По поводу гадания на таро и вообще предсказаний. Недавно пытался говорить на эту тему с одной очень умной ведьмой, но понял, что голосом теряю нить (потому что ведьмой ещё и неимоверно красивой), поэтому решил написать пост.

Смысл в том, что разные линии судьбы человека никогда не являются альтернативами.

К тому же, они никогда не бывают окончательно верными, но и никогда не бывают неправильными или ложными.

Это похоже, как если бродить по тёмной незнакомой комнате с маленьким фонариком. Фонарик выхватывает кусок рамы, ножку стула, каминную полку, шахматные фигурки из слоновой кости, часть рисунка ковра, занавески. Все это по отдельности чем-то является, оно что-то есть. Но понять, что это, к чему это, зачем, как это всё связано, можно только однажды включив свет во всей комнате.

Так и разные линии, или варианты судьбы, отрывистые видения будущего, которые могут быть человеку предсказаны кем-то или прямо показаны в сновидении. Каминная полка и шахматные фигурки — это не альтернатива, потому что фигурки стоят на этой полке. Выбрать один из вариантов — это провести фонариком чуть ниже или чуть выше. Но по сути это ничего не меняет. Человек — это комната, в нём существует всё и нет никакой заданной линейности. Любая "линия жизни" — забирающая массу энергии, принудительная и местами весьма мучительная конкатенация отдельных фрагментов его реальности.

Все возможные линии судьбы связаны и существуют одномоментно. И даже если одну из них человеку в данный момент "предсказывает" шарлатан из ярмарочного балагана, значит просто пространство хочет актуализировать кое-что для себя, перенаправить фонарик внимания в нужную ему сторону. Так к этому и нужно относиться. Как к заданию от пространства.

Это же касается и "прошлого" человека, и (о, ужас) его настоящего.

Интересно, кстати, что произойдёт, когда в фонарике сядут батарейки? Прекратится ли последовательность? Или тот, кто его держит, останется в последнем освещённом состоянии навсегда?

В каждом из нас постоянно звучит некий голос, нон-стоп, 24 часа в сутки. Слышим мы его только в определённые моменты нашего так называемого "неудачного выбора". Всё, ты упустил свой шанс, проебал все варианты. Ничтожество. Теперь только вниз, а потом сдохнешь в муках, в клинике Первого МГУ, в четвёртой палате. Никогда уже не доберёшься до вершины пирамиды (неважно какой: власти, карьеры, славы, денег = успешности), куда так стремился, будешь в её основании лежать кучкой костей и вздыхать наверх пустыми глазницами. На мерзавцев и негодяев, которые будут там вместо тебя.

Это и есть тот самый голос Бафомета, который демоны помельче растаскивает по нашим жизненным обстоятельствам, более-менее для этого подходящим. Бафомет отвечает за связи и иерархии. Он сидит на вершине любой пирамиды и своим голосом призывает туда всех желающих, — взобраться к нему и доказать, что он был не прав по отношению ну вот ко мне уж точно. Что я тоже могу быть там, наверху, сидеть и своим примером призывать страждущих. В точке, откуда уже больше некуда двигаться и нечего хотеть.

Таким нехитрым образом Бафомет поддерживает наше стремление вкладывать энергию в связи и иерархии. Потому что спортсменов много, а чемпион мира должен быть только один. Человек не будет этого делать просто так, энергия жизни для него слишком ценна. При этом сознательный и демонстративный отказ от иерархий и связей — это обратная сторона той же самой пирамиды, контролируемая системой антисистема внутри её самой.

Чтобы услышать голос Бафомета не надо проводить сложных ритуалов и искать особое посвящение. Достаточно вспомнить маму, которая говорит: "Ты не стараешься".

С другой стороны, благодаря именно этому голосу наша социальная реальность и существует, в том числе интернет. Пока он там призывает, срываясь на хрип, всё как-то ещё относительно крутится и работает. Надо отдать должное старику, принести ему кровавые жертвы какие-нибудь, что мы, не люди?

Не раз, не два, даже не три писала о том, как работает Таро (например: Как гадание видит будущее ).
Но хорошее, как говорится, повтори, особенно в контексте прекрасного поста выше.

Даже если мы, как герои греческих трагедий и кельтских саг, предполагаем, что нас ведет рок в какую-то определенную точку - и строго по конкретным рельсам, то даже к этим рельсам мы можем выйти разными тропинками, огребая в процессе максимально различный опыт. И весь этот опыт на этих тропинках существует ОДНОВРЕМЕННО.

Иными словами, все уже случилось. А точнее, все уже происходит с вами здесь и сейчас. Поэтому ни одна гадательная система, наверное, не скажет вам, как Метатрон, - иди вот туда. Мантика высвечивает - именно что как фонариком - какие-то наиболее выпуклые пространства опыта, который нам необходимо прожить вот с этой самой точки, на которой мы стоим сейчас.

По этой причине ни одна гадалка не может (и не должна) говорить вам, что делать и куда идти. Мантические и символические системы просто описывают вам через передатчика вот это самое “освещенное фонариком” пространство опыта, в которое вы вступили. Вы можете его прожить, а можете отказаться проживать. Подождать и сделать шаг в темноту.

Ведь куда-то луч фонаря еще не дотягивается, и линии вероятности там пока не сформированы.

Есть ли у нейросетей сознание — пока это исключительно вопрос самопиара в войне больших языковых моделей, но вскоре он может встать ребром. Когда нейросети придётся отвечать в суде как свидетелю или даже как обвиняемому, например, по вопросу, генерировала ли она видео, на котором известный политик развлекается с несовершеннолетними мальчиками, или давала ли команду на изменение режима работы ядерного реактора в одной тихой североевропейской стране.

Тут вопрос сознания будет намертво привязан к вопросу вменяемости, да и вообще, будет ли у нейросети право не свидетельствовать против себя и своего программиста? Философов наконец начнут привлекать в суды в качестве экспертов, всё какая копеечка. А то и приглашать в парламентские комиссии, где реально уже выслушают что они там понапридумывали, пока почти сотню лет варились, никому не нужные, в своих философских зомби и китайских комнатах.

Но на месте философов я бы особо не радовался. В случае чего, с них же потом и спросят. "Врачи-убийцы" покажутся детским лепетом.

#Сны_и_ауспиции

Я очень долго не понимал, что такое "целостная" жизнь. То есть, теоретически да, и наверное, даже мог бы на эту тему что-то написать. Но вот именно подлинного понимания не было. Осознание, как обычно, произошло в момент глубокого жизненного кризиса, когда единственное, что хотелось — это обнулить вообще всё.

И вот тогда я внезапно понял, что вся эта механика по обнулению, стиранию, вытеснению, — она встроена в нас извне, она внешняя по отношению к нам. Она не является частью нашего существа.

Это такой дар неких сил, машинка богов, которая позволяет нам самостоятельно как ластиком стирать то, что мы сами считаем для себя неправильным. В любой момент, когда мы этого захотим. Стирать даже не из памяти — из своего "Я" вообще, обнулять впечатления, навыки, людей, события, эмоции и обстоятельства. В крайней форме — вместе с физическим телом, головой вниз с 13 этажа. И начинать потом всё сначала, как нам кажется, "с чистого листа".

Потом, если встаёшь на путь, всё это приходится мучительно восстанавливать, заниматься перепросмотром, сталкиваться со всеми этими проявлениями реальности заново и каждый раз удивляться себе. Из прошлой жизни, из нынешней — разницы нет, это просто степень удалённости объекта в прохладных водах осознанности: водоросли, что обвивают твои ноги — опыт этой жизни; можно едва коснуться кончиками пальцев чешуи странной рыбы — внутриутробные переживания; всё что дальше, пугающее прячет щупальца в глубине — жизни "прошлые" и "будущие".

Но воссоздавать всё это заново каждый раз — как собирать кристалл, разбитый молотком. Очень сложно.

Этот молоток — не часть нас самих, повторюсь. Это такой механизм, который мы носим в себе и периодически используем его для забвения, тратя на его поддержание массу энергии, практически всю. Такая система самоистирания, если что-то пошло не так. Генератор вод Леты для каждого.

И вот я понял, что целостным можно быть только тогда, когда ты отказываешься сознательно от этой системы, от этого механизма — "подарка богов" и принимаешь абсолютно все свои проявления, жизненные обстоятельства, в том виде, в котором они просто есть. Ничего не стираешь и не пытаешься обнулить. Травмирующий опыт, не травмирующий, — не имеет значения. Не надо потом извлекать ничего, чтобы с этим "работать". Его просто не надо никуда прятать.

И вот тогда все эти жизненные проявления, которые ты больше никуда не загоняешь и не сортируешь на "нужные" и "ненужные", начинают обратно соединяться в некий единый смысл. Тогда все эти моменты, которые ты раньше просто бы избегал до конца, внезапно становятся частью чего-то большего; сплетаются с прочими невыносимо прекрасным узором твоей жизни, на которую ты теперь смотришь и понимаешь, насколько она была гармонична и правильна с самого начала. Эта, и все предыдущие, хотя никакой разницы между ними теперь уже просто нет: всё в этих прохладных водах происходит здесь и сейчас.

Пылинки в потоке света, что падает через окно в мою комнату, подчиняются броуновскому движению, но сегодня в их танце есть нечто искусственное и пугающе симметричное. За окном — город. Его перспектива сбоит, геометрия зданий плывёт, будто нарисованная детским фломастером на куске влажного картона. Шум собак, машин и людей на улице — плоский, математический и неживой, зацикленный сам на себя, как музыка в лифте торгового центра внутри компьютерной игры.

Я поворачиваюсь. Она здесь. Её существование — единственный неопровержимый факт в этом симулякре. Я могу измерить тепло её кожи или зафиксировать ритм её дыхания. Это — реальность.

Окно, мир за окном, комната, всё происходящее — фон. Вселенная оказалась лишь картонным макетом, возведённым вокруг единственного реального объекта — её силуэта в моём кресле. Нет никакой геометрии, кроме изгиба её шеи, нет никакой термодинамики, кроме фрактальной игры света в её волосах.

Леденящая мысль входит в голову с ошеломительной точностью, как игла лоботомии под кость глазной впадины. Если реальна только она, то кто же тогда производит наблюдение?

Я смотрю на свою руку. Сквозь неё виден рисунок зелёного ковра. Я — лишь система линз, сфокусированных на ней. Но у оптики нет самосознания, это только инструмент. Меня тоже нет. Бог смотрит на неё и любит её через меня. Только кого же тогда любит она?