Высокое покровительство: почему встреча губернатора с Кирносом – это сигнал элитам, а не народу
Новость о рабочей встрече губернатора Александра Гусева и главы Лискинского района Игоря Кирноса, прошедшей 13 февраля, вызвала много вопросов: недоумение, граничащее с возмущением. Как такое возможно? О чем говорит эта встреча в контексте недавних событий?
На первый взгляд – обычная рабочая встреча. Цифры, отчеты, планы. Рост производства на 105,5%, молоко, мясо, новые дома для врачей, поддержка участников СВО. Но за этой рутиной скрывается куда более серьезный месседж, который губернатор посылает и элитам, и обществу.
Многие скажут, подумаешь, поймали сына с закладками, ну и что? При чем тут отец? Сын – взрослый человек, сам отвечает за свои поступки. С юридической точки зрения – да. Но давайте представим обычную воронежскую семью, где сына поймали на распространении наркотиков. Что будет с карьерой отца, если он, например, директор школы или главврач больницы? Сохранит ли он должность после такого удара по репутации? Или, может быть, сам напишет заявление, понимая, что больше не имеет морального права учить детей или лечить людей? А теперь посмотрим на ситуацию с Кирносом. Сначала – загадочный "больничный" сразу после скандала. Теперь – триумфальное возвращение через парадную дверь губернаторской приемной. Цифры, отчеты, планы. Рост производства, молоко, мясо, новые дома для врачей. Будто ничего и не было.
Для элит сигнал предельно ясен: "свои не сдают своих". Кирнос остается в системе, под защитой. История с сыном-наркодилером – неприятная, но не фатальная. Можно переждать на больничном, а потом вернуться к работе. Публичная встреча с губернатором – это как знак свыше: "все нормально, работаем дальше".
Встреча Гусева и Кирноса воспринимается как сигнал полной безнаказанности для "своих". Общество ожидало реакции, по крайней мере, моральной оценки ситуации. Вместо этого власть демонстрирует полное игнорирование общественного мнения и проблемы, которая касается каждого. Наркотики – это не "мелкий скандал", как пытаются представить ситуацию некоторые. Это угроза безопасности и здоровью нации, и молчание власти в этом вопросе воспринимается как потворство проблеме.
Особенно цинично на этом фоне выглядит доклад о "поддержке семей". В регионе, где сын высокопоставленного чиновника обвиняется в распространении наркотиков, глава района рассказывает о помощи другим семьям. И губернатор это одобряет.
Такой формат возвращения чиновника – через парадную дверь губернаторской приемной – это фактически публичная пощечина всем, кто верил в неотвратимость ответственности и моральные ориентиры в чиновничьих кабинетах.
Последствия этого решения могут быть гораздо серьезнее, чем кажется. Люди и раньше не особо верили в справедливость, а теперь получили еще одно подтверждение: есть "неприкасаемые", которым можно все. Даже если их дети приторговывают наркотой – ничего страшного, "отболеются" на больничном и вернутся с почетом.
История с главой района – это тест на то, есть ли у власти хоть какие-то моральные ограничители. И власть этот тест провалила. Теперь любой чиновник знает: можно пережить любой скандал. А жителям Воронежской области остается только наблюдать, как на их глазах размывается грань между добром и злом, законом и беззаконием, моралью и цинизмом. И думать, в каком обществе предстоит жить их детям, если даже наркоторговля становится "не таким уж страшным грехом" для семей власть имущих.
Высокое покровительство: почему встреча губернатора с Кирносом – это сигнал элитам, а не народу
Новость о рабочей встрече губернатора Александра Гусева и главы Лискинского района Игоря Кирноса, прошедшей 13 февраля, вызвала много вопросов: недоумение, граничащее с возмущением. Как такое возможно? О чем говорит эта встреча в контексте недавних событий?
На первый взгляд – обычная рабочая встреча. Цифры, отчеты, планы. Рост производства на 105,5%, молоко, мясо, новые дома для врачей, поддержка участников СВО. Но за этой рутиной скрывается куда более серьезный месседж, который губернатор посылает и элитам, и обществу.
Многие скажут, подумаешь, поймали сына с закладками, ну и что? При чем тут отец? Сын – взрослый человек, сам отвечает за свои поступки. С юридической точки зрения – да. Но давайте представим обычную воронежскую семью, где сына поймали на распространении наркотиков. Что будет с карьерой отца, если он, например, директор школы или главврач больницы? Сохранит ли он должность после такого удара по репутации? Или, может быть, сам напишет заявление, понимая, что больше не имеет морального права учить детей или лечить людей? А теперь посмотрим на ситуацию с Кирносом. Сначала – загадочный "больничный" сразу после скандала. Теперь – триумфальное возвращение через парадную дверь губернаторской приемной. Цифры, отчеты, планы. Рост производства, молоко, мясо, новые дома для врачей. Будто ничего и не было.
Для элит сигнал предельно ясен: "свои не сдают своих". Кирнос остается в системе, под защитой. История с сыном-наркодилером – неприятная, но не фатальная. Можно переждать на больничном, а потом вернуться к работе. Публичная встреча с губернатором – это как знак свыше: "все нормально, работаем дальше".
Встреча Гусева и Кирноса воспринимается как сигнал полной безнаказанности для "своих". Общество ожидало реакции, по крайней мере, моральной оценки ситуации. Вместо этого власть демонстрирует полное игнорирование общественного мнения и проблемы, которая касается каждого. Наркотики – это не "мелкий скандал", как пытаются представить ситуацию некоторые. Это угроза безопасности и здоровью нации, и молчание власти в этом вопросе воспринимается как потворство проблеме.
Особенно цинично на этом фоне выглядит доклад о "поддержке семей". В регионе, где сын высокопоставленного чиновника обвиняется в распространении наркотиков, глава района рассказывает о помощи другим семьям. И губернатор это одобряет.
Такой формат возвращения чиновника – через парадную дверь губернаторской приемной – это фактически публичная пощечина всем, кто верил в неотвратимость ответственности и моральные ориентиры в чиновничьих кабинетах.
Последствия этого решения могут быть гораздо серьезнее, чем кажется. Люди и раньше не особо верили в справедливость, а теперь получили еще одно подтверждение: есть "неприкасаемые", которым можно все. Даже если их дети приторговывают наркотой – ничего страшного, "отболеются" на больничном и вернутся с почетом.
История с главой района – это тест на то, есть ли у власти хоть какие-то моральные ограничители. И власть этот тест провалила. Теперь любой чиновник знает: можно пережить любой скандал. А жителям Воронежской области остается только наблюдать, как на их глазах размывается грань между добром и злом, законом и беззаконием, моралью и цинизмом. И думать, в каком обществе предстоит жить их детям, если даже наркоторговля становится "не таким уж страшным грехом" для семей власть имущих.
BY В курсе Воронеж
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. The perpetrators use various names to carry out the investment scams. They may also impersonate or clone licensed capital market intermediaries by using the names, logos, credentials, websites and other details of the legitimate entities to promote the illegal schemes. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion.
from jp
