«Лед» начинала читать год назад, не успела сфотографировать на льду, отвлеклась, в итоге на днях послушала в исполнении Григория Переля (забираю назад слова о бандитском флере).
Не читала аннотацию, поэтому ожидала климатическую антиутопию. Анна Каван прошлась катком по таким читательским ожиданиям.
Британская писательница, поначалу известная как Хелен Фергюссон, взяла для псевдонима имя собственной героини. Распрощавшись с Хелен, оставила в прошлом реализм и с головой ушла в вихревой поток.
 
В своем самом известном романе «Лед», который был издан в 1967 году за год до ее смерти, Каван показывает мультивселенную безумия варианты реальности, которая трещит по швам, а трещины разрастаются под натиском льда (роман написан по мотивам путешествия писательницы в Новую Зеландию, относительно рядом с которой находится Антарктида). Лед повсюду — даже в тропиках с кричащими лемурами (здесь уже как будто всплывает жизнь в Бирме), и в этой ледяной катастрофе, среди хаоса войны и торжества насилия в безумном трипе некий рассказчик ищет-находит-теряет-ищет девушку с серебристыми волосами. И в этом есть что-то мифологическое и азиатское.

Полистала книгу в бумаге и отдельно отмечу верстку, которая изображает наступление льда: к концу книги в начале глав текст все больше съедается белым пространством.
А еще добавлю портрет и автопортрет Каван как пример того, как человек может выглядеть и как ощущать себя на самом деле.
 
#перваястраница 🎧