О том, как у нас дела. Поняла, что отвечаю всем по отдельности. Решила написать об этом пост.
Часть 1.
Как Вы помните Сашуля заболела 7го сентября. Потом 10го я крайний раз ей сбила температуру и все было хорошо несколько дней. Никаких новых симптомов и никакой температуры. Но 13го числа у Саши вновь она поднялась. Сначала 38, потом уже 39 и лихорадка. В 3 часа ночи мы проснулись с диким жаром за 39, дочь постанывала, глаза не открывала, жалобно звала меня, я дала ей жаропонижающее, старалась ее обтирать, потом она резко начала очень громко с ужасом на лице орать. И на фоне высокой температуры, ее стало рвать. В итоге в рвоте были все и всё. Я, муж, она, кровать, пол. Конечно я вызвала скорую, так как, приходящая сегодня из поликлиники, врач сказала, что в случае ухудшения состояния, вызывайте скорую. Ну и это уже явное ухудшение. А я тревожная мать. Очень. Я начала плакать. Всегда кажется, что если больница, значит все уже очень плохо. Не люблю больницы. И в первый раз еду в инфекционное отделение. Всегда дико их боялась. Положили нас в ДГКБ им. З.А. Башляевой. После предыдущего опыта больницы с ребенком, я очень боялась, что могут направить в 9ю. Хотела или Башляевой или Морозовскую, в них хорошие врачи. Благо нам повезло и мы попали, куда хотели.
О том, как у нас дела. Поняла, что отвечаю всем по отдельности. Решила написать об этом пост.
Часть 1.
Как Вы помните Сашуля заболела 7го сентября. Потом 10го я крайний раз ей сбила температуру и все было хорошо несколько дней. Никаких новых симптомов и никакой температуры. Но 13го числа у Саши вновь она поднялась. Сначала 38, потом уже 39 и лихорадка. В 3 часа ночи мы проснулись с диким жаром за 39, дочь постанывала, глаза не открывала, жалобно звала меня, я дала ей жаропонижающее, старалась ее обтирать, потом она резко начала очень громко с ужасом на лице орать. И на фоне высокой температуры, ее стало рвать. В итоге в рвоте были все и всё. Я, муж, она, кровать, пол. Конечно я вызвала скорую, так как, приходящая сегодня из поликлиники, врач сказала, что в случае ухудшения состояния, вызывайте скорую. Ну и это уже явное ухудшение. А я тревожная мать. Очень. Я начала плакать. Всегда кажется, что если больница, значит все уже очень плохо. Не люблю больницы. И в первый раз еду в инфекционное отделение. Всегда дико их боялась. Положили нас в ДГКБ им. З.А. Башляевой. После предыдущего опыта больницы с ребенком, я очень боялась, что могут направить в 9ю. Хотела или Башляевой или Морозовскую, в них хорошие врачи. Благо нам повезло и мы попали, куда хотели.
Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from us
