dlc к Lusus Naturae. нико железниково, ГОБЕЛЕНЫ
Дафнис и Хлоя выросли. Прогуляли школу. Потому аvant gardening нико железниково — полуденный сон под деревом-деревом-деревом; мнимая перекличка с нимфами. [Просыпаясь], видишь восстание знака в монастыре Пресвятой Плевры, пока Сад Загнивающий Яблок [Кастанеда трахает Борхеса] нависает по той, не-Пришедшей. Вопрос лишь один: её взрежут, чтобы добыть перламутровое яйцо? её освежуют?
Сердце-Треснуло-Богородично.
гобелен: нико железниково
Дафнис и Хлоя выросли. Прогуляли школу. Потому аvant gardening нико железниково — полуденный сон под деревом-деревом-деревом; мнимая перекличка с нимфами. [Просыпаясь], видишь восстание знака в монастыре Пресвятой Плевры, пока Сад Загнивающий Яблок [Кастанеда трахает Борхеса] нависает по той, не-Пришедшей. Вопрос лишь один: её взрежут, чтобы добыть перламутровое яйцо? её освежуют?
Сердце-Треснуло-Богородично.
гобелен: нико железниково
Сердечно здравим Сергея Кудрина [С.К.К.], сооснователя и соредактора "Хижи", с выпуском дебютной книги! Благодарим издательство "Поэтустороннее" за реализацию проекта.
Итак,
Сергей Кудрин [С.К.К.]: "Монах слёз"
Предисловие: Владислав Черейский
Послесловие: Владимир Бекмеметьев
PDF-версия книги — в комментариях!
Итак,
Сергей Кудрин [С.К.К.]: "Монах слёз"
Предисловие: Владислав Черейский
Послесловие: Владимир Бекмеметьев
PDF-версия книги — в комментариях!
Предварительный комментарий Соловьёва Матвея:
Особенной чертой книги является обилие моностихов. В поэтике С.К.К. моностих играет роль фото-видео-техники, позволяющей кадрировать реальность, выхватывая стоп-кадры — точные, самоцельные образы, имеющие, впрочем, ощутимые структурные различия между собой. Так, мы наблюдаем группу статичных образов, точечных фото-срезов, лишённых движения, например: "Варенье из расстрелянных яблок" — обездвиженный, панорамный моностих, угрюмо фиксирующий шельф эпохи. Любопытно, что именно "обеднённые", окраденные на глагол стихи суть наиболее экспрессивны, являя собой чистый сгусток материи, концентрат, выстоянный вне движения. Плотность слов в таком моностихе предельно высока, они спаяны воедино, лишены воздушной прослойки. Стих без глагола не способен к скорости, к стремящему вытяжению — он остаётся во власти собственной массы, которая, нарастая, взвинчивает его потенциальную энергию до предела [E pot = mgh], совершая статичный, но подлинный экспрессионизм.
Среди стихов С.К.К. встречаются также моностихи, зависающие между фото и видео, своеродные gif-изображения, имитирующие движение, но не совершающие его. Это — моностихи с опущенным, изъятым глаголом, например: "Красная кнопка, будто знак катапультирования в космо", где союз будто скрадывает, вытесняет глагол катапультировать, передавая его семантику сродному существительному и скрывая функцию кнопки за тропом сравнения, что позволяет удерживать действие в области далёкого предполагаемого, выполняя успокаивающее, седативное действие. Ведь совсем иначе работает фраза "Красная кнопка катапультирует в космо".
И, наконец, существуют видео-моностихи — обогащённые, натянутые глаголом. "Они метали ножницы в постеры с тяжелоатлетами". Несовершенный вид рисует периодичность. Они метали, и до сих пор метают — в видео-срезе, искусно вырезанном С.К.К. монтажными ножницами внимательного сыщика кадров. И тут — открытие: существительное в поэтике С.К.К. словно превозмогает глагол, оставляя ему описательную функцию свидетеля истории, а само становится её сутью, её экспрессией, энергией и — движением. Катапультированием.
Особенной чертой книги является обилие моностихов. В поэтике С.К.К. моностих играет роль фото-видео-техники, позволяющей кадрировать реальность, выхватывая стоп-кадры — точные, самоцельные образы, имеющие, впрочем, ощутимые структурные различия между собой. Так, мы наблюдаем группу статичных образов, точечных фото-срезов, лишённых движения, например: "Варенье из расстрелянных яблок" — обездвиженный, панорамный моностих, угрюмо фиксирующий шельф эпохи. Любопытно, что именно "обеднённые", окраденные на глагол стихи суть наиболее экспрессивны, являя собой чистый сгусток материи, концентрат, выстоянный вне движения. Плотность слов в таком моностихе предельно высока, они спаяны воедино, лишены воздушной прослойки. Стих без глагола не способен к скорости, к стремящему вытяжению — он остаётся во власти собственной массы, которая, нарастая, взвинчивает его потенциальную энергию до предела [E pot = mgh], совершая статичный, но подлинный экспрессионизм.
Среди стихов С.К.К. встречаются также моностихи, зависающие между фото и видео, своеродные gif-изображения, имитирующие движение, но не совершающие его. Это — моностихи с опущенным, изъятым глаголом, например: "Красная кнопка, будто знак катапультирования в космо", где союз будто скрадывает, вытесняет глагол катапультировать, передавая его семантику сродному существительному и скрывая функцию кнопки за тропом сравнения, что позволяет удерживать действие в области далёкого предполагаемого, выполняя успокаивающее, седативное действие. Ведь совсем иначе работает фраза "Красная кнопка катапультирует в космо".
И, наконец, существуют видео-моностихи — обогащённые, натянутые глаголом. "Они метали ножницы в постеры с тяжелоатлетами". Несовершенный вид рисует периодичность. Они метали, и до сих пор метают — в видео-срезе, искусно вырезанном С.К.К. монтажными ножницами внимательного сыщика кадров. И тут — открытие: существительное в поэтике С.К.К. словно превозмогает глагол, оставляя ему описательную функцию свидетеля истории, а само становится её сутью, её экспрессией, энергией и — движением. Катапультированием.
dlc к Lusus Naturae. Руслан Головнин, (Багъланты)вый лес
Метисский двуязычный словарь, согласно автору, призван обновить русский язык путём внедрения крымскотатарских лексем и подарить второе дыхание этнофутуризму. Творческие интенции автора, на первый взгляд, отсылают нас к "звёздному языку" Велимира Хлебникова, однако между названными проектами существуют непреодолимые разногласия. Так, если "звёздный язык" Хлебникова стремился к директивному универсализму и разрыву с повседневностью, то метисский паводок Головнина прорастает сквозь кости универсалий и даже более того — сквозь тотальность русского языка. Также и с повседневностью: поэтика Головнина не бежит её, скорее наоборот — шагает навстречу, что успешно согласуется с интересами автора в сфере исследования крымскости, дыхание которой начинается с пуговицы пророка, смеха и курабье. Потому резонно предположить, что этнофутуризм Головнина — вполне утилитарный проект, высвечивающий крымскую идентичность и превозмогающий наследие авангарда его же оружием.
Метисский двуязычный словарь, согласно автору, призван обновить русский язык путём внедрения крымскотатарских лексем и подарить второе дыхание этнофутуризму. Творческие интенции автора, на первый взгляд, отсылают нас к "звёздному языку" Велимира Хлебникова, однако между названными проектами существуют непреодолимые разногласия. Так, если "звёздный язык" Хлебникова стремился к директивному универсализму и разрыву с повседневностью, то метисский паводок Головнина прорастает сквозь кости универсалий и даже более того — сквозь тотальность русского языка. Также и с повседневностью: поэтика Головнина не бежит её, скорее наоборот — шагает навстречу, что успешно согласуется с интересами автора в сфере исследования крымскости, дыхание которой начинается с пуговицы пророка, смеха и курабье. Потому резонно предположить, что этнофутуризм Головнина — вполне утилитарный проект, высвечивающий крымскую идентичность и превозмогающий наследие авангарда его же оружием.
Вечернего сумрака, огня очага.
Мы бросаем клич, полуночный зов [всуе именуемый open-call] с целью наполнить книгохранилище на следующий номер. Нас интересуют формулы напряжения на сросшихся стыках. Например, теология и:
- политическое
- насилие
- тело/сексуальность
- ф-письмо
- массовая культура [особенно — видеоигры]
- музыка, аудиальное
- театральное
- экология
- повседневность
также феномены: ереси, юродства, секулярной духовности, etc
Жанры: поэзия, проза, эссе, переводы
Контакты: [email protected]
И да: мы начали разработку замысловатой лаборатории. Но — секретно.
На этом всё. Итак, бодрствуйте.
иллюстрация: Иулиания Семёнова-Янушкевич
Мы бросаем клич, полуночный зов [всуе именуемый open-call] с целью наполнить книгохранилище на следующий номер. Нас интересуют формулы напряжения на сросшихся стыках. Например, теология и:
- политическое
- насилие
- тело/сексуальность
- ф-письмо
- массовая культура [особенно — видеоигры]
- музыка, аудиальное
- театральное
- экология
- повседневность
также феномены: ереси, юродства, секулярной духовности, etc
Жанры: поэзия, проза, эссе, переводы
Контакты: [email protected]
И да: мы начали разработку замысловатой лаборатории. Но — секретно.
На этом всё. Итак, бодрствуйте.
иллюстрация: Иулиания Семёнова-Янушкевич
Lusus Naturae. Елизавета Хереш, Итальянские поэты
Светлая (🌻) found footage с Тосканских полей. Экфрастичный декамерон, найденный Лизой Хереш и бережно помещённый в средоточие переводов.
Светлая (🌻) found footage с Тосканских полей. Экфрастичный декамерон, найденный Лизой Хереш и бережно помещённый в средоточие переводов.
Раздел прозы от "Lusus Naturae". Георгий Нагайцев, Вета
Текст, зависающий между романтической новеллой и автофикшном(🤯). От нас скрыто, поёт ли автор безвременную историю о лесных голосах или пишет смерть близкого человека.
иллюстрация: Диана Шалаева
Текст, зависающий между романтической новеллой и автофикшном(🤯). От нас скрыто, поёт ли автор безвременную историю о лесных голосах или пишет смерть близкого человека.
иллюстрация: Диана Шалаева
Раздел поэзии в "Lusus Naturae". Евгения Лаврик, пыль-боль
Паноптический вуайеризм. Травма и обещание схвачены мимоходом.
отвернулся цветущий кактус,
прикрыв лепестки.
безобразная ночь, как насильник,
с проблеском седины,
вытирает свой млечный путь,
награждая болезнью
полости пустоты.
не лечите её.
пусть отвалится нос от луны
и размножится звёздная сыпь.
иллюстрация: Владимир Бекмеметьев
Паноптический вуайеризм. Травма и обещание схвачены мимоходом.
отвернулся цветущий кактус,
прикрыв лепестки.
безобразная ночь, как насильник,
с проблеском седины,
вытирает свой млечный путь,
награждая болезнью
полости пустоты.
не лечите её.
пусть отвалится нос от луны
и размножится звёздная сыпь.
иллюстрация: Владимир Бекмеметьев
Поэзия в "Lusus Naturae". Полина Эльстер, Населённый пункт "Вечные сквозняки"
Прикосновение к сакральному смертельно опасно для профанного человека. Тексты Полины Эльстер не умещаются в повседневность. В чистом виде они представляют угрозу для легкомысленного читателя, рискнувшего прочесть дикорастущую клинопись. В целях безопасности [для превью] мы перевели тексты Полины на язык эмодзи и обратно. Палимпсест празднуем в хронике, первотекст — смотрите на остове "Хижи".
[прирученный перевод]
Застрял, потому что там, где нет
Где малыши
Ручка снова вылетит
Кашель остался с туманом
Простуда, но хозяин и деньги
Там, где капюшон как бы опускается
И краски меча поднимутся снова
Где я отбрасываю тень и кричу
Где мои старые вещи - тепло
Сельская местность похожа на зонтик, просто
иллюстрация: Полина Эльстер
Прикосновение к сакральному смертельно опасно для профанного человека. Тексты Полины Эльстер не умещаются в повседневность. В чистом виде они представляют угрозу для легкомысленного читателя, рискнувшего прочесть дикорастущую клинопись. В целях безопасности [для превью] мы перевели тексты Полины на язык эмодзи и обратно. Палимпсест празднуем в хронике, первотекст — смотрите на остове "Хижи".
[прирученный перевод]
Застрял, потому что там, где нет
Где малыши
Ручка снова вылетит
Кашель остался с туманом
Простуда, но хозяин и деньги
Там, где капюшон как бы опускается
И краски меча поднимутся снова
Где я отбрасываю тень и кричу
Где мои старые вещи - тепло
Сельская местность похожа на зонтик, просто
иллюстрация: Полина Эльстер
Барбара Гест в переводах Александра Фролова — в "Lusus Naturae".
Я живу в Сибири
твоей розы
тут наша семья
и мы смеёмся
когда опадают лепестки
в нашем доме
тут праздник каждую ночь
под названием «замораживающий»
иллюстрация: Александр Фролов
Я живу в Сибири
твоей розы
тут наша семья
и мы смеёмся
когда опадают лепестки
в нашем доме
тут праздник каждую ночь
под названием «замораживающий»
иллюстрация: Александр Фролов
Витя Малеев взламывает былинный код в "Lusus Naturae"
умер дворник
и тут же листья высохли глаза у птиц
вздулись животы лошадей как шары полетели к небу
иллюстрация: Диана Шалаева
умер дворник
и тут же листья высохли глаза у птиц
вздулись животы лошадей как шары полетели к небу
иллюстрация: Диана Шалаева
"В пассаже о неотменимой модальности зримого Джойс с максимальной точностью нашел все теоретические компоненты, превращающие простую оптическую плоскость, которую мы видим, в визуальную силу, которая смотрит на нас уже постольку, поскольку развязывает анадиоменовскую, ритмическую игру поверхности и глубины, прилива и отлива, выдвижения и отступления, появления и исчезновения" [Жорж Диди-Юберман, «То что мы видим, то, что смотрит на нас»]
В эссе "Изоморфизм сообщения" Кирилл Азерный ставит проблему тактики и стратегии взгляда в интерактивных средах Norco и Isolomus, исследуя взаимодействие игрока с ландшафтом/средой/субстанцией/образом, выявляя возможность имманентного — вода в воде — пребывания пользователя в игровом пространстве.
скрин: Internet
В эссе "Изоморфизм сообщения" Кирилл Азерный ставит проблему тактики и стратегии взгляда в интерактивных средах Norco и Isolomus, исследуя взаимодействие игрока с ландшафтом/средой/субстанцией/образом, выявляя возможность имманентного — вода в воде — пребывания пользователя в игровом пространстве.
скрин: Internet
"Lusus Naturae". Иван Плотников, Сады последних мер
Летом дыхание шьет
куст углекислого газа,
кто разглядел кислород
с первого раза,
тот молчаливый найдет.
иллюстрация: Владимир Бекмеметьев
Летом дыхание шьет
куст углекислого газа,
кто разглядел кислород
с первого раза,
тот молчаливый найдет.
иллюстрация: Владимир Бекмеметьев
dlc к "Lusus Naturae". Анна Орлицкая, К самому тексту
Тексты Орлицкой — тоска по имманентному [никогда не существовавшему?] пребыванию субъекта [и главное — автора?] в поэтическом, и не только, тексте.
океан выдыхает воспоминания
его обитателями становятся наши утренние прихоти
дельфины уходят
на глубину
к самому тексту
иллюстрация: Анна Орлицкая
Тексты Орлицкой — тоска по имманентному [никогда не существовавшему?] пребыванию субъекта [и главное — автора?] в поэтическом, и не только, тексте.
океан выдыхает воспоминания
его обитателями становятся наши утренние прихоти
дельфины уходят
на глубину
к самому тексту
иллюстрация: Анна Орлицкая
И снова dlc — наиполезнейшая в наши времена-бытования поэтическая инструкция от Артемия Старикова:
«…текст, на первый взгляд иронично концептуализирующий стиль мануалов и лайфхаков, однако в моём случае данная подмена носит характер горькой насмешки над попытками объяснить и схематизировать мир. Это попытка выкрутить произвольность бытовых паттернов на максимум, чтобы оживить пространство. Более того, сапёрная лопатка сама по себе наделена кенозисом с её умалением и узкоспециализированной функцией, являя собой обломок войны и популярный лот в маркетплейсе. Фетишизируя бытовые приборы, инструменты, предметы интерьера и одежды в своих стихах, я освобождаюсь от оков предмета, погребённого под собственным именем с его непосильным веером значений».
Семнадцать способов использования сапëрной лопатки.
Проиллюстрировала инструкцию: Иулиания Семёнова-Янушкевич.
«…текст, на первый взгляд иронично концептуализирующий стиль мануалов и лайфхаков, однако в моём случае данная подмена носит характер горькой насмешки над попытками объяснить и схематизировать мир. Это попытка выкрутить произвольность бытовых паттернов на максимум, чтобы оживить пространство. Более того, сапёрная лопатка сама по себе наделена кенозисом с её умалением и узкоспециализированной функцией, являя собой обломок войны и популярный лот в маркетплейсе. Фетишизируя бытовые приборы, инструменты, предметы интерьера и одежды в своих стихах, я освобождаюсь от оков предмета, погребённого под собственным именем с его непосильным веером значений».
Семнадцать способов использования сапëрной лопатки.
Проиллюстрировала инструкцию: Иулиания Семёнова-Янушкевич.
И снова-снова dlc к "Lusus Naturae".
"Дичная" (и "хижная") лепетания, лесистая карта дыхания Дедочки и Диночки.
Руслан Комадей. ДИЧЬ: ДЫШУ В ЗАТЫЛОК ЛЕСНОЙ
– Ох Диночка, как меня повторчики воскрепили, как они силам прилив обеспечили, ох ты моя пяточка, моя лепесточка, моя длинная тропинковая запятая, моя дичь. Моя непомнящая, как заново я переоткрывал твою речь, как расставлял травинки по спинке, как ты мчалась вдаль, оставляя меня наедине с движением, я брал бинокль и глазами растворялся и таял, а потом весна сочилась, лето дымилось и осень оставалась. Так я стал таким.
Иллюстрировано: Владимир Бекмеметьев.
"Дичная" (и "хижная") лепетания, лесистая карта дыхания Дедочки и Диночки.
Руслан Комадей. ДИЧЬ: ДЫШУ В ЗАТЫЛОК ЛЕСНОЙ
– Ох Диночка, как меня повторчики воскрепили, как они силам прилив обеспечили, ох ты моя пяточка, моя лепесточка, моя длинная тропинковая запятая, моя дичь. Моя непомнящая, как заново я переоткрывал твою речь, как расставлял травинки по спинке, как ты мчалась вдаль, оставляя меня наедине с движением, я брал бинокль и глазами растворялся и таял, а потом весна сочилась, лето дымилось и осень оставалась. Так я стал таким.
Иллюстрировано: Владимир Бекмеметьев.
Андрей Першин. Микровечность. Эссеист Андрей Першин предлагает нам отправиться в путь за Малюткой Небытием, коллажируя собственные размышления о "маленьком" и примеры из посвящений "незначительному" у поэтов со всего "большого" света:
«Как часто именно миниатюрное, едва различимое оказывается проводником в другой, волшебный, мир. Маленькое поместится в любой карман, хотя умеет быть неуловимым,маленькое не боится падать и пройдёт везде. Перелезет через стены, как муравьи в русской былине, проберётся даже в сон, например, средневекового китайского школяраили американского антрополога. Оно невидимо, но всегда перед глазами, бесполезно или
неисчерпаемо.
Когда вы меня увидите,
Учтите:
Это не я.
В крупицах песка,
В крупицах крупиц,
В невидимой воздушной муке,
В бескрайней пустоте, что будто бы кормится кровью –
Вот там я и живу.
(Анри Мишо, 1899–1984, «Невеличка», перевод А. Поповой)».
Фото авторские.
«Как часто именно миниатюрное, едва различимое оказывается проводником в другой, волшебный, мир. Маленькое поместится в любой карман, хотя умеет быть неуловимым,маленькое не боится падать и пройдёт везде. Перелезет через стены, как муравьи в русской былине, проберётся даже в сон, например, средневекового китайского школяраили американского антрополога. Оно невидимо, но всегда перед глазами, бесполезно или
неисчерпаемо.
Когда вы меня увидите,
Учтите:
Это не я.
В крупицах песка,
В крупицах крупиц,
В невидимой воздушной муке,
В бескрайней пустоте, что будто бы кормится кровью –
Вот там я и живу.
(Анри Мишо, 1899–1984, «Невеличка», перевод А. Поповой)».
Фото авторские.
Только у нас! Только в "Хиже"! Не пропустите! Не усните! На изготовку! Сенсационные подробности из жизни и творчества знаменитого русского художника, разведанные Виталием Ашировым!
Очерк жизни и творчества русского художника Ивана Шишкина
Очерк украшен автором.
Очерк жизни и творчества русского художника Ивана Шишкина
Очерк украшен автором.
Юлия Милорская. ЩЁПОТЬ СЕКРЕТНЫХ ИНГРЕДИЕНТОВ ДЛЯ МАТРЁШЕЧНОЙ ДАРВИНА.
«Когда-то в дремучие детские времена я терпеть не могла природу в контексте навязанной дихотомии, противопоставляющей её урбанизму. И если без первичного трепета познакомиться с ней поближе, легко заметить, насколько природа на самом деле жестока, статична и непреклонна в своих законах: её интересует только отбор на устойчивость и приспособленность. Со свойственным нам антропоцентризмом мы преувеличиваем своё влияние, но не пора ли раздубеть и оттаять из позы антитезы к далеко не беззащитной субстанции, которой почти 14 миллиардов лет, ведь мы – её ничтожная часть. Природа – это не только когда ты нагрянул в условный лесок услыхать пернатых птах – это и то, что внутри нас, всё что нас составляет и окружает вплоть до неумолимо рукотворного. Даже пресловутый пластик рано или поздно вернётся в лоно земли».
Иллюстрация за авторством-притворством Владимира Бекмеметьева и Иулиании Семёновой-Янушкевич.
«Когда-то в дремучие детские времена я терпеть не могла природу в контексте навязанной дихотомии, противопоставляющей её урбанизму. И если без первичного трепета познакомиться с ней поближе, легко заметить, насколько природа на самом деле жестока, статична и непреклонна в своих законах: её интересует только отбор на устойчивость и приспособленность. Со свойственным нам антропоцентризмом мы преувеличиваем своё влияние, но не пора ли раздубеть и оттаять из позы антитезы к далеко не беззащитной субстанции, которой почти 14 миллиардов лет, ведь мы – её ничтожная часть. Природа – это не только когда ты нагрянул в условный лесок услыхать пернатых птах – это и то, что внутри нас, всё что нас составляет и окружает вплоть до неумолимо рукотворного. Даже пресловутый пластик рано или поздно вернётся в лоно земли».
Иллюстрация за авторством-притворством Владимира Бекмеметьева и Иулиании Семёновой-Янушкевич.