А не че тот факт, что слову (кто-то скажет, что это аббревиатура, но в английском языке официально решили, что все же слово) «O.K.» почти 200 лет? Это, конечно, не так много, как шуткам про маму, которые идут аж от Шекспира, но тоже удивительно много.

Очевидно, благодаря двум точкам в классическом написании, что изначальное «O.K.» все же было аббревиатурой от «oll korrect». Те, кто знают английский тут же увидят орфографические ошибки и скажут, что правильно писать «all correct». Нет, это не опечатки, а популярный в Бостоне 1830-х молодежный сленг. Да, молодежь не сейчас такая пошла, она всегда коверкала язык под себя.

Сокращение было настолько удобным и так плотно вошло в обиход, что начало видоизменяться и принимать разные формы и размеры: немного более обтекаемое и лихое «OK»; протяжное и звукоподражательное «Okay»; резкое и минималистичное «ok». В итоге оно даже пришло в кириллицу и стало «ок».

Если же поддаться пуризму и перевести «ок», то можно рассмотреть разные варианты, например, «фсё топчег», или «фт». Ваши варианты?

Чем “Книжный гриб” занимался в марте:

▪️поделился советами (не своими), зачем и как писать постельную сцену;
▪️восхитился Маргерит Юрсенар, которая стала первой женщиной во Французской академии;
▪️удивился лонг-листу Букера этого года;
▪️снова читал Исабель Альенде, которая не подводит;
▪️не дочитал Гузель Яхину, которая на этот раз как будто подвела;
▪️рассказал о главном злодее по мнению читателей;
▪️собрал 5 книг, в которых героини живут одни;
▪️полистал новинки марта;
▪️и узнал настоящий возраст слова «ок».

Illustration by MOMO Studio on Unsplash

Челленджер апреля предлагает задание с подковыркой, не просто книгу, а книгу с подзаголовком. Обычно они, подзаголовки, поясняют само название, но иногда еще сильнее запутывают. В любом случае, разгуляться есть где.

Можно пройтись по классике:
▪️“Франкенштейн, или Современный Прометей” Мэри Шелли;
▪️“Госпожа Бовари” Гюстава Флобера (в русском переводе подзаголовок обычно опускают, но он есть — moeurs de province, что переводится как “провинциальные нравы”);
▪️“Ярмарка тщеславия” Уильяма Теккерея (та же история, оригинальный подзаголовок в переводе опустили, а зря, ведь он “Роман без героя”);
▪️“Двенадцатая ночь, или Что угодно” Уильяма Шекспира.

↓ 1/2

Можно зарыться в нонфик:
▪️“Быть собой. Новая теория сознания”, Анил Сет;
▪️“Недурные слова. Книга, которую вы не прочтете вслух, но точно покажете друзьям”, Сергей Антонов;
▪️“Бурный XVI век: Габсбурги, ведьмы, еретики, кровавые мятежи”, Фрэнсис Вейнс;
▪️“Навеселе: Как люди хотели устроить пьянку, а построили цивилизацию”, Эдвард Слингерленд.

Есть даже мемуары:
▪️“12 лет рабства. Реальная история предательства, похищения и силы духа”, Соломон Нортап;
▪️“Нож. Размышления после покушения на убийство”, Салман Рушди.

И немного жанрового и современного:
▪️“Номер Два. Роман о человеке, который не стал Гарри Поттером”, Давид Фонкинос;
▪️“Код 612. Кто убил Маленького принца?”, Мишель Бюсси;
▪️“Банда из Лейпцига. История одного сопротивления”, Иоганнес Хервиг;
▪️“Территория чудовищ. Путеводитель для осторожных туристов”, Сара Брукс.

Я же выбираю между автобиографией ("The Fry Chronicles: An Autobiography", Stephen Fry) и биографией ("Агата Кристи: свидетель обвинения", Александр Ливергант). Можете еще чего-нибудь насоветовать, чтобы я выбирала еще мучительней.

▪️2/2

Содержательного поста сегодня не будет, у меня самая уважительная причина из всех возможных.

Грибной день рождения — правильный день рождения 🍄

“Сначала женщины и дети” Алины Грабовски: в шторме выживут не все

Дебютный роман Алины Грабовски “Сначала женщины и дети” вышел в США в импринте, которым руководит Сара Джессика Паркер. Она уже давно заведует книжным клубом имени себя и удивляться ее любви книгам не нужно. В конце концов, ее каноническая роль Кэрри Брэдшоу в “Сексе в большом городе” тоже появилась благодаря экранизации книги.

“Сначала женщины и дети” в первую очередь цепляют своей структурой. Десять глав названы в честь десяти героинь. Каждая из них — это взгляд одной женщины или девушки на мир, жизнь, городок и центральное событие, а именно смерть старшеклассницы Люси при загадочных обстоятельствах. Главы разделены на две части: до и после трагедии. А еще они выстроены как расходящиеся по воде круги, после того, как кто-то кинул камень. Камень — смерть Люси; круги — то, как она повлияла на остальных.

↓ 1/2

Весенний non/fiction (хотя погодно он больше похож на зимний) стартует уже завтра, а мы с коллегами по книжному блоггингу собрали небольшую подборку того, на что стоит обратить внимание:

теплый миллениальский роман в рассказах; автобиография писательницы о том, какая она читательница; тревожная история о женщинах в маленьком городке; искренние рассуждения на тему, как сложно стать собой; первый комментированный перевод Кристины Пизанской; биография великой Мари Кюри.

Над подборкой работали:
▪️Вика Голованова, «Паб книжных баб»,
▪️Алина Акашева, PURPLEBLUEBOOKS,
▪️Дарья Савельева, «Продуктивный ленивец»,
▪️Мария Маклакова, black_bird’s_books,
▪️Наталья Суховейко, «чопочитать»
▪️и я.

Жмите сюда, там подробнее о каждой книге.

Нынче только и разговоров что о книге “На орбите” Саманты Харви, Букеровского лауреата прошлого года, которую только-только перевели. А я про нее писала еще в ноябре и решила напомнить о своем отзыве. Все еще считаю, что “Орбитальная” было бы идеальное название для нее.

https://www.group-telegram.com/knigogrib.com/2871

И снова время для рубрики “Архив”, в которой я расскажу, о чем писал “Книжный гриб” ровно год назад:

▪️о “Маленьком принце” Экзюпери, которого вначале никто не понял и не принял;
▪️о том, почему не стоит связывать свою жизнь с людьми, которые любят книги (несерьезный пост);
▪️о 5 книгах, чтобы окунуться в викторианскую эпоху;
▪️о книге “Недурные слова” Сергея Антонова, после которой можно ругаться с толком и знанием дела;
▪️и о 6 книг о путешествиях во времени, если надоело время теперешнее.

Photo by Hester Qiang on Unsplash

Я понимаю, что фраза “я обычно не люблю автофикшен” звучит как оправдание или, того хуже, извинение. Это ни то и ни другое. В моей читательской биографии уже были такие вот “не люблю”. Когда-то я думала, что не люблю японскую литературу, а оказалось, просто не люблю Харуки Мураками. После “1984” я подумала, что не люблю антиутопии, а после Замятина поняла, что я не люблю, как пишет Оруэлл. Поэтому опрометчиво-подростковое “не люблю” я в какой-то момент отбросила.

С автофикшеном я много чего перепробовала и чаще так получалось, что это было даже не “не люблю”, а “не понимаю”. Но были исключения, например, Анни Эрно. И теперь есть еще одно — “Набережная реки Фонтанки, четная сторона” Лаймы Андерсон.

Это сборник небольших автофикциональных рассказов на очень разные темы — отношения, семья, путешествия, иммиграция, дружба — но все это объединено любовь. О чем бы Лайма ни писала, я во всем видела любовь, очень разную, порой грустную или странную, иногда ту, у которой есть срок годности, но от этого она не переставала чувствоваться любовью.

Что больше всего меня удивило даже не в книге, а в себе самой, так это то, что местами я совершенно не была согласна с тем, что читаю, но это вообще не портило впечатление от той искренности, которой пронизана книга. Мне не надо знать всей предыстории, мне не нужно соглашаться со всеми выводами, мне не обязательно понимать все мотивы, чтобы проникнуться тем, что читаю.

И резюме тут одно: если книга хорошо написана, она может тысячу раз не попадать в читательские ожидания, предпочтения и настроения, и все равно быть хорошей.