Вспоминаем шедевр советской анимации «ЗОЛОТАЯ АНТИЛОПА» (1954 г.)
Это индийская сказка о жадном радже и благородном бедном мальчике, спасшем от злых рук волшебную Антилопу, высекающую копытами золотые монеты. Раджа хитростью заманил к себе во дворец Антилопу, но был сурово наказан за свою жадность.

Одна из самых популярных и красивых работ студии «Союзмультфильм». Художники передали национальный колорит древней сказки, отобрав из богатого индийского фольклора наиболее яркие и характерные образы. Несмотря на отсутствие возможности посетить страну, где развиваются события, они нашли верные графические и цветовые нюансы, выражающие неповторимое своеобразие индийской природы, животного мира и архитектуры. В этой работе им помогли посещения Музея восточных культур в Ленинграде и запасников Эрмитажа, многочисленные цветные репродукции, альбомы по истории архитектуры и костюма. Часами они втроем – художники и режиссер – просиживали в театральной библиотеке, Исторической библиотеке и Центральной библиотеке имени Ленина. На подготовительный период ушли многие месяцы. Александр Винокуров был силен в колористике и больше занимался фоновой частью. Леонид Шварцман был мастер по персонажам, но иногда они подменяли друг друга: так, в «Золотой антилопе» Шварцман нарисовал эскизы ночных джунглей с развалинами старого города и дворец Раджи.

«Иногда от выбора живого актера, а также от степени таланта мультипликатора и зависела удача решения образа в том или ином фильме. Иногда удача достигалась одним лишь характерным жестом актера, даже не обязательно заснятым на пленку, а просто замеченным, - вспоминал Лев Атаманов. - Так было, например, когда я смотрел материалы в библиотеке Музея им. Пушкина и вдруг увидел фото: английский резидент, этакий джентльмен с вытянутой лошадиной физиономией, с несколько презрительной, снисходительной миной на лице стоит напротив раджи какого-то мелкого княжества. А раджа изогнулся с очень характерным движением руки, замечательно выхваченным фотографом. Лицо лукавое-лукавое. И глядя на это лицо, я понял, что это готовый образ Раджи для фильма «Золотая антилопа», и актер, который может сыграть этого Раджу, - Рубен Симонов… А вот образ Мальчика был создан с помощью заснятого на пленку ученика хореографического училища Большого театра. Только такая скрупулезная работа над каждым шагом, каждым жестом и словом давала возможность решить образ «положительного» героя».

Раджа и его придворные показаны в фильме в гротесковой манере – коварными и ничтожными. Персонажей не только озвучивали, но и предварительно играли известные актеры. Их снимали на кинопленку, а затем аниматоры копировали наиболее удачные и нужные для сцены движения – перерисовывали их с пленки. Леонид Шварцман вспоминал: «Когда обводишь актера, то на бумаге получается очень странная вещь – он становится с очень маленькой головой. Если в нормальном человеке укладывается 8 голов, то у нас в мультипликации – 5-6 голов. Чуть меньше, чем на самом деле. Мне приносили рисунки, я накладывал прозрачный лист бумаги и менял пропорцию. Увеличивал голову, менялись черты лица, и я вгонял это в тот персонаж, который был нарисован на бумаге. Опять работа у меня увеличивалась…»

Роль Раджи исполнил знаменитый актер Театра имени Евгения Вахтангова Рубен Симонов. Он надевал халат, тюрбан и ходил по павильону, согнувшись, руки за спину. Все характерные движения персонажа вошли в фильм, благодаря этому большому артисту - он помог аниматорам в работе больше других.

Произвели впечатление на зрителей и животные: грациозная, загадочная антилопа, добродушный слон, суетливые обезьяны, страшная кобра, грозная тигрица – весь этот сказочный, но в тоже время реалистический мир живет на экране очень органично.

https://www.youtube.com/watch?v=yo1jtvz2HhI

Если кто-то в Ереване хочет повидаться и послушать истории создания смешных мультфильмов, приходите в субботу 25 января.

Приглашаем на лекцию «Гэг в российской анимации» с Сергеем Капковым📽

Гэг — комедийный приём, в основе которого лежит очевидная нелепость, этот прием широко применятся аниматорами. Во время лекции вы узнаете историю эксцентрической мультипликации в СССР и мировом кино, комические приёмы, виды гэгов, а также поговорим о звёздах российской комедийной анимации. Кроме теоретической части вас ждет показ мультфильмов и рассказ об истории создания каждого их них.

Встречу проведет Сергей Капков(@kapkov1912) – историк анимации, сценарист, режиссёр, продюсер, шеф-редактор авторских проектов киностудии «Союзмультфильм», создатель Национальной анимационной премии «Икар», главный редактор сайта «Аниматор.ru», преподаватель международной школы анимации «Invisible friends».

📅 Суббота, 25 января
⏰ Сбор гостей в 19:15, начало в 19:30
💰 5 000 ֏ с человека или 9 000 ֏ за двоих, оплата наличными при входе
❗️ Лекция пройдет на русском языке

☑️ Регистрация через форму lettersandnumbers.am

Коворкинг и кофейня Letters and Numbers
📍 Туманяна 35Г
🐕 Можно с животными

Детство
После войны такое время было: мама на работе на фабрике, отец погиб на фронте, и мы, дети, были предоставлены сами себе. Нас воспитывала улица, и надо сказать, что эта свободная жизнь делала нас большими фантазерами. Все было в движении: мы играли в разные игры – городки, мячи, казаков-разбойников. Лес, речка. Осенью – грибы, летом – ягоды, зимой – лыжи, коньки. За сараями, напротив дома, насмотревшись фильмов, мы устраивали всякие бои и сражения. Одним словом, все вертелось, кружилось.
Это свободное, ничем не сдерживаемое существование и полет фантазии для всех обернулось потом по-разному. Кто-то и в тюрьму попал. У меня сложилось так, что я увлекся изобразительным искусством. Возможно, потому что я наблюдательный был, и меня интересовала природа. А к тому же в одной из комнат нашей коммунальной квартиры жил художник-любитель. Запах краски, рисунки какие-то, копии картин – все это мою детскую душу затронуло.

Федоскинская школа
В 1951-м я закончил 7 классов (тогда были семилетки), и надо было думать, как продолжать образование. Мне посоветовали Федоскинскую школу миниатюрной живописи. Это живопись на шкатулках, пудреницах, табакерках – народный промысел, который начался в конце XVIII века и существует уже более 200 лет. Я поступил в Федоскино в 1952 году, и это была моя первая серьезная встреча с искусством. Школа была одноэтажная, деревянная, рядом – старинный помещичий парк, и тут же протекала очень живописная река Уча. В самой школе замечательная была библиотека по изобразительному искусству, на стенах висели великолепные копии картин, мы изучали историю мирового искусства и очень много рисовали с образцов: бабочек, жучков, паучков, цветочки.
4 года я учился, 3 года работал на фабрике, был мастером-живописцем – это звание такое, которое получали по окончании школы. И это 7-летнее пребывание в Федоскино дало для меня творческую базу, которая очень серьезное имела значение, когда я уже начал заниматься мультипликацией.

Первые годы на «Союзмультфильме»
К зданию гостиницы «Москва» примыкал стереокинотеатр, и в его витрине были выставлены эскизы к мультфильмам и целлулоидные фазы с фонами и персонажами. Они привлекли мое внимание, потому что мы в Федоскинской школе изображали, прежде всего, какое-то действие (катание на горках, на санях, на тройках, чаепитие), и здесь тоже я увидел изображения, связанные с бытом.
А потом, в начале 1959 года, я прочел в газете «Советская культура» объявление, что на студии «Союзмультфильм» набирают двухгодичные курсы мультипликаторов. Меня это заинтересовало: так что я подготовился и поступил.
Вместе со мной на этих курсах учились многие выдающиеся мастера: Юрий Норштейн, Геннадий Сокольский, Валерий Угаров, Виктор Арсентьев. В общем, сорок человек – курс, где помимо художников из Москвы и Московской области много было студентов из союзных республик: из Азербайджана, Таджикистана, Туркмении.
Когда мы закончили курсы, Федор Савельевич Хитрук как раз собирал творческую группу для «Истории одного преступления». И вот мы, несколько человек из молодых мультипликаторов, начали работать с Хитруком. Я работал с ним на четырех первых картинах: «История одного преступления», «Топтыжка», «Каникулы Бонифация» и «Человек в рамке».
В тот момент на «Союзмультфильме» резко изменился подход к мультфильмам – и стилистически, и по технологиям. Поэтому мы все время что-то придумывали, искали новые способы, новые формы. Приходили новые художники. Так, например, Федор Савельевич пригласил молодого художника Сергея Алимова, который привнес в мультфильмы свой ярко выраженный изобразительный стиль. И все это давало возможность другими глазами смотреть на мультипликацию.

«Веселая карусель»
В 1968 году Анатолий Петров, Галина Баринова, я, Геннадий Сокольский, потом Валерий Угаров начали работу над детским альманахом, и закрутилась «Веселая Карусель».
К его созданию мы приступили довольно серьезно. Во многом благодаря Анатолию Петрову, мы придумали концепцию, согласно которой в каждом выпуске «Карусели» будут разные сюжеты: какой-то музыкальный, какой-то развлекательный, какой-то – основанный на современной графике. И последнее было особенно важно, потому что мультипликация – это искусство художников, и начиная с 1960-х это ярко проявляется, поскольку мы видим на экране уникальные стили художников.
В первом же выпуске «Веселой карусели» был мой режиссерский дебют «Антошка». Так случилось, что он стал своего рода моей визитной карточкой. Фильму уже 40 лет, а все его помнят и смотрят. Во втором выпуске – «Два веселых гуся», потом - «Рыжий, рыжий, конопатый», «Хомяк-молчун». Это мои первые авторские миниатюрки, на которых я был и режиссером, и художником, и мультипликатором. И было очень интересно, потому что в силу моего какого-то склада я всегда хотел что-то свое придумывать.
Но по-настоящему развернуться нам не давали. Постоянно происходили столкновения с цензурой. Даже был такой пример с моим мультфильмом «Хомяк-молчун». Там про хомяка, который ни с кем не здоровается, молчит, а за ним все это время следует крот. Потом хомяк приходит в норку, высыпает из-за щек зерно и говорит «Пусть меня учат, а я, ни слова не говоря, пуд зерна в кладовую натаскал». На этом фильм сейчас заканчивается. А в изначальной версии хомяк дальше говорил: «Никто этого не видел, никто о том не знает, никто не позарится», и в это время кучка зерна начинает вниз спускаться и утекает, а из-под земли высовывается крот. Этот финал Госкино заставило отрезать. Даже здесь нашли какую-то идеологию.
Тем не менее, «Веселая карусель» сыграла для нас большую роль. После него можно уже было делать большие фильмы. И в 1974 году я поставил свой первый десятиминутный фильм «Вершки и корешки». Художником – постановщиком фильма была выпускница ВГИКа Вера Кудрявцева, которая потом стала моей женой. Она замечательный художник, и с этого момента все фильмы мы делали вместе.

Русский Север
Мое увлечение Севером началось в 1961-м году с книги Бориса Шергина «Океан – море русское». Север – хранитель древнерусской культуры. И живописной, и музыкальной, и архитектурной. Еще в XIX веке Север привлекал многих художников. Вот и меня все это заинтересовало, так что я шел в этом направлении. И думаю, не зря. Сначала один, потом уже с Верой, я много ездил в те края, смотрел, впитывал. Такие поездки необходимы для творческого человека – в них собирается хороший запас мировоззренческий и художественный, который потом оборачивается каким-то самостоятельным видением.
В результате эта связь с Севером стала моей основой, моим творческим кредо на все последующие годы. В 1976 году я приступил к своему первому фильму на эту тему «Не любо, не слушай», и в последующие годы снял большой цикл фильмов, связанных с русским Севером.

Работа с Евгением Леоновым
Наши фильмы озвучивали замечательные актеры. Самый потрясающий, конечно, Евгений Леонов. В наших фильмах его голос, наверное, в общей сложности больше часа звучит. Я очень рад, что мне удалось так его запечатлеть. И потом в сборнике «Ой ребята, та-ра-ра», который вышел в 1992 году, и куда вошли мои детские фильмы, Евгений Павлович снялся вживую в роли скомороха. Это было как раз вскоре после его клинической смерти в Германии. И это для меня дорого.

* * *
Важно, чтобы в жизни были какие-то ключевые моменты, значительные встречи, яркие озарения, которые поражают тебя и запоминаются на всю жизнь. Для меня это было Федоскино – раз. Потом поездка в Ферапонтово и встреча с фресками Дионисия, испытанное мною там удивительное ощущение от живописных росписей, гармонии, от состояния природы, от храмов. Это два. И, конечно, в-третьих, книги Бориса Шергина и Степана Писахова.

О важности рецензий. Это как витамин, стимулирующий работать дальше. Автору необходимо понимать, что же получилось. Спасибо Ларисе Малюковой за такую статью.

Смотрим легендарную «Шкатулку с секретом» Валерия Угарова.

70-е годы ознаменовались приходом в советскую мультипликацию молодого поколения композиторов, ставших со временем ведущими песенниками страны, обогатившими отечественный кинематограф настоящими шлягерами. Это Г.Гладков, В.Шаинский, А.Рыбников, М.Минков, Е.Крылатов, А.Зацепин, И.Цветков, Е.Птичкин, Б.Савельев, М.Дунаевский. Анимация запела. Многие песни после премьер становились «народными», их разучивали в школах и пионерских лагерях, пели на эстрадных концертах, а сегодня с удовольствием заказывают в караоке-клубах. Появился новый жанр – анимационный мюзикл, самыми яркими примерами которого являются «Бременские музыканты», «Волк и семеро козлят на новый лад», «Голубой щенок», «Летучий корабль», «Очень синяя борода». В те же годы в анимацию пришли и такие «сложные» композиторы, как А.Шнитке, С.Губайдулина, Э.Артемьев, Ш.Каллош, В.Мартынов. В поисках новых форм и жанров мультипликаторы начали экспериментировать и с графикой, и с объемом, и с драматургией, и с музыкой. Очень осторожно ступали на территорию артхауса.

Колоссальное впечатление на творцов всего мира произвел англо-американский полнометражный мультфильм «Желтая подводная лодка» (1968) с песнями группы «Битлз», где как раз очень много новаторства – особенно для советских художников. У нас ТАК никто не делал. Художник-постановщик «Шкатулки с секретом» Владимир Зуйков говорил, что его британские коллеги придумали стиль «ар-нуво», смесь модерна с поп-артом. И Зуйкову, и Угарову такой стиль очень нравился. Он вообще пришелся по душе всему миру. Психоделика, погруженная в мюзик-холльную эстетику рубежа XIX-XX веков. Этот фильм назвали Большим Взрывом поп-культуры, чьи следы видны повсюду, начиная, прежде всего, с самой Великобритании, с «Летающего цирка Монти Пайтона», а далее – вся современная анимация. «Симпсоны», «Футурама», «Южный парк», «История игрушек», «Шрек». Все авторы утверждают, что пришли в анимацию не без влияния «Желтой подводной лодки». Такое кино может появиться только как следствие веры в художников, которым разрешают делать свою работу. Ведь когда фильм снимался, продюсеры о нем говорили: «Я понятия не имею, что делают эти хиппи в Сохо, но на этом есть название «Битлз», поэтому я полагаю, что мы заработаем денег». Собственно, ни сами Битлы понятия не имели, какое кино рождается, а потому не проявляли интереса к нему, ни сама компания-производитель не подозревала, что ей досталось. Никто не вмешивался, и получился шедевр.

В СССР наиболее откровенно эстетика «Лодки» проявилась в работах Валерия Угарова. Сначала он снял для 5-го выпуска «Весёлой карусели» сюжет «Не про тебя ли этот фильм», где появился персонаж с разноцветными радужными волосами, а спустя три года он перекочует в «Шкатулку с секретом», вместе с необычной музыкой Владимира Мартынова.

Мартынов был не просто композитором, но ещё и экспериментатором, музыковедом и даже философом. В молодости он активно осваивал синтезаторы в студии Эдуарда Артемьева (одного из пионеров советской электронной музыки), сочинял и записывал музыку — в том числе и для кино. Саундтрек «Шкатулки с секретом» стал одной из самых доступных и запомнившихся работ в карьере композитора. Литературной основой мультфильма стала сказка «Городок в табакерке», написанная Владимиром Одоевским ещё в 1834 году. Однако Угаров не только наделил сказку новой эстетикой, но и вложил в неё совершенно иную мысль. Современные критики считают, что Одоевский, который был свидетелем того, как провалился переворот его друзей-декабристов, закладывал в свою сказку, как бы сейчас сказали, «охранительную» идею. Мол, механизм табакерки — это метафора общества, где все детали тоже взаимосвязаны. И стоит мальчику Мише нечаянно сломать главную деталь — «царевну-пружину», как гармония рушится.

Угаров же превратил нравоучительную сказку в музыкальную фантасмагорию, настоящую «ярмарку тщеславия», на которой все детали шкатулки убеждены, что именно они — самые главные и неповторимые. А гармонию разрушает не мальчик, а некий джокер, которого никто не принимает всерьёз. Он, действительно, не играет в механизме никакой важной роли, но зато знает «секрет», как его сломать. Что с успехом и делает. Выводы из подобного посыла можно сделать самые разные, для того и создаются художественные произведения.

Сценарий мультфильма разработал кинодраматург Евгений Агранович, а тексты песен сочинил Александр Иванов — тот самый поэт-пародист, который долгие годы вёл главную юмористическую программу страны «Вокруг смеха». Что касается саундтрека, то он, по сути, состоит из трёх композиций. Две из них, обрамляющие сценарий, повторяют одну и ту же мелодию. Также они сознательно написаны «белым стихОм», отражающим разговорную речь мальчика и отца. Центральная композиция, где поют детали шкатулки, более разнообразная и сложная — с явным влиянием модного тогда прогрессивного рока. Среди исполнителей песен можно встретить таких знаменитых певцов, как Геннадий Трофимов и Елена Камбурова. Даже сам Владимир Мартынов там упоминается, надо бы выяснить, за кого он там спел.

Помню, Угаров рассказывал, что он, будучи архитектором по образованию, в помощь художникам чертил внутренне устройство этой шкатулки. А Зуйков стилизовал его разработки под более интересное изобразительное решение, потому что у Валеры графика была, действительно, немножко инженерной.

https://www.youtube.com/watch?v=LKSnyJK4pmg

- Вадим, вы имеете дело с людьми самых разных творческих профессий, работаете в театре, вели программы на телевидении, проводили юбилеи выдающихся деятелей искусств страны. Чем аниматоры отличаются и от них, и от остальных – нормальных людей?
- Следует подумать… Сразу вспоминаю любимых мною людей – Костю Бронзита, Ольшванга, Светку Адрианову, Лизоньку Скворцову, Свету Филиппову, Галку Голубеву, Великовскую и многих-многих других. В них всё время ощущается какая-то заинтересованность жизнью, восторг перед ней и неуверенность. Наверное, последнее – самое главное. Мне очень нравится в тех мастерах, которых я люблю, полное отсутствие самоуверенности. Человек, разговаривающий с тобой, являет из себя вопрос. Это страшно интересно – вызнавать у жизни, что ещё с ней можно сделать, как она может быть смешной, как она может быть трогательной, трагической. Мне приходилось видеть самоуверенных поэтов, самоуверенных художников, самоуверенных киношников, а здесь, за исключением нескольких имён, которые ты прекрасно знаешь, я наблюдаю это страшно важное для художника-творца качество. Счастливый странный и уникальный мир.

- Мне кажется, есть ещё одна черта, которую я встречаю только в этом кругу, - умение радоваться друг за друга.
- Может быть, от перемешанности анимационного сообщества, где одни и те же люди друг другу рисуют, озвучивают, одушевляют, пишут, получилась очень тесная, в кулачок сжатая компания. Это даёт им, в самом деле, довольно счастливую возможность не завидовать друг другу, радоваться успехам друг друга.

- Как вы попали в этот мир? Люди со стороны приходят и уходят, а вы счастливо существуете в нём уже больше двадцати лет.
- В 2000 году меня покинула навсегда моя жена. Я был растерян и не верил в себя. Игорь Иртенев рекомендовал меня плавучему фестивалю анимации «Крок». Он знал моё умение вести всё что угодно. Тогда вечера-капустники на фестивале вёл Володя Голованов. Я твёрдо скажу, что пишу в десять раз хуже, чем Володя, но вести мероприятия я точно умею. И как-то сразу мы друг другом очаровались – я и корабельная аудитория. Поначалу я шутил, может, не во всю силу, потому что был скован в компании незнакомых людей, но быстро это развернулось. И теперь чем я горжусь необыкновенно, что сделался необходимым фестивалям «Крок» и «Суздальфест». С тех пор я всегда вёл и церемонии, и капустники, и награждения на этих талантливых сборищах. Пока я смогу выезжать на сцену в каком-нибудь кресле, я буду этим заниматься.

- За эти годы вы написали несколько сценариев, песен для мультфильмов, что-то озвучили. Фактически стали своим и внутри профессии.
- За один из сценариев я даже получил приз в Суздале. А ещё сделался работником студии «Союзмультфильм». Но я совершенно уверен в том, что ничего не понимаю в анимации.

- Ваша скромность вызывает уважение. Тогда другой вопрос: а что вы всё-таки понимаете в анимации?
- Я понимаю, когда анимация приближается к уровню поэзии, которую я люблю. Я понимаю, когда разговор в фильме – про человека или про зверя, когда идёт душевный разговор, а не попытка продемонстрировать мне новые хитрые формы, изысканный и скоростной мультипликат. Не хитрости, а беседа со мной о человечестве.

- Это вы, опять же, говорите о драматургии.
- Дело в том, что из теплейшей пьесы можно сделать абсолютно формальную историю. Это всё-таки не драматургия, а фильм целиком, в котором и рисунок может быть холодным, отталкивающим. Тогда и прекрасная драматургия проиграла. Важна припаянность всех частей анимационного действия друг к другу. Анимация даже в большей степени, чем поэзия, пример необходимой гармонии. Мы часто и с тобой, и с кем угодно говорим об этом: всё бы хорошо, но если бы ещё и музыка была человеческой…
Я очень люблю, когда человек высказывается от своего лица, это всегда видно. Какой оригинальный человек Антон Дьяков. Он производит впечатление сумасшедшего, у него отсутствующий взгляд, хотя он здоровый, отличный парень. С ним страшно интересно, хотя он мало говорит. Но за него говорит его потрясающее оригинальное существо, нутро. Откуда берутся такие люди? Как их находит анимация? Как она привлекает к себе именно таких шарахнутых умом людей? Можно быть совершенно трезвым и рассудительным человеком, но когда берёшься за дело, вдруг обнаруживается это изумительное сумасшествие, как, например, у Бронзита, родившегося в День космонавтики и вышедшего в космос от своего дня рождения. А тихо улыбающийся Ольшванг? Он заставляет меня плакать с каждым фильмом. Он, вовсе не похожий на героя-любовника, потрясающим образом разговаривает о любви.

- Я знаю, что вас восхищают люди анимации. А сама анимация чем пленит?
- Меня потрясает безграничность анимации, потому что ты уже хочешь поставить какой-то препон, мол, хватит, так уже нельзя, а возникает что-то другое. Она овладела новыми возможностями с появлением компьютера. Я противился, как дурак, что нельзя на компьютере писать стихи, пока мне старший товарищ не объяснил, что компьютер – это карандаш, понимаешь? Если ты умел хорошо держать кисточку, владея кнопками компьютера, ты делаешь то же самое. Если ты не вложил в карандаш душу, у тебя ничего не получится.
Очевидно, у театра нет пределов самовыражения. Очевидно, у кинематографа нет пределов самовыражения. Но у анимации это ещё в большей степени видно. Она родилась для того, чтобы показать, чего не бывает. Анимация представила художественные фильмы, где действуют жуки. Всех обманула. Сразу сказала: я не настоящая, так не бывает. Вот это совершенно пленяет!
Знаешь, почему я не умею писать сценарии для мультфильмов? Потому что меня тянет писать большее количество слов, чем это нужно. Я привык решать всё словами. А для анимационного режиссёра высокого класса идеальная строка: «Ночь, улица, фонарь, аптека». Сколько он там сделает! Режиссёру надо доверяться, если ты с ним на одной волне.