
YouTube
Стать лучшей версией себя | БИОЛОГ АЛЕКСАНДР ПАНЧИН
Производство: БИГ НАМБРЗ
телеграм канал Сергея Мезенцева - https://www.group-telegram.com/simbackstage
Биолог и борец с лженаукой Александр Панчин — гость нового выпуска, в котором мы обсудим клонирование. Это наше ближайшее будущее или нет? Сможем ли мы клонировать отдельные…
телеграм канал Сергея Мезенцева - https://www.group-telegram.com/simbackstage
Биолог и борец с лженаукой Александр Панчин — гость нового выпуска, в котором мы обсудим клонирование. Это наше ближайшее будущее или нет? Сможем ли мы клонировать отдельные…
Как вы думаете, какая самая центральная проблема геронтологии?
Каждая вторая книга о старении содержит сентенцию: «Существует около 300 теорий старения».
Это даже не проблема — это центральная катастрофа геронтологии.
Даже если бы существовали всего две теории, главной целью исследователей должно было бы стать выяснение, какая из них верна, какая — нет, или же обе ошибочны.
Когда теорий двадцать две — это уже кошмарное состояние науки. А когда их 300 (цифра, которая, вероятно, неверна и просто кочует из книги в книгу), мы, по сути, уже не говорим о науке.
Исследования старения сегодня фрагментированы. Каждый подход опирается на отдельный механизм, игнорируя большинство фактов.
Именно поэтому мы движемся к продлению жизни так медленно. Разработка терапевтических подходов игнорирует 99% имеющейся информации, а надежда строится на том, чтобы почти наугад повлиять на значимый процесс и добиться замедления старения.
Так было с антиоксидантами, теломеразой, сенолитиками. И так же скоро произойдёт с эпигенетическим откатом.
Желание longevity-стартапов прийти к практическому результату понятно. Но вместо попыток опровержения гипотез мы видим многолетние старания «пристроить» к тому или иному заболеванию что-то, связанное со старением.
Теория должна учитывать все известные факты и предсказывать новые.
Главная статья о старении — Hallmarks of Aging — не объясняет, каков вклад каждого процесса, не выстраивает иерархию причинно-следственных связей, не содержит количественных показателей. Она не отвечает на вопрос «откуда берётся старение». В ней отсутствуют глубокие эволюционные обоснования и единый объяснительный механизм, который бы показывал, почему возникают все эти процессы и как они взаимодействуют во времени.
Различия в продолжительности жизни у видов, бессмертие половых клеток, отсутствие постоянного отбора на долгожительство остаются в разделе «Спекуляции», без удовлетворительных объяснений, основанных на математических моделях.
Например, теория одноразовой сомы пытается объяснить противоречие между плодовитостью и продолжительностью жизни, но приводит к нелепому выводу о необходимости выбора из-за ограниченных ресурсов. Но ведь ресурсов может быть сколько угодно. Где же тогда отбор на бессмертие?
Остаются необъяснимыми такие факты, как большая продолжительность жизни самок или десяти- и двадцатикратные различия в сроках жизни между кастами эусоциальных насекомых.
Мы многое знаем о старении с точки зрения «что происходит», но глава «почему это происходит» остаётся заполненной исключительно спекуляциями, без экспериментальных подтверждений.
Самая распространённая гипотеза — антагонистической плейотропии — не указывает конкретные механизмы для каждого организма. Неясно, о вреде каких именно генов во второй половине жизни идёт речь. Нет доказанной физиологической модели, показывающей, в чём выгода для животного пренебречь приспособленностью во второй половине жизни.
Вопрос об общей теории старения остаётся на периферии научного интереса. Мало публикаций, нет профильных конференций.
Мне известны лишь несколько работ, в которых предпринята попытка сопоставить существующие теории и устранить противоречия между ними.
В частности, Пётр Лидский предложил анализировать теории старения, оценивая, насколько каждая из них объясняет ключевые факты. Он составил таблицу, показывающую это сравнение.
Но это только начало работы. В таблице не учтены новые значимые гипотезы, возможно, пропущены важные факты, и не из каждой теории выведены чёткие предсказания, которые можно было бы проверить экспериментально.
Именно эта работа — критический анализ теорий — станет самой важной. Она и определит, возможна ли в принципе разработка лекарства от старости.
Каждая вторая книга о старении содержит сентенцию: «Существует около 300 теорий старения».
Это даже не проблема — это центральная катастрофа геронтологии.
Даже если бы существовали всего две теории, главной целью исследователей должно было бы стать выяснение, какая из них верна, какая — нет, или же обе ошибочны.
Когда теорий двадцать две — это уже кошмарное состояние науки. А когда их 300 (цифра, которая, вероятно, неверна и просто кочует из книги в книгу), мы, по сути, уже не говорим о науке.
Исследования старения сегодня фрагментированы. Каждый подход опирается на отдельный механизм, игнорируя большинство фактов.
Именно поэтому мы движемся к продлению жизни так медленно. Разработка терапевтических подходов игнорирует 99% имеющейся информации, а надежда строится на том, чтобы почти наугад повлиять на значимый процесс и добиться замедления старения.
Так было с антиоксидантами, теломеразой, сенолитиками. И так же скоро произойдёт с эпигенетическим откатом.
Желание longevity-стартапов прийти к практическому результату понятно. Но вместо попыток опровержения гипотез мы видим многолетние старания «пристроить» к тому или иному заболеванию что-то, связанное со старением.
Теория должна учитывать все известные факты и предсказывать новые.
Главная статья о старении — Hallmarks of Aging — не объясняет, каков вклад каждого процесса, не выстраивает иерархию причинно-следственных связей, не содержит количественных показателей. Она не отвечает на вопрос «откуда берётся старение». В ней отсутствуют глубокие эволюционные обоснования и единый объяснительный механизм, который бы показывал, почему возникают все эти процессы и как они взаимодействуют во времени.
Различия в продолжительности жизни у видов, бессмертие половых клеток, отсутствие постоянного отбора на долгожительство остаются в разделе «Спекуляции», без удовлетворительных объяснений, основанных на математических моделях.
Например, теория одноразовой сомы пытается объяснить противоречие между плодовитостью и продолжительностью жизни, но приводит к нелепому выводу о необходимости выбора из-за ограниченных ресурсов. Но ведь ресурсов может быть сколько угодно. Где же тогда отбор на бессмертие?
Остаются необъяснимыми такие факты, как большая продолжительность жизни самок или десяти- и двадцатикратные различия в сроках жизни между кастами эусоциальных насекомых.
Мы многое знаем о старении с точки зрения «что происходит», но глава «почему это происходит» остаётся заполненной исключительно спекуляциями, без экспериментальных подтверждений.
Самая распространённая гипотеза — антагонистической плейотропии — не указывает конкретные механизмы для каждого организма. Неясно, о вреде каких именно генов во второй половине жизни идёт речь. Нет доказанной физиологической модели, показывающей, в чём выгода для животного пренебречь приспособленностью во второй половине жизни.
Вопрос об общей теории старения остаётся на периферии научного интереса. Мало публикаций, нет профильных конференций.
Мне известны лишь несколько работ, в которых предпринята попытка сопоставить существующие теории и устранить противоречия между ними.
В частности, Пётр Лидский предложил анализировать теории старения, оценивая, насколько каждая из них объясняет ключевые факты. Он составил таблицу, показывающую это сравнение.
Но это только начало работы. В таблице не учтены новые значимые гипотезы, возможно, пропущены важные факты, и не из каждой теории выведены чёткие предсказания, которые можно было бы проверить экспериментально.
Именно эта работа — критический анализ теорий — станет самой важной. Она и определит, возможна ли в принципе разработка лекарства от старости.
Немного поговорим про то, что можно предпринять, чтобы теория старения была создана. Включаю аудиокомнату, приходите))
Давайте мы с Алексеем Стрыгиным ответим в 11:00 по Москве на вопросы по декларации. И обсудим значения и возможности подобного рода инициатив. Приходите в Зум
https://us06web.zoom.us/j/84240186900
https://us06web.zoom.us/j/84240186900
Очень смешно, но и гениально. Вот, пожалуй, самая удивительная идея борьбы со старением в XXI веке:
Разобраться с «чужими голосами» в голове.
Надеваем шапочки из фольги и пытаемся выяснить, в чём здесь дело.
Речь о том, чтобы изучать когнитивные расстройства ради создания терапии для организма в целом. Именно так поступает Майкл Левин — учёный с индексом Хирша 105.
В чём суть?
Главный тезис Левина: интеллект появляется не вдруг, а постепенно, в ходе эволюции. По мере усложнения организма растёт и его «ум» — способность запоминать, учиться, ставить цели. Всё это не возникает мгновенно.
Мы знаем, что из одной клетки рождается весь организм; по мысли Левина, ансамбли клеток выполняют «интеллектуальные» задачи морфогенеза. Также всё живое на Земле сформировалось благодаря тому, что различные клеточные коллективы решали интеллектуальные задачи.
Старение, согласно Левину, — это потеря целей у органов и тканей. Орган был создан, а дальше «целей» уже нет.
Левин считает, что интеллектом обладают не только нейроны, но и другие типы клеток. Его эксперименты это подтверждают.
Например, у эмбрионов лягушек (Xenopus) он манипулировал ионными каналами в определённых зонах, и в результате начинала формироваться глазная ткань там, где обычно вырастают совсем другие структуры (скажем, на хвосте). Выходит, набор клеток «понимает», какую задачу надо выполнять, и стоит лишь «поменять электрический язык» — клетки начинают строить орган там, куда «сигнал» велит. То есть мы фактически задаём новую цель.
Также Левин создал ксеноботов — живых «роботов» из клеток кожи эмбрионов лягушки. С помощью компьютерного моделирования эти клетки собирают в особые микро-сообщества; такие ксеноботы умеют самостоятельно перемещаться и даже проявлять элементарное коллективное поведение.
Сам факт того, что непрофильные (не нервные) клетки могут образовывать «поведенческое» единство, вновь подтверждает идею «коллективного клеточного интеллекта». Более того, они решают задачи, которых никогда не решали, будучи обычными клетками кожи внутри лягушки.
Во всех этих работах клетки выступают как «агенты», принимающие решения на основе внутренних сигналов и внешнего (в том числе электрического) окружения.
Где здесь связь со старением?
Мы можем применить знания о «поведении» клеток к органам и тканям, понять, что общего у психических расстройств и «дезорганизации» клеточного интеллекта. Возможно, «сходит с ума» не только мозг, но и любой орган.
Мне показалось (в беседе Левина с психиатрами), что он хочет как бы «перенастроить голос в голове» у клеточного ансамбля, добиваясь, например, включения регенерации.
Идея звучит невероятно красиво. Так что снимаем шапочки из фольги, идите смотреть интервью Майкла Левина с клиническим психологом и иммунно-психиатром — охренеете.
Разобраться с «чужими голосами» в голове.
Надеваем шапочки из фольги и пытаемся выяснить, в чём здесь дело.
Речь о том, чтобы изучать когнитивные расстройства ради создания терапии для организма в целом. Именно так поступает Майкл Левин — учёный с индексом Хирша 105.
В чём суть?
Главный тезис Левина: интеллект появляется не вдруг, а постепенно, в ходе эволюции. По мере усложнения организма растёт и его «ум» — способность запоминать, учиться, ставить цели. Всё это не возникает мгновенно.
Мы знаем, что из одной клетки рождается весь организм; по мысли Левина, ансамбли клеток выполняют «интеллектуальные» задачи морфогенеза. Также всё живое на Земле сформировалось благодаря тому, что различные клеточные коллективы решали интеллектуальные задачи.
Старение, согласно Левину, — это потеря целей у органов и тканей. Орган был создан, а дальше «целей» уже нет.
Левин считает, что интеллектом обладают не только нейроны, но и другие типы клеток. Его эксперименты это подтверждают.
Также Левин создал ксеноботов — живых «роботов» из клеток кожи эмбрионов лягушки. С помощью компьютерного моделирования эти клетки собирают в особые микро-сообщества; такие ксеноботы умеют самостоятельно перемещаться и даже проявлять элементарное коллективное поведение.
Сам факт того, что непрофильные (не нервные) клетки могут образовывать «поведенческое» единство, вновь подтверждает идею «коллективного клеточного интеллекта». Более того, они решают задачи, которых никогда не решали, будучи обычными клетками кожи внутри лягушки.
Во всех этих работах клетки выступают как «агенты», принимающие решения на основе внутренних сигналов и внешнего (в том числе электрического) окружения.
Где здесь связь со старением?
Мы можем применить знания о «поведении» клеток к органам и тканям, понять, что общего у психических расстройств и «дезорганизации» клеточного интеллекта. Возможно, «сходит с ума» не только мозг, но и любой орган.
Мне показалось (в беседе Левина с психиатрами), что он хочет как бы «перенастроить голос в голове» у клеточного ансамбля, добиваясь, например, включения регенерации.
Идея звучит невероятно красиво. Так что снимаем шапочки из фольги, идите смотреть интервью Майкла Левина с клиническим психологом и иммунно-психиатром — охренеете.
YouTube
Discussion with Alexey Tolchinsky and Thomas Pollak 1
This is a ~1 hour conversation between Alexey Tolchinsky (https://www.researchgate.net/profile/Alexey-Tolchinsky), a clinical psychologist and Adjunct Professor at The George Washington University, Center for Professional Psychology, and Thomas Pollak (h…
Слушайте, я хочу рассказать о самых распространенных мемах, стереотипах поведения, взглядах, бизнес-стратегиях в Longevity. В 12:00 по Москве включу аудикомнату, приходите, если интересно.
Трансгуманизм в далеком городе pinned «Слушайте, я хочу рассказать о самых распространенных мемах, стереотипах поведения, взглядах, бизнес-стратегиях в Longevity. В 12:00 по Москве включу аудикомнату, приходите, если интересно.»