Ночь опустилась на город, как тонкая паутинка чёрного льда сковывает в луже замерзающую воду. Воздух стал колок и чист, медленно, на глазах наполняясь кристаллической взвесью холодного неона фонарей и запахом ежесекундно остывающей брусчатки.

Появилось чувство, будто где-то в разливающейся синеве над засыпающим городом плещутся две огромные древние эфирные рыбы.

Улицы в темноте начали сплетаться в узор, логика которого будет понятна лишь архитекторам этого места, или тем, кто давно смирился с невозможностью из него выбраться.

По этой геометрии (или гематрии?) теней осторожно пробирается она. Хрупкая фигурка в тонком пальто, силуэт, вырезанный из самой ткани ночи маникюрными ножницами. В руке она сжимает связку ключей, — тяжёлых, словно отлитых из осколка гравитации планеты Нептун.

Она идёт по лабиринту, который лишь притворяется городом. Но она верит, — или знает, что верит — что где-то здесь должен быть тот самый замок для её ключей.

Вот массивная дубовая дверь с потускневшей латунной табличкой, напоминающей основательность и семейный уют. Первый же ключ легко входит в скважину, но упирается на полпути. Не тот угол, не та глубина. За дверью слышится ровный звук тишины, запах пыли и плесени старых книг. Не то. Не то. Акустика тишины здесь явно неправильная.

Следующая дверь железная, покрыта непонятными цветными граффити. Снова щелчок, ключ входит, но застревает опять. Из-за двери слышится резкий смех, как звон разбитого стекла. Какая-то тварь из её детских кошмаров. Нет.

Третья дверь — стеклянная, в витрине полуподвального магазинчика, давно закрытого. Когда-то давно Парки пряли здесь свою пряжу. В отражении она видит своё лицо — бледное, серьёзное, с тёмными кругами под глазами. Ключи здесь бессильны. Стекло отражает лишь её собственную сосредоточенность и усталость.

Она пробует дверь жилого подъезда, где за мутным врезным окошком виден кусок пола из серого шахматного гранита и почтовые ящики с выцветшими номерами. Ключ проваливается в личинку слишком легко, болтается, не находя зацепления. Это вход в рутину, в циклы чужих страданий, расписанных по часам. Мир, лишённый сентиментальности. Мимо.

Она пробует двери у других подъездов; ворота, ведущие во дворы-колодцы; даже прямоугольники, нарисованные мелом на глухих стенах — а вдруг?

Внезапно одна дверь не заперта. Она толкает её. Комната. Раскрыто окно, мигающая лампа под потолком, какие-то бумаги на полу ворошит сквозняк... Вайб ламинальности: отблеск великой пустоты на физических артефактах скуки и повседневности. Но не её повседневности. И не её пустоты. Чьей-то ещё. Ошибка. Снова.

Город играет с ней. Он подсовывает очень похожие таблички, одинаковые граффити, он путает направления, заставляя её ходить кругами. Лабиринт не только снаружи, но и внутри, в её сомнениях в том, что она делает. Ключи в руке кажутся ей то неподъёмной тяжестью, то единственным якорем в этой пугающей фантасмагории обманок и переотражений.

Каждый неверный шаг, каждый неподходящий замок лишь расширяют лабиринт, умножают количество путей, ветвят реальность на сотни новых вариантов. Каждый из вариантов есть новый путь — ничем не лучше и не хуже остальных. Все пути одинаковы ─ все они ведут в никуда. И в этом заключается для неё единственная горькая точность всего момента.

Она снова поднимает руку. Новый ключ. Новая дверь. Её шаги эхом отдаются от стен, сливаясь с низкочастотным гулом спящего города.

Лишь она все идёт, прислушиваясь к звону ключей в кармане слишком тонкого пальто — единственной осмысленной музыке в ровном белом шуме её реальности. Она уже и не ищет, просто ждёт нужный замок — в лабиринте, который есть одновременно и город, и смысл, и её собственный путь.

Я тоже жду, чувствуя фантомный холод металла там, где этот замок и находится на самом деле — в точке, примерно на два пальца левее центра моей груди.

#Сны_и_ауспиции

Согласно китайской натурфилософии, всё, что происходит в жизни "опасное", "страшное" и даже "ужасающее" — это такие специальные высокие токи, что пробивают намертво забитые энергетические каналы нашего тела. Просто скачки напряжения ци, которое таким образом пытается нас разбудить. Если увидеть какой именно канал задействован в этот момент — можно разрядить/разрешить и саму внешнюю ситуацию. Магия даосов: что внутри, то и снаружи.

Все индийские фильмы про одно: как кто-то встретил свою мать (сестру, брата, мужа) из прошлой жизни и узнал. Танец потом — это бурная реакция пространства на осознание.

Все фильмы про кунг-фу тоже об одном и то же: как мастер решает свои проблемы правильным распределением потоков ци.

Присмотритесь. Он же не хулиганов там колотит, а устраняет заторы и блоки на пути собственной энергии. Красивый бой — это карта внутренней работы в первую очередь.

Правильные древние храмы устроены интересно. Например, фигуры святых или донаторов внутри и снаружи здания образуют некий общий контур. По расположению и направлению взглядов и поз понятна общая идея строителя, наблюдателю открывается реальный храмовый функционал. То же самое с разными египетскими пирамидами: некоторые символы и рисунки на стенах становятся очевидны, если "наложить" их на другие рисунки и символы в параллельных помещениях, на смежных поверхностях, иногда по направлениям и векторам, указанных тут же, в символе-"ключе".

Для того чтобы увидеть такое необходимо обладать кое-чем, что называют "рентгеновским зрением" или "рентгеновскими очёчками".

Но и это только часть правды.

Такой "конспирологический" подход к реальности — он учебный, он нужен только для того, чтобы понять, как всё это работает в частной жизни.

Попробуйте отследить, что конкретно вы делаете и говорите сначала в одной и той же точке пространства в разное время, а потом и в один и тот же момент вашего цикличного времени, но уже в ином личном топосе, другом персональном пространстве. Через сквозное время в разных ваших локациях. И как это связано: в чём ваш реальный функционал.

Вот тут будет градус так градус. Если на самом деле увидеть, шарахнет по голове почище любой текилы.

Или ещё пример. Донаторов как бы очень давно нет, но я же их вижу через стенки времён. Зрение то рентгеновское постоянно.

В черновиках обнаружил забытый сюжет для мистического рассказа в борхесианском стиле. Там Бог читает Книгу Жизни, листая страницу за страницей. Каждая страница — отдельный человек, его судьба. Пока Бог читает, водит глазами по строкам (строка это год) — человек живёт. Потом страница перелистывается окончательно и человек умирает. Т.е. остаётся, конечно, в Книге (куда денется), но его слова и строки теперь безжизненны — пребывают в небытии, Ничто. Возможно, пару удачных метафор осталось у Бога в памяти.

Самое интересное там было, почему мы иногда так тонко чувствуем кого-то, влюбляемся, зависим и проникаемся чужой жизнью. Ощущаем "мистическое сродство душ". Это соседние страницы просто. Буквы просвечиваются насквозь через не самую плотную и не самую хорошую бумагу (страниц миллиарды), строки проецируются на твои. Бывает, даже отпечатываются в зеркальном отображении. Бог ещё часто неаккуратно листает, может зацепить сразу обоих. Или роняет сигаретный пепел, прожигает две страницы насквозь. Загибает углы. Ну, как-то так.

Это грустно, но с другой стороны: вот сейчас Бог дочитает тебя и уже начнёт читать твою любимую женщину. Хорошо. Возможно, даже стакан с виски поставит на развороте, оставит на вас двоих солодовый, цвета карамели отпечаток в бумажной вечности.

К чему я вспомнил сюжет. В тибетской Ньингме считается, что в реальности существует шесть сфер: богов, полубогов (суров), людей, животных, полудемонов (голодных духов) и демонов. За каждой сферой следит свой Будда, который её просветляет, со своим особым инструментарием для этого, со своими аспектами и атрибутами. Так вот, интересно, что книга — атрибут будды по имени Sthirasimha — куратора царства животных.

Т.е. человек становится человеком, представителем своей сферы, в том числе и когда сознательно отказывается от книги как от символической репрезентации взаимодействия себя с реальностью. Где реальность изложена в виде последовательного набора символов — символы складываются, приобретают некий дополнительный смысл — один за другим, сначала на уровне морфем, потом слов, наконец, предложений, обретают измерение в синтаксисе, получают дополнительный обвес контекстом и умолчаниями; в результате происходит, разворачивается поток времени — и вот наконец, общий смысл книги понят, но когда она уже, как правило, прочитана до конца. Или не понят вообще.

Но, в любом случае, индивидуальный поток времени линеен и всегда устремляется к точке. Это жизнь царства животных. Для человека так быть не должно. Он не должен складывать 'а' и 'б', следовать по написанным кем-то строкам, чтобы понять что ему предначертано в результате; человек должен видеть всё сразу и пребывать вне строк. У него для этого есть другой инструмент, обозначенный в атрибутах золотого Будды Шакьямуни — куратора сферы людей: посох и чаша.

Будда всегда учит в соответствии со способностями и главным изъяном (клеша) собственной аудитории. Для животных это заблуждение, неведение, и книга как инструмент здесь очень подходит. Для людей это привязанность к жизни, танха.

Никакие книги тут уже не помогут, наоборот, только усугубят базовое заблуждение, чем усилят кармическую склонность к царству животных.

Интересно, что куратор мира богов — будда Indra Kaushika держит лютню, потому что боги наслаждаются этим видом чувственного удовольствия и через него обретают освобождение. Хотите быть богами, а не животными — не читайте книги, слушайте музыку (или здесь).

Дополню к дополненной реальности древнеегипетских храмов, где многослойные связи знаков разнесены на разные стены, а "прозрачность" камня намекает на иллюзорность материи и вся подобная схема опирается на свет, как на фундаментальную основу реальности.

С текстами тоже, конечно. Вчера говорил про влияние соседних страниц Книги жизни; это было не просто романтическое эссе; почему-то уверен, что всё у них так и устроено, наверху.

И найти можно даже в квантовой физике, где форма квантового объекта априори не существует и целиком зависит от восприятия/присутствия наблюдателя. Это похоже на картинку с гештальтом — раз, и части теряют значение, когда внезапно видишь над ними целое; мозг реорганизует и принимает пространство, которое до его вмешательства действительно просто не существовало. Можно сказать, мозг "влюбляется", создаёт объект своей любви из пустоты, из ничто; сам становится Богом в этот момент.

В сфере людей только такое познание имеет смысл, причём любые гештальты и дальше являются частями чего-то большего. Никаким инструментом, кроме как через прямую вибрацию пространства, — например, через музыку или медитацию, — человеческий гнозис и не постигается в принципе.

А разные книги по эзотерике (как и 'Кино и немцы') нужно читать вслух котам, им это будет весьма полезно для кармы (хотя эти сволочи шерстяные никогда вам сами этого не скажут).

Орел создал первых Нагваля-женщину и Нагваля-мужчину и тотчас пустил их в мир видеть. Он снабдил их четырьмя женщинами-воинами, которые были сталкерами, тремя воинами-мужчинами и одним мужчиной-курьером, которых они должны были вести к свободе и заботиться о них...

Женщины-воины называются направлениями, четырьмя углами квадрата, четырьмя темпераментами, женскими личностями, существующими в человеческом роде.

Первая — Восток. Это порядок. Она оптимистична, беззаботна, обходительна, как устойчивый бриз.

Вторая — Север. Это сила. Она находчива, резка, пряма, несгибаема, как сильный ветер.

Третья — Запад. Это чувство. Она интроспективна, совестлива, артистична, подобна прохладному порыву ветра.

Четвертая — Юг. Это рост. Она питает, она шумна, застенчива, тепла, как горячий ветер.

Восток узнается по почти непроницаемым участкам в светимости, чем-то похожим на небольшие обесцвеченные пятна.

Север имеет всестороннее излучение красноватого цвета, похожее на жар.

Запад вся окутана как бы тончайшей плёнкой, заставляющей её казаться темнее остальных.

Юг имеет перемежающееся свечение. Она мгновение светится, а затем гаснет, чтобы вспыхнуть вновь...

Восемь женских воинов делятся на две группы, называемые правой и левой планетами. Правую планету составляют четыре сталкера, а левую — четыре сновидящих...

Три мужских воина и курьер представляют собой четыре типа мужской деятельности и темперамента.

Затем Нагвалю и его воинам было приказано забыть. Они были брошены во тьму, и перед ними поставили новую задачу: вспомнить самих себя и вспомнить Орла.

Команда забыть была настолько сильной, что все разделились. В намерение Орла входило, что если они окажутся способными вновь вспомнить самих себя, то они обретут целостность. Только тогда у них появились бы сила и отрешённость, необходимые для того, чтобы искать и встретить лицом к лицу своё последнее путешествие.

Карлос #Кастанеда, Дар Орла

Почему вспомнил. Партия Нагваля — это шаблон. Так устроены люди. Считается, что 17 человек в магической партии (16 + женщина-нагваль из следующей группы) — законченный социон, все энергоинформационные типы и все их возможные взаимодействия; единый организм, первооснова, совершенный кристалл, который по законам фракталов может расширяться и масштабироваться сколь угодно по всем направлениям времени и пространства.

Каждый из нас на самом деле постоянно взаимодействует лишь внутри своей собственной магической группы. Иногда даже мгновение, случайная встреча, которая до конца жизни кажется потом судьбоносной. К ней опять и опять хочется возвращаться, но это не нужно. Встреча была исчерпывающей.

Месяцев пять назад я увидел девушку, невысокую индианку лет 27. Она стояла между домами в новом районе города, недоумённо оглядываясь, как будто ей это снилась. Наши глаза встретились, острый как бритва свет сошёл по левой стороне и пронзил мне грудь насквозь. Остановилось дыхание. Я подошёл к ней и на плохом английском спросил, потерялась ли она и нужно ли показать ей дорогу. Она ответила, что местности она не знает, но её встретят и проведут, и она благодарна за всё. Я кивнул, развернулся и ушёл. Больше я её не видел и не увижу никогда, ни в этом воплощении, ни в следующем. Это была одна из самых важных, "кармических" встреч в моей жизни.

Люди, с которыми мы взаимодействуем и с которыми из жизни в жизнь вместе "перерождаемся", меняя социальные и биологические роли, но никогда не меняя энергетические — это наш социон, наша магическая группа. Организм, частью которого мы являемся и только как часть которого мы и можем освободиться от внешне довлеющих обстоятельств "судьбы" и "смерти". Только в рамках группы возможен такой уровень синергии силы и отрешённости, который теоретически позволяет нам это сделать. Но для этого и вся наша "кармическая семья" должна быть воинами безусловно, а не токсичными любовниками и истеричными матерями.

Альберто Мьельго, режиссёр знаменитой последней серии Jibaro из третьего сезона сериала «Любовь. Смерть. Роботы» — про абьюзивные отношения конкистадора и драгоценной дакини в озере-сердце, — снял кинематографический трейлер новой игры Marathon в том же впечатляющем небрежном визуальном стиле. В принципе, со времён того самого Близзард я не помню, чтобы синематик был так самодостаточен и.. наполнен. Хотя игра, судя по геймплею, просто очередной проходной геройский шутер.

Конечно, все мы зеркала друг для друга. Но в какое зеркало вы смотрите, из такого и приходит импульс на действие, плюс энергия для его осуществления — столько, сколько там есть для вас и не более. Выбор правильного отражения — это выбор источника собственного бытия. Да, увидеть себя можно только через "другого". Но другого можно выбирать самому, вот в чём секрет.

Как говорил Дон Хуан: путь — это только путь. Если ты чувствуешь, что тебе не следовало бы идти по нему, покинь его. Если идёшь с удовольствием, значит, этот путь твой. Если тебе плохо — в любой момент можешь сойти, как бы далеко ты ни зашёл.

То же самое и с "другим". Роскошь самостоятельного выбора людей, которые сопровождают нас на наших путях, таких же необязательных, — одна из самых важных привилегий из вовсе немногих, что дарованы нам реальностью.

Michael Bergt. The Fall

Как сладко жить, как сладко побеждать моря и девушек, врагов и слово

***
Сегодня родился самый прекрасный русский поэт, мой любимый поэт.
Воин и маг, настоящий художник, олицетворение русской души и русского духа.
Всегда игравший словами и смыслами, игравший - со смертью; и в конце концов, в расцвете молодости, без страха взглянувший ей в лицо. Не содрогнувшись.

Николай Степанович Гумилев.

***
Правдива смерть, а жизнь бормочет ложь..

Гумилёв был гностиком, оккультистом высшей пробы, получивший инициацию в Сорбонне, где с 1906го по 1908й слушал лекции по старинной французской словесности, занимался средневековыми хрониками, рыцарскими романами и практической каббалой Элифаса Леви.

Поклонник метафизики Рабле (он много говорит о нём в своих поэтических манифестах) и телемы — но не в вульгарном кроулеанском понимании (которого, очевидно, как практика превосходил по всем статьям), но именно что оригинальной раблезианской телемы — "антиаббатства", — духовной линии преемственности, восходящей к Телемии одного из ключевых гностических и алхимических произведений — "Гипнертомахии" Франческо Колонны.

Гениальный поэт, к концу жизни постигший тайну поэтического дара вообще и готовый научить этому всех желающих. Настоящий воин, пользовавшийся беспрекословным авторитетом среди прожжённых диверсантов и головорезов, которыми командовал. Мистик и визионер, вкладывавший в свои стихи подлинные гностические смыслы, которые открывались ему непосредственно, как дар реальности.

Прекрасный любовник, не в смысле количества, но как певец женской души, которую, безусловно, постиг — "каждая женщина есть Звезда" (добавлю: а некоторые — две); понявший и принявший в себя суть как возвышенного "космического" платонического эроса, так и самой чувственной "земной" плотской страсти — в их предельно глубинном, метафизическом единстве.

Николай Гумилёв — великий русский тантрист:

Тебе никогда не устанем молиться,
Немыслимо-дивное Бог-Существо.
Мы знаем, Ты здесь, Ты готов проявиться,
Мы верим, мы верим в Твоё торжество.

Подруга, я вижу, ты жертвуешь много,
Ты в жертву приносишь себя самоё,
Ты тело даёшь для Великого Бога,
Изысканно-нежное тело своё.

Спеши же, подруга! Как духи, нагими,
Должны мы исполнить старинный обет,
Шепнуть, задыхаясь, забытое Имя
И, вздрогнув, услышать желанный ответ.

Я вижу, ты медлишь, смущаешься… Что же?!
Пусть двое погибнут, чтоб ожил один,
Чтоб странный и светлый с безумного ложа,
Как феникс из пламени, встал Андрогин.

И воздух — как роза, и мы — как виденья,
То близок к отчизне своей пилигрим…
И верь! Не коснётся до нас наслажденье
Бичом оскорбительно-жгучим своим.

Сделать свою жизнь счастливой при помощи магии — можно. Сделать свою жизнь счастливой, если ты маг — нет.

Маг живёт в другой парадигме. У него нет цели. У него нет пути. Он движется между откровениями, по сложной траектории магического танца, — от смысла к смыслу. А смыслы раскрываются, как прекрасные бутоны невиданных цветов — только там, где есть конфликт, где есть противоречие, где есть столкновение многих реальностей, часто нам всем враждебных.

Поэтому маг всегда вызывает конфликт в пространстве одним фактом своего появления.

Понятие "счастливая жизнь" для мага — бессмысленно, маг создаёт проблемы в первую очередь. Точки бифуркации, наибольшего и максимально болезненного преломления энергий. Всё, что может вывести его за рамки прекрасного и не напрягающего сна. Сначала его самого, потом — и других, тех, кого он искренне и беззаветно любит для этого.

Для них маг всегда будет максимально дебажить программу ПЧС — "простого человеческого счастья" или ДСЖ — "долгой счастливой жизни". Не давать этому сну поглотить окончательно своих любимых и любящих.

Идеальное ПЧС/ДСЖ — это стерильная серверная, где все блоки идеально подогнаны, подключены друг к другу проводами с бриллиантовым напылением и всегда генерируют идеально комфортный и предсказуемый контент. Без единого бага в системе и со всё более совершенными версиями и релизами, до бесконечности.

Маг всё-таки не блок задач. Он — человек, уборщик в этой серверной, охранник, — кто угодно, иногда даже сисадмин. Со своими проблемами и трудностями. У него может жизнь и не счастливая в классическом понимании, но она другая.

Иногда этого вполне достаточно.

В тантре важнейшим является реализация до и после, когда наше внимание легко касается точки, из которой всё появляется и куда всё уходит.

Точки небытия, где явления и процессы нашего мира трансформируются и перетекают друг в друга.

Вдох через эту точку переворачивается и превращается в выдох, выдох — во вдох; возбуждение — в оргазм, а оргазм — в истому; иллюзия — в осознание, осознание — в жизненную энергию.

Речь не про медитацию только, потому что между "медитацией" и "повседневностью" — там точка тоже.

Эта и есть нирвана.

Моя нирвана — в моменте, когда из пространства рождается звук на айфоне, что пришёл от тебя в телеграм мне кружочек, о, Лучезарная.

Так говорил Шива.

В суфизме это называется: ты живой или нет?

Профдеформация, связанная с любованием красотой собственного школьного инструмента — у гурджиевцев это телесная моторика, у некоторых буддийских школ — отслеживание источника мыслей у себя и окружающих и проч. — но ножом нужно резать хлеб и иногда врагов, а не любоваться постоянно на отражения себя в его хищных полированных поверхностях.

(Разве что совсем немного, торжествуя, когда уже и хлеб, и враги порезаны окончательно.)

Инструментальность любой "магической" школы или практики — всегда ловушка Духа. Очень легко перепутать собственную практику, особенно продвинутую, с реальностью. Иногда, по глобальному результату, это даже хуже, чем не иметь по жизни практики никакой вообще.

Надо запретить вообще всех и оставить только брахманов, кшатриев, вайшья и шудр. Жить станет намного легче и понятнее, зуб даю.

К развлечению по "собачьей" теме в масонском телеграме вброшу два своих поста трёхлетней давности. Потому что не в одном Анубисе, и не в одних египетских силах дело, разумеется. Кто эту зверушку видел, тот на агапах не смеётся.

Если масонские вербовки в любой армии мира — это всегда "Вальхалла" с местным колоритом — "Ahnenerbe for Dummies", то все спецслужбы на верхних этажах маскируются под некую единую инфернальную структуру, которую Андреев называл СБК — "служба блюстителей кармы":

"Это совсем особая категория: среди разнообразных демонов Шаданакара это — пришельцы... Размеры этих существ огромны; они полупрозрачны и серы, как мутное стекло, тела их прямоугольны, а в мордах, как это ни странно, есть сходство с мордами сторожевых собак: торчащие уши и зорко наблюдающие глаза..."

Я думаю, в "сказках для дураков" внутри этих организаций очень много всего, связанного с собаками (пелевинский "хромой пёс пиздеца") и "собачьей звездой" Сириус. Ну и запредельное мессианство, разумеется. "Крышевание наркоты как духовная практика".

#контора