Понравился вам сонет? А если бы он был в другом переводе?
И он есть! Даже целых пять. А у нас есть возможность на примере этого сонета задуматься над важностью и сложностью работы переводчика.
Итак, оригинал Сонета 141 Уильяма Шекспира звучит так:
In faith, I do not love thee with mine eyes, For they in thee a thousand errors note; But 'tis my heart that loves what they despise, Who in despite of view is pleased to dote; Nor are mine ears with thy tongue's tune delighted, Nor tender feeling, to base touches prone, Nor taste, nor smell, desire to be invited To any sensual feast with thee alone: But my five wits nor my five senses can Dissuade one foolish heart from serving thee, Who leaves unsway'd the likeness of a man, Thy proud hearts slave and vassal wretch to be: Only my plague thus far I count my gain, That she that makes me sin awards me pain.
Он же в переводе А.Кузнецова:
В моих глазах любви не вспыхнет свет,- Твои пороки ясно видит зренье, А сердце любит - в нем презренья нет, Оно в любви, в прекрасном ослепленьи. И слух, и осязание мои, И вкус, и обоняние вполне Отвергли приглашения твои На страстный пир с тобой наедине. Ни разуму, ни чувствам не дано, Ни впятером, ни в разговоре частном Уверить сердце бедное одно, Что в рабстве пропадет оно несчастным. С тобою у меня один успех, - Ты боль моя и мой тяжелый грех.
Он же в переводе А.М.Финкеля:
Нет, не глазами я люблю тебя - Глазам заметны все твои изъяны. Отвергнутое зреньем полюбя, Тобою сердце бредит беспрестанно. Твой голос не пленил моих ушей, И не хотят услышать приглашенья На сладострастный пир души твоей Ни вкус, ни осязание, ни зренье. Но все пять чувств и разум заодно Спасти не могут сердце от неволи. Моя свобода - тень, а я давно Немой вассал твоей надменной воли. Одной лишь мыслью утешаюсь я: Пусть ты - мой грех, но ты же - мой судья.
Он же в переводе Н.Гербеля:
Ты не для глаз моих пленительно-прекрасна. Ты представляешь им лишь недостатков тьму; Но что мертво для них, то сердце любит страстно, Готовое любить и вопреки уму. Ни пламя нежных чувств, ни вкус, ни обонянье, Ни слух, что весь восторг при звуках неземных, Ни сладострастья пыл, ни трепет ожиданья Не восстают в виду достоинств всех твоих. А все ж ни все пять чувств, ни разум мой не в силе Заставить сердце в прах не падать пред тобой, Оставив вольной плоть, которая весь свой Похоронила пыл в тебе, как бы в могиле. Одну лишь пользу я в беде моей сознал, Что поводом к греху рок грех мой покарал.
Он же в переводе М.Чайковского
Да, не глазами я люблю тебя. Для них твое неправильно чело. Но сердце обратила ты в раба: Оно, какая б ни была ты, влюблено. Ни голос твой не радует меня, Ни нежность кожи при прикосновеньи, Ни вкус, ни запах, прелестью маня, Не вносят в мою душу восхищенья. Но все пять чувств не могут убедить, Что быть твоим слугою не отрада, Что, потеряв достоинство, служить Тебе, как раб последний, не услада. Но есть в моем позоре искупленье: Внушая грех, ты вносишь и мученье.
Он же в переводе С. Маршака (этот вариант был в посте выше)
Мои глаза в тебя не влюблены - Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Мой слух твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья. И все же внешним чувствам не дано - Ни всем пяти, ни каждому отдельно - Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно. В своем несчастье одному я рад, Что ты - мой грех и ты - мой вечный ад
Представляете, насколько огромное значение имеет работа переводчика в том, понравится нам произведение или нет?
А ведь имена переводчиков даже не пишут на обложках книг! Вопиющая несправедливость!
Понравился вам сонет? А если бы он был в другом переводе?
И он есть! Даже целых пять. А у нас есть возможность на примере этого сонета задуматься над важностью и сложностью работы переводчика.
Итак, оригинал Сонета 141 Уильяма Шекспира звучит так:
In faith, I do not love thee with mine eyes, For they in thee a thousand errors note; But 'tis my heart that loves what they despise, Who in despite of view is pleased to dote; Nor are mine ears with thy tongue's tune delighted, Nor tender feeling, to base touches prone, Nor taste, nor smell, desire to be invited To any sensual feast with thee alone: But my five wits nor my five senses can Dissuade one foolish heart from serving thee, Who leaves unsway'd the likeness of a man, Thy proud hearts slave and vassal wretch to be: Only my plague thus far I count my gain, That she that makes me sin awards me pain.
Он же в переводе А.Кузнецова:
В моих глазах любви не вспыхнет свет,- Твои пороки ясно видит зренье, А сердце любит - в нем презренья нет, Оно в любви, в прекрасном ослепленьи. И слух, и осязание мои, И вкус, и обоняние вполне Отвергли приглашения твои На страстный пир с тобой наедине. Ни разуму, ни чувствам не дано, Ни впятером, ни в разговоре частном Уверить сердце бедное одно, Что в рабстве пропадет оно несчастным. С тобою у меня один успех, - Ты боль моя и мой тяжелый грех.
Он же в переводе А.М.Финкеля:
Нет, не глазами я люблю тебя - Глазам заметны все твои изъяны. Отвергнутое зреньем полюбя, Тобою сердце бредит беспрестанно. Твой голос не пленил моих ушей, И не хотят услышать приглашенья На сладострастный пир души твоей Ни вкус, ни осязание, ни зренье. Но все пять чувств и разум заодно Спасти не могут сердце от неволи. Моя свобода - тень, а я давно Немой вассал твоей надменной воли. Одной лишь мыслью утешаюсь я: Пусть ты - мой грех, но ты же - мой судья.
Он же в переводе Н.Гербеля:
Ты не для глаз моих пленительно-прекрасна. Ты представляешь им лишь недостатков тьму; Но что мертво для них, то сердце любит страстно, Готовое любить и вопреки уму. Ни пламя нежных чувств, ни вкус, ни обонянье, Ни слух, что весь восторг при звуках неземных, Ни сладострастья пыл, ни трепет ожиданья Не восстают в виду достоинств всех твоих. А все ж ни все пять чувств, ни разум мой не в силе Заставить сердце в прах не падать пред тобой, Оставив вольной плоть, которая весь свой Похоронила пыл в тебе, как бы в могиле. Одну лишь пользу я в беде моей сознал, Что поводом к греху рок грех мой покарал.
Он же в переводе М.Чайковского
Да, не глазами я люблю тебя. Для них твое неправильно чело. Но сердце обратила ты в раба: Оно, какая б ни была ты, влюблено. Ни голос твой не радует меня, Ни нежность кожи при прикосновеньи, Ни вкус, ни запах, прелестью маня, Не вносят в мою душу восхищенья. Но все пять чувств не могут убедить, Что быть твоим слугою не отрада, Что, потеряв достоинство, служить Тебе, как раб последний, не услада. Но есть в моем позоре искупленье: Внушая грех, ты вносишь и мученье.
Он же в переводе С. Маршака (этот вариант был в посте выше)
Мои глаза в тебя не влюблены - Они твои пороки видят ясно. А сердце ни одной твоей вины Не видит и с глазами не согласно. Мой слух твоя не услаждает речь. Твой голос, взор и рук твоих касанье, Прельщая, не могли меня увлечь На праздник слуха, зренья, осязанья. И все же внешним чувствам не дано - Ни всем пяти, ни каждому отдельно - Уверить сердце бедное одно, Что это рабство для него смертельно. В своем несчастье одному я рад, Что ты - мой грех и ты - мой вечный ад
Представляете, насколько огромное значение имеет работа переводчика в том, понравится нам произведение или нет?
А ведь имена переводчиков даже не пишут на обложках книг! Вопиющая несправедливость!
BY Книжные страсти
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback.
from us
